Рассказы - Сергей Есин

***

Свалил я, короче, друг, из этой Зорьки, где прошли лучшие годы, и только вышел, встречаю, веришь, одного знакомого мужика по имени Лоций. Прикинь. Сто лет его не видел. Он с западной Украины сам, западынец по ихнему, и не любитель вмазать за всю беду. При нем причем батл водки, а выпить не с кем. У него такая натура, братан, он один пить не может. Как и я, блядь, .дело прошлое. Аналогично. Тащит короче меня с собой бухать. Но не в подъезде же, там менты могут хлопнуть. Легко. А нам это надо, друг? Вот именно. Скажем дружно...Лоций тогда говорит, что пошли, мол, к одной его знакомой, тут недалеко живет и тоже западынка. Прикинь.

Приходим к ней прямо на хату, земляк. Прикидываешь? Баба нормальная, средних лет зовут Катерина. Только вся чем-то измученная на вид. Задроченная такая. Суетится на кухне. Выпила с нами, впрочем, довольно охотно. Сечешь фишку? Жалуется после: такая жизнь проклятая началась, хочется напиться и забыть все на свете. Короче, уговорили мы эту бутылку довольно быстро. Лоций, друг, колется еще на одну, а Катя, молодец, добавляет .Не жлобиха оказалась. Лоций тот вообще вижу завелся, хоть у него и давление. Тянет меня в гараж, где у него стоит "Москвич". Хочет срочно ехать на базар за водярой. Он, учти брат, мужик такой плотный, коренастый, тертый, с толстой красной шеей (типа пивко потягивает), в пятнистый камуфляж одетый. Пока ехали, все хвастался мне, что у него теперь земля есть, прикупил недавно гектар несколько. Сейчас нужно землю брать обязательно, говорит, иначе сдохнем все от голода. Прикинь. Приподнимает вдруг свой камуфляж на полной скорости, а у него там на животе куски кожи прямо в тугой узел завязаны. Кошмар. Прикидываешь? Ранение, земляк, осколочное. Тоже поучаствовал, говорит мне с гордостью, имея в виду то ли Афган, то ли Приднестровье, то ли Чечню, а, может, вообще какую-нибудь далекую Боснию с Герцоговиной.

На базаре же, друг, куда домчались моментом, потому что пьяный Лоций гнал, как сумасшедший, полный бардак оказывается. Лотки опрокинуты, все разбросано, раскидано, повсюду валяются давленые овощи-фрукты и видны лужи крови. Ты, возможно, брат, слышал про это побоище. Настоящапя бойня была на рынке. Чеченцы, знаешь да, убили таксиста с целью ограбления. Угнали тачку. А дружки покойничка после похорон товарища решили отомстить черным. Прикинь, что там было. Громили все их лотки, а дорогие фрукты раздавали бедным гражданам. В результате драки, однако, чеченцы зарезали еще одного таксиста. Такие дела. Прикидываешь?

Короче, купили мы пару бутылок левой водяры у бабок. Катя все вздыхала, жаловалась на жизнь, когда выпивали по новой у нее на кухне. Одна она осталась с двумя детьми - мальчик и девочка. Степан Иваныч, ее хороший знакомый, помогает, правда, но у него ведь своя семья, много ли он может дать.

Лоций, друг, прикинь, прилично уже под кайфом, как уставится вдруг на меня, слушай. Смотрит в упор и как заорет. Просто дико: я экстрасенс, понял, лечить тебя буду от алкоголизма! Прикидываешь. Какой мудак. Провел у меня ладонью над головой и спрашивает, как я себя чувствую. Пошло ли тепло Я, вроде, почувствовал. Там не поймешь, если по честному. Башка и так горит после этого левака. А Лоций объясняет мне, сука, что я пить больше не буду. Пиздабол! Кого он лечит? Ну так же, земляк? И тут же, прикинь, выпивает в наглую всю водку, что там на столе оставалась. Ну не змей ли? Как ты считаешь? Правильно. Мудазвон херов. И после этого встает экстрасенс хуев практически готовый и бубнит, что ему надо срочно ехать. В таком состоянии практически нестояния. Прикидываешь? Мы с Катериной, конечно, отговариваем его, как можем, пытаемся удержать и положить спать. Куда там. Пьяная скотина. Рвется за руль, как бык, никак его не сдержишь. Замкнуло, в общем, у человека. Конкретно. Я стою у машины, друг, прошу его, гада, как родного, чтоб не ехал, а он, черт, сидит в тачке - плотный, морда налитая до блеска аж лоснится, самодовольный такой, издевается над нами и ловит свой кайф от того, что его двое умоляют. Упертая свинья! Просто тащится от этого. И вот, прикинь, он хочет зажигание включит, но тут ключ у него, бац, и ломается на две части. Лоций как закричит на меня, что это , мол, мои штучки, я ему колдую якобы. На меня, то есть, грешит, падла.

Ну, мы его с Катькой затащили все-таки в комнату, бросили на полу, а то ведь обоссаться может на кровати. Хозяйка знает по опыту.

Кстати, земляк, я тут среди ночи проснулся и попросился в туалет. Ты то спал, я видел. Вывели меня. Сходил я в уборную, а потом попил. И кружка у них, прикинь, вся одеколоном провоняла. Это что ж, менты тут одеколон хуярят что ли?

