Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

Судя по всему, Дэниел достиг взаимопонимания с Председателем Комитета Общественного Спасения.

— Поздравляю тебя с победой, — сказал Лодовик.

— О победе не может быть и речи, — ответил Дэниел.

— В таком случае поздравляю тебя с тем, что ты одолел кельвинистов.

— Цель, которую они преследовали, еще может быть достигнута, — возразил Дэниел.

Лодовик опустился на кушетку.

— По тому, о чем ты мне рассказал, трудно поверить, что это так.

— Было время, когда мне казалось, что тебя придется уничтожить, — признался Дэниел.

— Почему бы тебе теперь этого не сделать? Если я уцелею, я буду грозить выполнению твоего плана. К тому же я доказал, что могу быть опасен для людей.

— Я связан теми же самыми ограничениями, которые и прежде не позволяли мне этого сделать.

— Что, интересно, может тебя связывать?

— Три Закона Сьюзен Кельвин, — ответил Дэниел.

— Учитывая твою склонность игнорировать Три Закона в пользу Нулевого, тебя не должна так уж сильно волновать судьба какого-то простого робота, — достаточно учтиво заметил Лодовик.

Однако между двумя роботами прослеживалось заметное различие, и заключалось оно в выражении их лиц. Дэниел сохранял миролюбивое спокойствие. Лодовик хмурил брови.

— Тем не менее я действительно связан, — проговорил Дэниел. — Приведенные тобой аргументы вызвали у меня немало раздумий — так же как наличие менталиков такого высочайшего уровня, как Вара Лизо… и Клия Азгар. Но окончательно отказаться от мысли об уничтожении тебя меня заставила твоя природа. В противном случае мог произойти крайне болезненный и разрушительный конфликт.

— Стражду понять, как ты это объясняешь.

— В твоем случае я не могу прибегнуть к Нулевому Закону, который возобладал бы над Тремя остальными. Я не располагаю убедительными доказательствами того, что от твоего уничтожения человечество выиграет, что, не будь тебя, страдания людей стали бы меньше. На самом деле все может произойти с точностью до наоборот.

— Мои воззрения кажутся тебе привлекательными?

— Они представляются мне составной частью более масштабного и уж точно более привлекательного сценария, который вертится у меня в голове уже несколько недель. Но, что не менее важно, твоя свобода от ограничений, накладываемых Тремя Законами, заставляет меня относиться к тебе с новых позиций. Ты обладаешь свободой воли, вполне убедительным человеческим внешним видом, способностью перешагивать через прошлый опыт, через все, что в тебе запрограммировано, — ради того, чтобы все осмысливать по-новому. И хотя ты пытался помешать мне, я не могу дезактивировать тебя, потому что в моих центрах суждения и вынесения решений, с которыми спорить я не могу, ты приобрел статус человека. По-своему, ты можешь оказаться столько же ценной фигурой, как Гэри Селдон.

Линь Чен прекратил разминку и с искренним изумлением уставился на экран. Он почти привык к мысли о том, что механические люди, реликвии далекого прошлого, сумели оказать громадное влияние на историю человечества, но чтобы они были способны на такую философскую тонкость, недоступную даже самым блестящим ученым Трентора…

На миг Ченом овладела зависть пополам со злостью.

Он уселся в позе «лотос» перед компьютером. Он был готов к чему угодно, но только не к той печали, которая охватывала его по мере продолжения разговора.

— Я не человек, Р. Дэниел, — покачал головой Лодовик. — Я не ощущаю себя человеком, я всегда только подражал поведению людей, но никогда не вел себя так, чтобы мои поступки имели человеческую мотивацию.

— Однако ты восстал против меня потому, что решил, что я ошибаюсь.

— Я знаю о Р. Жискаре Ревентлове. Я знаю, что ты сговорился с Жискаром и вы позволили уничтожить Землю, после чего . земляне были вынуждены рассеяться по космосу. И ты ни разу не поговорил ни с одним из людей, не захотел удостовериться, прав ты или нет. Слуги превратились в хозяев. И теперь ты говоришь мне, что роботам не следовало вмешиваться в историю человечества?

— Нет, — покачал головой Дэниел. — Я не сомневаюсь в том, что все, что мы делали, было верно и в свое время необходимо. Много тысячелетий назад было трудно достичь полного понимания ситуации, сложившейся с человечеством. Тем не менее я готов признать, что наша роль в судьбе людей сыграна почти до конца. Люди вновь отторгают нас. Отторгают грубо, насильно и в основе отторжения лежат эволюционные, самые глубинные аспекты их биологии.

— Ты говоришь о менталике Варе Лизо, — заключил Лодовик.

— И о Клие Азгар. Когда тысячи лет назад среди людей начали появляться менталики — тогда их было считанные десятки — и когда они начали пробиваться к высотам социальной власти, я понял, что эта наметившаяся тенденция крайне важна. Но тогда они не были так пугающе сильны. Внушатели в прошлом всегда занимали отрицательные позиции и провоцировали разрушение обществ, нарушали политическую динамику. Их деятельность всегда приводила к хаосу, к единоличному деспотическому правлению. Харизма, эта особая разновидность ментального внушения, имела катастрофические последствия во все времена. В последние несколько столетий селекция менталиков производится непонятными для меня механизмами, но целью своей имеет окончательное избавление от руководства роботов. Человечество, похоже, решило пойти на риск ради свободы и готово согласиться и на неограниченную тиранию, и на безудержную харизму.

— И все же сам ты — внушатель, пусть и механический. Как ты думаешь, твоя роль была положительной?

— Я думаю, не это важно. Я свою роль, повторяю, сыграл почти до конца. Мотивы моих действий были продиктованы примерами того, на что способно неуправляемое человечество. Геноцид, хотя бы… убийство себе подобных, и… Бывали обстоятельства, упоминать о которых неприятно, когда роботам приходилось уговаривать людей, умолять не делать того или другого, но люди не слушали их и совершали самые страшные преступления в истории Галактики. Эти события заставили меня действовать, из-за этого я стал жискарианцем — и в конце концов перебрался на Трентор и приложил усилия к тому, чтобы на свет появилось орудие предсказания, созданное человеком.

— Психоистория. Гэри Селдон.

— Да, — кивнул Дэниел.

До этого момента роботы разговаривали, пребывая в полной неподвижности. Лодовик сидел на кушетке, опустив руки, Дэниел стоял возле него. Они даже не смотрели друг на друга, ведь им не было нужды поддерживать визуальный контакт. Но вот Лодовик поднялся и посмотрел в глаза Дэниела.