Над волнами Балтики - Александр Пресняков

- Может, в селе войска? - кричит Шеремет. - Надо бы уточнить - чьи и сколько.

- А танки?

- Танки рассмотрим потом. Место я помню. Они не движутся. А здесь мы все быстро осмотрим.

Кивнув в знак согласия, плавно отжимаю штурвал и Поворачиваю машину на центральную часть селения. Придорожные столбы замелькали у самого борта "лодки". Контуры деревенских строений как бы ринулись прямо на нас, с каждой секундой разрастаясь в размерах. Уже явственно различимы отдельно стоящие дома и сараи, а между ними машины, фургоны, повозки. Обернувшись, Шеремет поднимает над палубой переносную электрокнопку бомбосбрасывателя. В ответ я указываю ему на глаза. Нужно смотреть и смотреть. На таком удалении от границы могут быть только наши наземные части. И обнаружить противника, не заметив своих, просто немыслимо... Внезапно мысль обрывается. Из садов, от домов, с огородов нам навстречу несутся белые, красные и зеленые шарики.

По самолетам стреляют с земли! Неужели фашисты?..

Разноцветные трассы снарядов и пуль проносятся над кабиной, оплетают машину искрящейся паутиной, пронзают насквозь обшивку. От сильных ударов самолет резко вздрагивает, а на серебристой поверхности крыльев вздуваются темные рваные дыры.

Неужто конец?..

Коротким толчком штурвала инстинктивно бросаю машину вниз, почти прижимаю ее к земле. Теперь снаряды пролетают чуть выше. Качнув самолет с крыла на крыло, успеваю оглянуться назад и направо. МБР Кудряшова подтянулся в строй фронта и скольжением увеличивает интервал. Молодец Иван! Маневрирует правильно. Теперь по нас поведут раздельный огонь и вероятность попадания должна уменьшиться.

Прильнув головой к бортовому прицелу, Шеремет дает команды для доворотов. Ветви деревьев и крыши домов мелькают буквально под днищем машины. Подняв автоматы, солдаты стреляют по самолетам почти в упор. Но мы продолжаем лететь, и машина пока управляется...

Наконец Шеремет нажимает на кнопку, и бомбы одна за другой устремляются вниз, в скопление вражеской техники. Их взрывы толчками подбрасывают самолет. А штурман уже схватился за пулемет и длиннющими очередями полосует сады и деревенские улицы, запруженные машинами и солдатскими толпами. Слышу, как сзади, в кабине стрелка, рассыпает частую дробь пулемет Ускребкова. Самолет Кудряшова маневрирует справа. Стреляя из пулеметов, он проносится вихрем над самыми крышами.

Тупые удары сотрясают машину. Кажется, я чувствую ее, как собственное, застывшее от напряжения тело. Секунды тянутся медленно, словно нарочно хотят увеличить время обстрела. А ведь каждая может для нас оказаться последней. Только бы не в мотор!.. Только бы не попали в мотор, и мы выскочим из этого ада...

На посадку заходим по одному. Истерзанный самолет Кудряшова еле держится в воздухе. Я пропускаю его вперед. Приводнившись, он быстро рулит в направлении берега, а в небо взлетает серия красных ракет. Теперь наша очередь. С тревожным чувством плавно сбавляю газ и притираю днище машины к водной поверхности.

- В "лодке" вода! - кричит Шеремет, заряжая ракетницу.

Сразу же прибавляю обороты мотору, и мы стремительно приближаемся к отмели. Теперь на учете доли секунды. Только скорость может спасти нас от затопления. У берега к самолету торопятся водолазы и мгновенно закрепляют на "лодке" выкатные шасси. Откинувшись на спинку сиденья, расслабляю одеревеневшие мускулы. Только сейчас замечаю, что лицо у Николая побледнело, осунулось, но глаза смотрят весело, возбужденно.

- С первым боем тебя, командир!

- И тебя, Николай, с нашей первой удачей!

