Русские на Восточном океане - А. Марков

Весною Якуты собираются в Якутск на подряды для доставления туда товаров; здесь заключают с нами контракты или условия, потому что на чести с Якутом невозможно иметь никакого дела: он непременно обманет или обкрадет, в особенности во время перевозки товаров через Охотскую трудную и неудобную дорогу, где иногда действительно случается, что пропадают товары и вместе с конем.

В начале Мая начинается отправление товаров из Якутска в Охотск; масло и свечи, как собственный произвения Якутска, составляют первый транспорт; потом следуют привозимые на судах по Лене: черкасский табак, винный спирт, порох, мука, крупа и разные шелковые товары; иные из них укупоривают, другие упаковывают, потом укладывают в лодки и перевозят на противоположный берег Якутску; отсюда уже верхом, караванами, с запасной провизией, отправляются в месячный путь до самого Охотска.

Какую оживленную картину представляет тогда этот берег, как-будто внезапно пробудившийся от глубокого сна, в который был погружен в продолжение целых одиннадцати месяцев. Белеющиеся палатки, разложенные вокруг них огни, смешанный гул голосов, топот и ржание коней, оживляют, на время эти пустынные места. С рассветом дня все приходит в движение; минутные гости, посетив на краткое время печальный Якутск, уже спешат или в Охотск, или в Камчатку, пли далее — в Российско-Американские колонии, снимают палатки, вьючат лошадей, и чтоб они не разбегались, связывают их гусем, по 12-ти в ряд; на переднюю садится Якут. Но ни что не удерживает полудиких животных: забыв прошлогоднюю ношу и чувствуя на себе тяжесть, они хотят освободиться от неё, отрываются одна от другой, сбрасывают вьюки и разбегаются в разные стороны. Вот тут-то Якут выказывает всю свою ловкость: стремглав несется он по долинам, по кустарникам, перепрыгивает через овраги, ловит бешеных животных, отыскивает разбросанные вьюки, и снова, приведя все в порядок, спокойно продолжает путь. Это продолжается до тех пор, пока лошади не умучатся в дороге.

А что сказать о пассажирах? Это страдальцы в полном смысле слова. Особенно нельзя без жалости смотреть на тех, которым еще в первый раз приходится ехать верхом. Тут начинают они сильно раскаиваться в своей решимости. Пешком идти препятствуют болота и реки, а объезде на телеге и думать нечего.

До Алдана дорога еще хороша; тут мало болот и рек; по большей части встречаются обширные луга, заставленные стогами сена, которое Якуты запасают на зимнее время своим лошадям, да кой-где Якутские юрты с женами и детьми, потому что сами Якуты в летнее время бывают в разброде по разным занятиям, и оставляют в юртах одних только жен и детей. Последние, завидев еще издали приближающийся к ним большой караван с людьми, покидают юрты, бегут в лес, и издали посматривают, что будут делать проезжающие. Звать убегающую Якутку было бы совершенно напрасно; этим только более можно навести на нее страха. Случается, что некоторые из опытных пассажиров, бывавших уже и прежде в этих шестах, преспокойно входят в оставленные жилища, располагаются там как им угодно, слазят в подземный погреб, где хранятся ягоды, молоко, кумыс, и достав там себе что нужно, без опасения продолжают путь.

Эта робость у жителей юрт произошла более от того, что с солеваренного Охотского завода в прежнее время много раз бегивали преступники, которые останавливали иногда караваны и делали значительные грабежи и неистовства в юртах; поэтому-то жители этих мест, при виде проезжих, и до сих пор думают, не беглые ли это? Впрочем, теперь побеги эти прекращены, и караваны идущие по Охотской дороге, не встречают более никакой опасности.

При наступлении вечера караван останавливается в тех местах, где есть вода и хорошее кормовище для лошадей; пассажиры раскидывают палатки, разводят кругом огни стараются как можно более дымить, для уничтожения комаров, которых такое множество по всей дороге, что без сетки на голове невозможно пробыть на одном месте. — В этом отношении нельзя не позавидовать Якутам: они не носят сеток, не устраивают палаток, спят почти полунагие, под открытым небом, и комары не дотрагиваются до них, как будто знают, что земляки их сильно пропитаны дымом.

Как радостно во время долгого пустынного переезда встретить какое-нибудь жилое селение. Первое, попадающееся по пути к Охотску, есть небольшое селение, расположенное на левом берегу Алдана, при устье реки Май. При этом селении пассажиры переправляются на правые берег Алдана.

Тут дорога совершенно изменяет вид свой: то едешь извилистыми тропинками, пролегающими сквозь густой лес, поросший кустарником, или через болото, в котором лошадь вязнет по-брюхо; то взбираешься на длинный косогор или на крутую каменистую гору, и пролагаешь путь по снежной вершине; то спускаешься прямо в реку; то подымаешься на распавшуюся скалу, где с осторожностью пробирается по острому камешнику бесподковный конь; то вдруг встречаешь лес, обгорелый от жару, который в Июле месяце доходит здесь иногда до чрезвычайности в очень много способствует переправке каравана. Не дай Бог быть застигнутым на дороге продолжительными дождями. В то время болота делаются непроходимыми, реки разливаются; через них уже невозможно переходить в брод, а перевозов нет. Караван поневоле должен ждать, пока перестанут дожди и опадут реки, встречающиеся на пути очень часто, особливо Белая река, которая течет извилистыми протоками и которую приходится переезжать более нежели в 30-ти разных местах.

Правительством было обращено внимание на устройство Охотской дороги, но в этом отношении невозможно ожидать большого успеха, именно по причине высокого разлития вод в дурное время года; в некоторых местах устроены чрез болота бревенчатые мосты, но и те все переломаны водою. Теперь можно посудить, каких неимоверных трудов стоит переправка товаров в Охотск. В это время караван теряет совершенно свой прежний оживленный вид. Пассажиры, разбитые, усталые, ждут не дождутся вожделенного прибытия в Охотск; кони их, за месяц до того бодрые, неукротимые, превращаются теперь как бы в движущие тени, и едва в состоянии держать 5-ти пудовую тяжесть. Хорошо, если в транспорте бывает много заводных лошадей, могущих служить взамен усталых; сильно изнуренную лошадь оставляют тогда для поправки в какой-нибудь луговине, на произвол судьбы; в обратном пути Якут непременно найдет ее, как будто по духу чуя, где гуляет его конь!

По переправе через Становой хребет, встречается неподалеку от реки Охоты другое небольшое селение, в котором живет станционный смотритель и есть перевоз на левую сторону реки Охоты. Отсюда до Охотска остается 200 верст и дорога становится гораздо лучше, в сравнении с Алданской.