Серебро - Петр Вегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1982
Созревает рябина
Рябина уже созревает,тяжелые гроздья качая,и эта пора совпадаетс твоим незнакомым началом.
И опыт, накопленный раньше,уже не годится отныне —он опыт, но опыт вчерашнейлюбви и рябины.
Мы трудно с тобой начинаем,не рвется у нас, где тонко,и зреющего качаемрябинового ребенка.Нарвем этих ягод, согреемладони, пусть терпкость связаланам губы — в рябине окрепнетнас мучающее начало.
Куда столько мы наломали?Горчило б, да не огорчалоединое между намивенчающее начало…
1982
Запомни меня
Запомни — земля перед снегом сладка и печальна,и веет прощаньем от брошенного жилья.Что в небе глубоком вчера прокричалаосенняя птица? — «Запомни меня…»
Что лось протрубил, продираясь сквозь пущу,и что там аукают егеря,то в паре озер, словно в паре наушников, откликнется ясно — «Запомни меня…».
Светло на душе — как грехи отпустили,неведомо кто, но простил не виня.И город, в котором мы трудно любили,нам крышами машет — «Запомни меня!».
Послушай, послушай — словарь листопадалюдским словарям — прямая родня.Летят в нашу память, кричат в нашу памятьи листья, и люди — «Запомни меня!»
Мы временны все, но неповторимы,свои имена — на все времена.Сыграем себя, мы актеры без грима.И Гамлета голос: «Запомни меня!».
Запомни чем сможешь — душой или сердцем,смеясь на бегу иль предсмертно хрипя.Соседство по веку — тесней, чем соседствопо дому. Я крепко запомнил тебя.
Я многое видел: объятья и корчи.Есть в золоте — порча и свет — в серебре.Но лучшее — это глядеть в твои очи,забыв обо всем и о себе…
1982
Соловьи серебряного бора
Поедем слушать соловьевв Серебряном бору,где никакого серебранет, кроме соловьиной трели.Нет для природы никого,кто был бы ей не ко дворув конце столетия, верней —в конце недели.
Забудем срочные дела,заботы и хандру.Работа соловья чиста,невидима и одинока.Мы собрались не на пиру,жизнь не похожа на игру,но если свищет соловей,то в жизни нету эпилога.
Как грешники пред алтарем,мы перед певчим соловьем.Его серебряным шитьем расшита тишина, как шуба.Давай рискнем, давай дерзнем и в жизни дыры все зашьемего иглойсеребряной, бесшумной.
Темнеет на Москве-реке.На соловьином сквознякепроветрим душу,чтоб утихла боль глухая.Душа с душой, рука в руке,вернемся в город налегке,язык людей с трудом припоминая…
1983
Талисман
Гренадеры, гусары, поэты…У красавиц —слезинки в глазах.Талисманы и амулеты,упасите любимых в боях.
С поцелуем щепотку солипальцы в чистый батист завернули.Это, милый, тебе от боли.Это, родный, тебе от пули.
Эта ладанка расписнаяупасет тебя от стрелы…Были ото всего талисманы,только не от любви.
Гренадеры, гусары, поэты,что там подле вас короли…Но, заветные амулеты,что ж вы стольких не сберегли?
И наводчицею, лазутчицейшла судьба по родным адресам…Почему же со мной неразлучентвой, родимая, талисман?
Сядь со мной, обними колени.Посмотри — сколько звездных летспит Земля на груди Вселенной —удивительный амулет…
1083
«Беспомощен перед несчастьем…»
Беспомощен перед несчастьем,на улицу из мастерскойвыходит, беззвучно взывая к участью,художник немолодой.
Он жизнью и мятый, и тертый,но горек художника вид,когда наподобие чертабеда на закорках сидит.
Он кажется встречным аскетом.Вечерний, рабочий народпо улицам и проспектам,его обтекая, идет.
Он знает, что зелье хмельноеот горестей мелких спасет.Да только с большою бедою идут не в кабак, а в народ,
с которым розниться путямипреступно.Тебя на ходулегко задевают локтями —откалывают беду.
Он чувствует интуитивно,что, встречным благодаря,уже полегчало, уже откатило,что горбиться рано и зря.
И медленно все подытожив,он остолбенеет на миг:не зря, видно, слово художниксозвучно со словом должник.
И может такое случиться —однажды в тревожную ночьнарод в его дверь постучитсяи молча попросит помочь…
1983
"Я в долг беру слова у языка родного"…
Я в долг беру слова у языка родного —я отдаю слова.Мне дали тело в долг. Возможно, с опозданьем,но я когда-нибудь верну и этот долг.
И только ты дана не в долг и не на время,любимая моя с глазами тишины.Мы спишем все, что нам должны снега, сирени,друг другу только мы должны, должны, должны…
1982
