Аллах не обязан - Ахмаду Курума

Бабушка очень любила маму. Но не знала дату ее рождения, не знала даже, в какой день недели мама родилась. Слишком занята она была в ту ночь, когда рожала маму. Балла объяснял мне, что это совершенно не важно, что никому не интересно, в каком году и в какой день родилась мама, поскольку все мы, так или иначе, когда-то где-то родились, а потом когда-то где-то умрем, и всех нас похоронят в одном и том же песке, и мы присоединимся к сонму предков, и Аллах свершит свой суд над всеми нами.

В ночь рождения мамы бабушка была очень занята еще и потому, что повсюду вокруг наблюдались дурные знамения. Слишком много дурных знамений было в ту ночь на небе и на земле: вой гиен на горной круче, уханье сов на крышах хижин. Все это предвещало, что жизнь моей мамы будет ужасно, непоправимо несчастливой. Дерьмовой, страдальческой, проклятущей и так далее.

Балла сказал мне, что в ту ночь были принесены жертвы, но их оказалось недостаточно, чтобы избавить маму от ее злой судьбы. Ведь Аллах и духи предков не всегда благосклонно принимают жертвы. Аллах делает что хочет; он не обязан всякий раз снисходить (снисходить - значит прислушиваться) к молитвам жалких смертных. Духи предков делают что хотят; они не обязаны всякий раз снисходить к усердию молящихся.

Меня, Бирахиму, бабушка просто обожала. Я был ей дороже всех ее внуков. Когда кто-нибудь давал ей кусочки сахара, сладкие и сочные плоды манго и папайи или молоко, она не притрагивалась к ним, оставляла все мне. Она прятала эти лакомства в углу хижины и угощала меня, когда я заходил к ней, вспотевший, усталый, с пересохшим ртом и голодный, - настоящий гадкий уличный мальчишка.

Когда мама еще была юной, невинной и чудо какой красивой, она жила в деревне, где мой дед скупал золото, и было много бандитов, продававших это золото: они насиловали и убивали юных девушек, еще не подвергшихся обрезанию. Поэтому мама не стала ждать долго. Как только задул харматтан, она вернулась в родную деревню, чтобы приготовиться к церемонии обрезания и посвящения девушек: это происходит раз в году, когда дует северный ветер.

Никто в деревне Тогобала не знал заранее, в какой части саванны произойдет церемония. С первыми петухами девушки выходят из хижин. И вереницей (вереницей - значит одна за другой) направляются к зарослям кустарника и в молчании углубляются в чащу. В ту минуту, когда пробивается первый луч солнца, они достигают лужайки, где происходит церемония. Необязательно самому быть на этой лужайке, чтобы знать: там девушкам отрезают кое-что. К несчастью, когда моей матери кое-что отрезали, кровь у нее никак не останавливалась. Кровь текла, как воды реки, взбухшей после грозы. У всех ее подружек кровь остановилась. Значит, мама должна была умереть на лужайке, где свершалось обрезание. Так бывает каждый год: дух леса берет плату за каждую церемонию посвящения - одну из девушек, подвергшихся обрезанию. Дух убивает ее и оставляет себе как жертву. Ее хоронят прямо там, в лесу, на лужайке для церемонии. Она никогда не бывает дурнушкой, это всегда одна из самых красивых, даже самая красивая девушка, принявшая посвящение. Моя мама была самой красивой среди сверстниц: вот почему дух леса выбрал ее себе в жертву и решил убить.

Колдунья, совершавшая обрезание, была из племени бамбара. В нашем краю, в Хородугу, живут люди двух народов: бамбара и малинке. Мы, семьи Курума, Сиссоко, Диарра, Конате и так далее, принадлежим к народу малинке, мы - диула, мусульмане. Малинке здесь не коренные жители: в незапамятные времена они пришли сюда из долины Нигера. Малинке - достойные люди, они вняли слову Аллаха. Они молятся пять раз в день, не пьют пальмового вина, не едят свинины и дичи, добытой кафром-язычником Балла. В других деревнях живут бамбара, кафры, язычники, нечестивцы, идолопоклонники, дикари, колдуны. Их, бамбара, называют еще лоби, сенуфо, кабие и так далее. До колонизации они ходили голышом. Их называли голыми людьми. Бамбара - коренные жители здешних мест, исконно владевшие этими землями. Колдунья, совершавшая обрезание, была из племени бамбара. Ее звали Муссокорони. Увидев, что моя мама истекает кровью, что она близка к смерти, Муссокорони сжалилась над ней, так как мама тогда была необычайно красива. У многих язычников, не признающих Аллаха, злое сердце, но некоторые из них добры. Колдунья была добра, она старалась, колдовала, молилась фетишам, и ей удалось вырвать маму из когтей свирепого лесного духа. Дух услышал заклинания и молитвы колдуньи, и кровь у мамы остановилась. Мама была спасена. Мой дед, моя бабушка, все в деревне были довольны, и всем хотелось отблагодарить колдунью, щедро заплатить ей. Но она отказалась. Отказалась наотрез.

