Взломщик, который «упал» на Элвиса - Лоуренс Блок

– Я бы тебя понял, если бы знал, что вернусь, – мрачно ответствовал я.

– Что ты такое говоришь?

– Приятно, конечно, быть героем-победителем, и найти тебя и розы у своих ног. Но, допустим, я вернусь на щите? Меня могут и убить.

– Ты серьезно?

– Представь меня на месте паренька, уходящего в армию после Перл-Харбора, Холли. А ты – его девушка, которая просит подождать, пока закончится война. Холли, а если паренек не вернется? Если его кости останутся на каком-то островке в далеких южных морях?

– Господи, – выдохнула она, – я даже не думала об этом, – она отложила карандаш и блокнот. – Ты прав, черт побери. Я – динамистка, даже хуже, – она расставила ноги. – Я бесчувственная и бессердечная. О, Берни!

– Так-то лучше, – отреагировал я.

Каждый вечер Грейсленд закрывается в шесть часов. В пятницу, ровно в половине шестого, некая Мойра Бет Каллоуэй отделилась от группы.

– Я иду, Элвис! – закричала она и на полной скорости рванула к лестнице. Перелезла через золоченую веревку и уже поднялась на шестую ступеньку, когда первому охраннику удалось схватить ее за руку.

Зазвенели звонки, завыли сирены, разверзся ад.

– Элвис меня зовет, – вопила Мойра Бет. – Я ему нужна, он меня хочет. Он любит меня нежно. Уберите ваши грязные руки. Элвис! Я иду, Элвис!

Из удостоверения личности, найденном в сумочке девушки, следовало, что Мойре Бет Каллоуэй семнадцать лет и она учится в горной академии святого Иосифа в Миллингтоне, штат Теннесси. Сведения эти не соответствовали действительности, потому что на самом деле ей было двадцать два года, она состояла в Актерской гильдии и жила в Бруклин-хейтс. И звали ее не Мойра Бет Каллоуэй, а Рона Джеллико. Я подозревал, что ранее, до Актерской гильдии, она носила совсем другое имя, попроще, но кому охота ворошить прошлое?

Пока сбежавшийся народ, как туристы, так и сине-белые сотрудники музея успокаивали Мойру Бет, пришел черед пары среднего возраста в биллиардной.

– Воздуха! – прохрипел мужчина, схватившись за шею. – Воздуха. Нечем дышать! – и он повалился, цепляясь за стену, задрапированную, как говорила нам Стейси, семьсот пятьюдесятью ярдами плиссерованной материи.

– Помогите ему! – закричала его жена. – Он не может дышать! Он умирает! – она подбежала к ближайшему окну и распахнула его, включив звонки и сирены тех систем сигнализации, что не отреагировали на рывок Мойры Бет.

Тем временем в Телевизионной комнате, выдержанной в желто-синих тонах униформы младшей группы скаутов, серая белка пронеслась по ковру и запрыгнула на музыкальный автомат.

– Посмотрите на эту ужасную белку! – истерично завопила женщина. – Пусть кто-нибудь ее поймает! Она нас всех убьет!

Ее страхи показались бы людям надуманными, узнай они, что бедный зверек прибыл в Грейсленд в сумочке женщины, и освободила она его, воспользовавшись переполохом в соседних комнатах. Но сие осталось неизвестным, поэтому толпу охватила паника.

В комнате Джунглей, где Элвис записал альбом "Плохое настроение", женщина упала в обморок. Ей заплатили деньги, чтобы она это сделала, но другие люди, по всему особняку, начали следовать ее примеру, причем по собственной инициативе. Когда же паника и суета достигли максимума, к Грейсленду подлетел вертолет и на несколько долгих минут завис над особняком.

Охрана Грейсленда проявила себя с самой лучшей стороны. Тут же два охранника вытащили из какого-то сарая раздвижную лестницу. Приставили ее к стене. Один остался внизу, второй забрался на крышу.

Вертолет в тому времени уже улетал и скоро исчез на западе. Охранник обошел крышу, но никого не нашел. Через несколько минут к нему присоединились еще двое. Тщательные поиски позволили обнаружить одну кроссовку, но ничего более.

На следующее утро, без четверти пять, я вошел в свой номер в отеле "Говард Джонсон" и постучал в дверь комнаты Холли. Никакой реакции. Я постучал еще раз, громче, вздохнул, взялся за телефонную трубку. Я слышал, как звенит звонок, а вот она, похоже, – нет.

Пришлось воспользоваться способностями, дарованными мне Господом Богом и открывать дверь без ее помощи. Она распласталась на кровати, одежда лежала там, где она ее бросала. Раздевалась она на ходу, следуя от телевизора, на котором стояла практически пустая бутылка шотландского, к кровати. Телевизор работал, и какой-то джентльмен в пиджаке спортивного покроя и улыбкой во все тридцать два зуба разъяснял, как можно получить денежный заем при помощи кредитной карточки и купить дешевые носки. Мне показалось, что занятие это куда более рискованное, чем грабеж особняков с использованием вертолета.

