Феникс - Марина Дьяченко

 Дима долил себе чая из старого кожистого чайника.

 Сегодня в школе он спросил у Длинного, где феникс.

 - Сгорел, - ответил Славка и сплюнул. – А тебе что?

* * *

 Он стоял у руля их семейной лодки, всегда в одиночку принимал самые важные решения. Жена ему доверяла, как ребенок – взрослому. Радостно и свободно.

 Игорь сам выбирал врачей для Димки, который в детстве тяжело болел. Ни разу не ошибся. Он выбирал, куда они поедут летом, и что купить в первую очередь, и на какую тему Свете писать диплом, и куда устраиваться на работу; в контору, где она работала сейчас, он же сам ее и «сосватал», ко всеобщему удовольствию.

 Как получилось, что он потерял ее доверие? Что, когда он сделал не так?

 Помнится, он вошел в комнату, а на экране телевизора был этот очкастый лидер «Синицы» - лысенький, тощий, стареющий неудачник. И пел сладким голоском о прелестях своей платформы, а Света внимательно слушала. Игорь засмеялся без всякой задней мысли, вот, мол, какой дурак велеречивый. Света нахмурилась и сказала, что не такой уж и дурак. Игорь сказал, что человеку с лицом, как у этого лидера, он не доверил бы мусор выносить, а Света неожиданно возмутилась: при чем тут лицо! Почитай программу «Синицы в руке», там все правильно написано! Тогда уже Игорь перестал смеяться и заявил, что программа «Синицы» - просто картонная дурилка для дебилов. Света вдруг обиделась до слез и сказала, что у них на работе все выбирают «Синицу». И Маргарита Павловна, а она отнюдь не «дебилка»! И что Игорь мог бы уважать чуть больше выбор других людей… и самих людей, если на то пошло!

 Он удивился тогда и расстроился. Но ссориться не стал; сам на досуге пересмотрел программу «Синицы». Это было так называемое «социально ориентированное общество» - рай для бездельников и пенсионеров. Он сказал об этом Свете, та надулась и несколько дней ходила сама не своя. А когда он наконец попробовал объясниться – ни с того ни с сего заявила, что хочет выбрать «Синицу», что это наиболее комфортный мир для нее – и для Димки!

 Как у нее повернулся язык?!

 Нет, не так. Почему он не сумел ее убедить? Ведь он убеждал ее, бывало, в чем угодно, он мог уверить ее, что зимой жарко и люди ходят в плавках. Куда девалась любовь? Почему какая-то «Синица» дороже ей, чем муж?!

Игорь ворочался на диване в гостиной, рискуя протереть боками толстую обивку. Последняя ночь его мучений; завтра уже начнутся сожаления о том, чего не вернуть. Завтра он потеряет сразу и жену, и сына – по собственной воле, из-за необъяснимого упрямства этой бабы.

* * *

 Чайный сервиз с голубой сеточкой появлялся на столе в новогоднее утро, и еще на чей-нибудь день рождения. И на утро Выбора; стол накрыт был скупо, но нарядно. Ели молча. Игорь выпил две чашки кофе, Дима почти не притронулся к яичнице. Света часто поднималась из-за стола, якобы по делу, а на самом деле затем, чтобы тихо постоять, глядя на струйку воды в раковине.

 Согласно традиции, отправляясь на Выбор, следует надевать только новую одежду. Игорь хранил в шкафу песочного цвета костюм, немного не по сезону, но зато новехонький. Света когда-то рассказывала, как пойдет в лучшее ателье и пошьет себе потрясающее платье, но сегодня утром на ней были юбка и свитер, новые, но, в общем-то, вполне обыкновенные.

 Дима – в новой рубашке и новых джинсах – казался бледной лохматой куклой.

 - Причешись.

 - Я уже причесывался.

 - Посмотри на себя в зеркало! Это ведь неаккуратно!

 - Сойдет и так.

 У парня были воспаленные, лихорадочные глаза. Игорь не мог смотреть на сына – отводил взгляд.

 Он переложил валидольные капсулы в правый карман, чтобы, в случае чего, быстро дотянуться. Света с виду казалась совершенно здоровой, даже бодрой; завидная выдержка. Она уже смирилась, мысленно строит будущее в своей «Синице»… А может быть, у нее там и человечек присмотрен? На роль мужа и отца? И все ее упрямство – не более чем средство заново наладить личную жизнь?

 Почему раньше такая простая мысль не приходила Игорю в голову?!

 - Дима, - сказал он, будто выплюнул. – Выйди.

 Сын посмотрел исподлобья. Несколько секунд, как показалось Игорю, раздумывал, подчиниться или нет – ведь Игорь ему, считай, уже не отец. Но все-таки вышел.

* * *

 Света глядела на мужа снизу вверх, не понимая, что происходит.

 Все-таки передумал?