Она не хотела денег, не хотела ни скота, ни орехов кола, ни проса, ни вина, ни одежды, ни каури (каури - это раковина из Индийского океана, которая когда-то имела и продолжает иметь большое значение в жизни африканцев, выполняя, в частности, роль разменных денег). Потому что она находила мою маму необычайно красивой и хотела женить на ней своего сына.

Ее сын был охотник, кафр, колдун, идолопоклонник - словом, язычник, которому ни в коем случае нельзя отдавать в жены правоверную мусульманку, почитающую Коран, какой была моя мама. Вся деревня сказала: нет.

И маму выдали замуж за моего папу. Потому что папа был троюродным братом мамы; потому что он был сыном деревенского имама. Колдунья и ее сын (тоже умевший колдовать) рассердились, очень рассердились. Они поразили правую ногу моей мамы злым заклятием, коротэ (коротэ, согласно "Словарю лексических особенностей", означает яд, поражающий жертву на расстоянии), напустили на нее джибо (зловредный фетиш), обладавший огромной силой и могуществом.

Когда мама вышла замуж и забеременела в первый раз, у нее на правой ноге появилась совсем маленькая, крохотная черная точка. Точка стала причинять боль. Ее прокололи. Образовалась маленькая ранка; ранку лечили, но она не зажила. От этой ранки у мамы распухла ступня, а потом икра.

Родные, не теряя времени, обратились за помощью к Балла, к другим целителям, к ясновидящим, марабутам; все они сказали, что это колдунья и ее сын наслали на маму заклятие. Тогда родственники мамы пошли в деревню, где жила колдунья со своим сыном. Но было уже поздно.

Колдунья тем временем успела умереть, она умерла от старости, и ее похоронили. Ее сын, охотник, был злой человек, ничего не хотел слышать, ничего не хотел понимать, ничего не хотел брать. Он был и вправду злой, настоящий идолопоклонник, враг Аллаха.

Мама родила мою старшую сестру. Моя старшая сестра начала ходить, потом подросла и стала бегать по маминым поручениям, а рана у мамы все продолжала гнить, и тогда маму повезли в окружную больницу. Это было еще до независимости. В больнице был белый доктор - тубаб с тремя нашивками, врач-африканец без нашивок, военный фельдшер, акушерка и много других чернокожих в белых халатах. Все чернокожие в белых халатах были чиновниками на службе у губернатора колонии, который платил им жалованье. Но для того чтобы чиновник был добр к больному, больной приносил ему цыпленка. Так всегда делалось в Африке. Мама дала пять цыплят пятерым чиновникам. И все они были добры к ней, все они усердно ее лечили. Но от бинта и марганцовки рана у мамы не зажила, а продолжала сильно кровоточить и гноиться. Доктор-капитан сказал, что будет оперировать мамину ногу, отрежет ее у колена и бросит это гнилье на помойку собакам. К счастью, военный фельдшер, которому мама дала цыпленка, пришел ночью предупредить ее.

Он сказал маме, что ее болезнь - не болезнь белых, это болезнь черных африканских дикарей. Медицина белых, наука белых не может победить такую болезнь. "Только колдовство африканского целителя может излечить твою рану. Если капитан будет оперировать тебя, ты умрешь, совсем умрешь, умрешь собачьей смертью", - сказал военный фельдшер. Фельдшер был мусульманин, он не мог лгать.

Дед договорился с погонщиком ослов. Ночью, при свете луны, погонщик и целитель Балла отправились в больницу и похитили маму, словно разбойники. Еще до рассвета они увезли ее в лес и спрятали в непроходимой чаще, под деревом. Капитан рассердился, он пришел в нашу деревню в военной форме с нашивками и привел с собой гвардейцев. Они искали маму по всем хижинам. Но не нашли: никто в деревне не знал, что ее спрятали в лесу.

Когда капитан и гвардейцы ушли, целитель Балла и погонщик вышли из леса, и мама вернулась в свою хижину. И опять стала передвигаться на ягодицах, рывками. Фафоро (клянусь членом моего отца)!

Теперь все убедились, что мамина язва была болезнью чернокожих африканцев, которая не поддастся ни одному белому врачу, а только местному снадобью колдуна-язычника. Родные приготовили орехи кола, двух цыплят, белого и черного, и быка. Они хотели пожертвовать все это добро сыну колдуньи, который вместе с матерью из ревности поразил мамину ногу злым заклятием, коротэ. Хотели попросить у него прощения, уговорить его снять с мамы злые чары, джибо. Они решились сделать это.