Ладно, слушай дальше. Катерина легла с дочкой, а меня положила на диване с сыном. Парнишка гляжу лет четырнадцати. Усатый уже такой, бабки сам зарабатывает. Моет на базаре машины да, может, и чистит их по возможности. Он еще долго не спал, смотрел телевизор. Какой-то детектив показывали с эротикой. Я глянул немного одним глазом, потом уже не мог больше. Быстро отрубился. Просыпаюсь среди ночи, брат, во рту сушняк страшный. Вижу: Катя на меня в упор смотрит с соседней койки. Лежит практически голая. Я к ней, друг - шасть. Прикидываешь? Чего теряться, так же? Баба она нормальная. Такая черненькая, смуглая. Тоже с западной Украины, как и Лоций, волк позорный, но уже давно забыла украинский язык. Вся горячая притом, как печка. Шепчет мне, что Степан Иваныч хороший человек, даже очень, но ему уже пятьдесят три года. Я понимать должен. Как не понять мне женщину. Мне ее тело понравилось, кстати, все упругое такое, хотя бабе уже хорошо за сороковник. Отличная, между прочим, грудь. Короче, все дела. И хочет, как из дула сучка драная. Прикидываешь? А когда я ей уже почти вставил, шепчет, блядь, что у нее менструация, Как бы виновата она. Но это все хуйня. Меня не остановишь, брат, раз я настроился. Впер ей по самые помидоры, несмотря, на месячные. После все там в крови, разумеется, - простынь, одеяло, ее ночная рубашка, мои трусы.

Катька вскочила, побежала в ванную мыться. Я лежу, прикинь, довольный. Понравилось мне очень, как баба ебется. Разошлась, блядюга, видно, у ее Степана Иваныча не очень получается. Со мной отвела душу, наконец, оттопырилась в полный рост. Может настроение у нее, думаю, теперь улучшится, поднимится жизненный тонус, жить опять захочется вопреки трудностям.

Вдруг вижу, брат, рядом девочка лет двенадцати лежит. Я ее как-то не замечал до этого. А она, прикинь, прямо на меня смотрит и улыбается. Карие такие глазки с огоньком. Смугленькая, симпатичная, с махонькой грудкой. Тоже западыночка. Прикинь. Прижал ее, друг, стянул трусишки и трахнул от всей души. За всю хуйню, земляк. За "Битлз" в целом и за Пашу нашего родного Макартни в частности. За его, блядь, бездей. Не пискнула даже малышка. Тогда, разойдясь уже не на шутку, думаю, а что ж мальчишка? Сыгнишка Катькин то есть. Перелез мигом обратно на диван и засадил спящему пацану в попку. Он так и проснулся, шалопай, насмотревшись своих детективов с пошлой эротикой. Ну, и хуй с ним. Зато я оттянулся за всю беду. Эх, Хэппи Бездей! Вдул я всем троим от всего сердца за вечно живого Поля.

И тут, друг, начал я чего бояться. Хер его знает. Представился мне этот Степан Иванович. Что за жлоб? Может, какой агрессор. Вдруг полезет драться, а мне этого не надо?. Почему-то испугался страшно, пошла кошмарная шугань и чудилось мне, брат, что вот-вот должен придти этот мрачный тип. Дело-то к утру шло. Решаю тогда однозначно: надо дергать от греха подальше. Иначе будет плохо. Оделся моментом и выскочил на улицу, пока Катерина подмывалась там в ванной.

Короче, я на этом не успокоился, конечно,. ни хуя. Требовала душа продолжения праздника. Шел пешком через весь город, который уже просыпался, напевая битловские песни. Между тем уже практически рассвело, транспорт начал фунционировать. Сам знаешь, как у нас автобусы ходят. Правильно. Херово даже очень. Прикинь, пришлось часа два ждать, пока появился наконец. Люди похмелялись по ходу, но у меня не было ни копейки. По нулям полностью. Мрак. А тут еще начался штурм. Лезли в автобус, бились, толкались, пинали и лупили друг друга по чем попало.

Одна толстая такая баба, прикинь, в черном плаще, как сейчас ее суку, вижу, застряла, зажатая толпой в дверях. Ни туда, ни сюда. Намертво ее прижало. И орала просто истерически Скоты! Животные! Твари! Мрази! Звери! Придурки, что же вы делаете?

На нее напирали. Ее били, пинали, лягали со всех сторон. Особенно усердствовал один усатый черт своим большим зонтиком. И по голове ей, и в спину тыкал. Неистово крича при этом, чтоб проходила, тварюга. Торчит тут, мол, как пробка, паскуда грязная.

Это вообще оказался нервный, хотя и интеллигентный, судя по разговору, тип в старомодном прикиде. Выступал потом всю дорогу насчет того, что где-нибудь за границей давно бы уже сожгли такой автобус к черту. Тогда сразу стали бы подавать на линию через каждые пять минут.

"Это в какой же стране так делают?" - спросил в конце концов, не выдержав, с почтением и живым интересом в голосе фитильной работяга в сильно поношенной куртке.