 Нет. Глаза недобрые.

 - Ты… Игорь навалился ладонями на стол, так что звякнули чашки. – Ты… с кем спуталась? Кто тебя там ждет? Кто-то с работы?!

 Он схватил ее за мягкий ворот свитера. Она отстранилась, и его пальцы соскользнули. В жизни не поднимал руку на женщину, и, пожалуй, поздно учиться.

 - Идиот, - сказала с брезгливостью. – Чего еще выдумал.

 - Ты только учти – счастья у вас не будет. Счастье на предательстве… не строится!

 - Придурок, - она поднялась, отряхивая юбку. – Никого у меня нет… У меня один мужчина был в жизни – ты!

 Слезы брызнули из ее глаз, как по трубочкам – в разные стороны.

 - Любила… тебя, придурка… так не бывает, чтобы у бабы один мужик за всю жизнь… только я, кретинка, на такое способна… Ну и сама виновата! Сама… А теперь убирайся, делай что хочешь, мы пошли…

 И она стала звать во весь голос:

 - Дима! Дима!

 Вышел сын, сунув руки в карманы джинсов. Ни на кого не глядя, ушел в коридор, только на пороге споткнулся и чуть не упал. Света вышла за ним, хлопнув дверью; Игорь остался один в кухне и только сейчас заметил, что синяя чашечка из праздничного сервиза упала на бок и лежит, и пятно недопитого чая расплывается по скатерти.

* * *

 Перед избирательным участком играла музыка. Духовой оркестр, и рядом джаз, и рядом огромные колонки с попсовыми записями, и странно – музыкальные потоки не мешали друг другу. Не смешивались.

 Процессы деления клеток лежат в основе роста и размножения любых организмов. Наш мир стал слишком разным, думал Игорь. Его раздирают противоречия; он разделится, чтобы выжить. И какое счастье – самому выбирать свое будущее.

 Люди обнимались, целовались, смеялись и плакали, махали руками, поднимаясь на крыльцо избирательного пункта. Как на вокзале, подумал Игорь. Нет, хуже. Ведь на вокзале люди прощаются на время, пусть надолго.

 В толпе шаталось много пьяных. Их провожали беззлобными советами: «Против квадратика не промахнись!» Раннее утро сменилось поздним, людей перед крыльцом все меньше, всем не терпится в новую жизнь… Только некоторые оригиналы тянут до последнего, до одиннадцати вечера. И совсем уж странные личности не голосуют вовсе – в полночь Избирательная комиссия распределит их по новым мирам, раскидает случайно, как карты.

 Очередь двигалась быстро. Над кабинками, задернутыми зеленым сукном, зажигались и гасли красные огоньки. Игорь заверил свою личность при входе, дождался, когда над ближайшей кабинкой погас красный огонек, и вошел.

 Большая – в рост человека – светящаяся панель. Анимационные заставки: победно скачет какой-то стилизованный атлет… Рвутся цепи, и еще раз рвутся… Распускается цветочек… Машет крыльями синица… Бежит гепард на логотипе «Рывка». Всего-то нужно коснуться его пальцем.

 Вот они, миры на выбор, миры на Выбор. Отобранные, выверенные, протестированные, доступные каждому, на любой вкус. Там, внизу избирательного списка, пенится и пустеет, и снова пенится кружка: «Любителей пива» тоже кто-то выбирает, правда, Игорь не хотел бы оказаться в их мире…

 Осталось только ткнуть пальцем в бегущего гепарда. Все решено.

* * *

 Все решено.

 Рядом, в пустой кабинке для сопровождающих несовершеннолетних, ждал Дима. Света стояла перед панелью, и щека у нее горела; только что Света сама себе закатила пощечину. Пока никто не видел.

 Как он мог только подумать. Нагородить ерунды, приплести какого-то соперника…

 Не было у него соперников. Никогда. Он бывал вздорным, несговорчивым. Упрямым. Он бывал невыносимым. Кроме него, у Светы не будет мужчины, она просто не сможет терпеть рядом кого-то, рядом, где был Игорь…

 Не все ли равно, где жить?!

* * *

 Я тебя теряю, подумал Игорь в панике. Я теряю себя.

 Бросаю, как ненужную вещь? Я – бросаю Светку?! Она пропадет без меня, но дело не в этом… Я пропаду без нее. Чертов я палач, разве все мои амбиции стоят единственного седого волоса не ее висках?

 А Дима?!

 Он шагнул к панели. Протянул руку; сейчас он коснется мерцающей поверхности, разбегутся волны, и зазвучит музыкальный сигнал – выбор сделан…

* * *

 Захлебываясь слезами, Света выбрала на панели знак с бегущим гепардом. Выбрала «Рывок» - для себя и для сына.

 В это же самое мгновение – а может, секундой спустя, - палец Игоря выбрал на панели «Синицу».