...Слушает нас командир эскадрильи внимательно, придирчиво уточняя самые незначительные детали полета.

- Значит, Либава отрезана?

- Видимо, так.

- Ну что ж, теперь кое-что проясняется, - хмурит густые брови майор Баканов. - Конечно, в штабе Либавской военно-морской базы не могли и предположить, что фашисты так быстро прорвутся через границу и обойдут их по суше. Отсюда и домыслы о высадке морского десанта у Павилосты. Но где же наши войска? Почему вы не встретили их на всем пути от Виндавы? Может, в леса отошли, группируются для контрудара?

- В лесах, по маршруту полета войск нет. Мы бы хоть признаки их обнаружили. Возможно, отходят в другом направлении...

- Что ж, за разведку спасибо. Задачу свою вы выполнили, однако из пекла вырвались чудом: ошибки серьезные допустили. Вечером их разберем перед летным составом. А пока все свободны.

В курилке нас встретили нетерпеливые взгляды товарищей. Со всех сторон потянулись руки с раскрытыми портсигарами, раскупоренными пачками папирос.

- Ну, братцы! Что с нами было!.. - загадочно проговорил Виктор Чванов, неторопливо усаживаясь на "председательское" место около бочки с окурками. Однако даю интервью всем желающим. Географические названия, а также особо сильные выражения в открытой печати не помещать. Слабонервным рекомендую немедленно удалиться из зала...

- Теперь понес, - подмигнул мне Иван Кудряшов, безнадежно махнув рукой в сторону своего говорливого штурмана. - Способности колоссальные! Может травить как по поводу, так и без оного. Предлагаю к машинам пройтись. Я на своей даже дырки как следует осмотреть не успел. А надо еще попросить, чтобы их сегодня заделали.

На берегу около тщательно замаскированных самолетов собрался весь технический состав эскадрильи. Тут же разложены листы фанеры, рулоны перкаля, стоят бидоны с серебрином и эмалитом.

- Придется вам денька три на земле посидеть, - встретил нас нерадостным сообщением инженер эскадрильи Иван Григорьевич Денисов. - На каждой машине больше сотни пробоин. Есть и такие, что вон те бидоны свободно пролезут.

Детальный осмотр подтвердил справедливость его прогноза. Удрученные, мы присели в сторонке на замшелый пень. Потянувший от озера ветер освежал разгоряченную голову и вместе с шелестом листьев доносил из курилки голос Виктора Чванова, иногда прерываемый взрывами смеха.

- Взгляните на карту и отыщите деревню, в которой мы долбанули фашистов, - говорил он. - По-латышски ее именуют Гробиня. Название, можно сказать, символическое. В переводе на русский оно означает гроб фашистам. Значит, сегодня нашими бомбами мы вогнали свой первый гвоздь в крышку этого гроба. Сообщение окончено. Имеются ли вопросы, товарищи?..

- Вот это хватил! - рассмеялся Иван. - Одним махом немецкий фашизм крышкой гроба накрыть умудрился. Только думаю я, - снова нахмурился Кудряшов, - не так-то просто удастся нам загнать их в могилу. А в общем, пошли к ребятам. Там веселее...

* * *

Утренний туман укутывает землю плотным покрывалом. Липкая морось лезет в глаза и холодит кожу. На бетонной площадке прибрежного спуска еле видны два самолета. Машины майора Баканова и лейтенанта Петрова уже подготовлены к вылету. Командир эскадрильи Василий Михайлович Баканов нервно прохаживается по берегу. Среднего роста, немного тучный, он для своей комплекции удивительно подвижен и энергичен. Прямой в обращении, иногда даже резкий, майор всегда внимателен к людям. В эскадрилье все его любят и за глаза зовут батей. Обладая импульсным характером и быстрой реакцией, командир эскадрильи принимает свои решения почти мгновенно, излагает их четко, немногословно и не терпит медлительности в выполнении. Сейчас он явно не в духе. Видимо, задержка с вылетом нарушает намеченные планы.