Холли никак не желала просыпаться, однако, когда я все-таки разбудил ее, с ней произошла разительная перемена. Секунду назад она что-то невнятно бормотала, а тут уселась на кровати, со сверкающими глазами, ожидая результатов.

– Ну что?

– Я отснял всю пленку.

– Ты туда пробрался!

– А ты как думала?

– И выбрался оттуда?

– Именно так.

– И фотопленка у тебя, – она радостно захлопала в ладоши. – Я это знала. Я сразу поняла, что обращаться надо к тебе. Какая же я умница! Теперь они обязаны дать мне премию и повысить по службе. Держу пари, что в следующем году мне дадут «кадиллак» вместо паршивого «шеви». Я попала в десятку, Берни, клянусь Богом, я попала в десятку!

– Это замечательно.

– Ты хромаешь, – заметила она. – Почему ты хромаешь? Потому что на тебе только одна кроссовка, вот почему. Куда подевалась вторая?

– Я потерял ее на крыше.

– Господи, – она поднялась, начала поднимать одежду с пола и одеваться, следуя тропой, которая прямиком привела ее к бутылке шотландского. Виски оставалось на донышке, и она его уговорила одним глотком.

– А-х-х-х, – она поставила на телевизор пустую бутылку. – Знаешь, когда я увидела, как они тащат лестницу к стене, то подумала, что все кончено. Как тебе удалось спрятаться от них?

– С большим трудом.

– Я в этом не сомневаюсь. А как ты проник на второй этаж? В его спальню? Как она выглядит?

– Я не знаю.

– Не знаешь? Но ты же там был!

– Только глубокой ночью, в полной темноте. Я спрятался в чулане и заперся изнутри. Они тщательно обыскали весь дом, но ключа от чулана ни у кого не нашлось. Возможно, его и не было. Я-то запер замок отмычкой. Из чулана я вылез в два часа ночи и направился в его спальню. Света хватало лишь на то, чтобы не натыкаться на мебель, а вот на что именно я не натыкался, разглядеть не удалось. Так что я лишь походил по спальне, фотографируя все подряд.

Она желала знать все подробности, но слушала, как я отметил, в полуха. Я еще не договорил, когда она схватила телефонную трубку и заказала билет до Майами.

– Вылет в десять двадцать. Я сразу поеду в редакцию, мы проявим пленку и пошлем тебе чек, как только увидим, что ты там наснимал. Тебя это не устраивает?

– Я не хочу ждать, пока придет чек. И не хочу отдавать пленку, не получив причитающегося вознаграждения.

– Да перестань, нам-то ты можешь доверять.

– Почему бы вам не довериться мне?

– Ты хочешь сказать, заплатить, не зная, за что мы платим? Берни, ты же взломщик. Как я могу доверять тебе?

– А ты работаешь в "Уикли гэлекси". Вам просто никто не верит.

– Не в бровь, а в глаз, – кивнула она.

– Пленку мы можем проявить здесь. Я уверен, что в Мемфисе есть хорошие фотолаборатории, которые проявляют инфракрасные пленки. Но сначала ты позвонишь в редакцию и попросишь перевести деньги в один из местных банков. И отдашь их мне, как только убедишься, что снято все, как надо. Если хочешь, отправь им один снимок по факсу, пусть одобрят нашу сделку.

– Дельная мысль. Мой босс обожает получать мои материалы по факсу.

– Так все и вышло, – рассказывал я Кэролайн. – Снимки получились отменные. Не знаю, где Люсьен Лидс откопал эти египетские древности, но они прекрасно смотрелись в сочетании с музыкальным автоматом сороковых годов, выпущенным фирмой «Вурлитзер» и семифутовой статуей Микки Мауса. Я думал, Холли умрет от счастья, когда она поняла, что рядом с Микки Маусом стоит саркофаг. Они никак не могла решить, какой дать комментарий. То ли его мумифицировали после смерти и держат там, то ли он жив и использует саркофаг вместо кровати.

– Думаю, они проведут читательский опрос. По телефону. Звоните и голосуйте.

– Ты и представить себе не можешь, какой шум стоит в кабине вертолета. Я сбросил лестницу, потом поднял ее в кабину. И швырнул на крышу одну кроссовку.

– А вторую надел, когда заглянул к Холли.

– Да, решил, что перестраховка не повредит. Пилот вертолета высадил меня у ангара и я помчался в Миссисипи. Обошел комнату, которую обставил Люсьен аккурат для этого случая, повосхищался его талантом, потом погасил свет и отщелкал пленку. Лучшие снимки опубликуют в "Гэлекси".

– А денежки ты уже получил.