Новейшие победы медицины - Гуго Глязер

В СССР операции на сосудах с применением искусственных протезов, созданных из пластических масс, получили широкое распространение. Замена сосудов производится при различных заболеваниях, связанных с непроходимостью сосудов не только грудной, брюшной полости и конечностей, а также при закупорке позвоночных и некоторых крупных мозговых артерий. Фабрики в Ленинграде и в Каунасе производят различные искусственные протезы.

Переливание трупной крови

В дополнение к обзору хирургии сердца и кровеносных сосудов рассмотрим теперь вопрос о переливании трупной крови. В последнее время об этом методе в Западной Европе не раз шла речь. Переливание трупной крови впервые было начато и разработано в СССР, в Институте скорой помощи имени Склифосовского в Москве этот метод применяется более 30 лет. Он настолько зарекомендовал себя, что в настоящее время им пользуются и в других учреждениях СССР.

Экспериментальные исследования, предшествовавшие практическому использованию этого метода, были произведены профессором В. Н. Шамовым, доказавшим, что собака хорошо переносит вливание крови мертвой собаки. Шамов сделал подробный доклад на эту тему на украинском конгрессе хирургов в 1928 году. Директор Московского института скорой помощи профессор С. С. Юдин использовал эту мысль и вскоре применил на человеке переливание трупной крови при неотложном вмешательстве. В 1930 году в институт доставили инженера в сильно обескровленном состоянии, и так как донора с соответствующей группой крови не оказалось, пострадавшему перелили трупную кровь, что сопровождалось полным успехом. Юдин впоследствии сделал ряд докладов на эту тему на конгрессах врачей, а в 1934 году поместил статью в журнале «Винер медицинише вохен-шрифт», но это встретило отрицательное отношение, по-видимому, вследствие психологических и эстетических соображений.

— Метод переливания трупной крови нереален и фантастичен, — сказал один французский хирург после доклада Юдина, сделанного в Париже.

Несмотря на все это, в Институте скорой помощи в Москве, при котором есть врачебная спасательная служба, исследования продолжались. Естественно, для переливания кровь можно брать только из трупов людей, в прошлом здоровых и умерших внезапно, например в связи с несчастным случаем. Были обнаружены некоторые благоприятные свойства трупной крови. Кровь умершего не свертывается тотчас же и остается жидкой еще в течение нескольких часов. Затем она свертывается, но сгустки вскоре расходятся, и кровь снова бывает жидкой в течение долгого времени. Кровь, разумеется, подвергают тщательному лабораторному исследованию, так как она не должна содержать ни вирусов, ни бактерий, ни ядов. Кровь можно использовать только в том случае, если она вполне здорова и если умерший не страдал заразной болезнью. В противном случае ее уничтожают, что бывает приблизительно в четверти всех случаев.

Трупную кровь можно хранить в холодильнике в течение 25 дней при температуре в 3–4 градуса, не прибавляя к ней никаких химических веществ; в течение этого времени ее можно использовать так же, как и свежую кровь, взятую у донора.

Объединение с врачебной спасательной службой представляет для Института имени Склифосовского то преимущество, что в нем сразу же узнают о случаях внезапной смерти и имеют возможность уже через один-два часа взять трупную кровь. Кровь берут в специально оборудованной операционной, используя крупную вену шеи; из трупа обычно получают до 5 литров крови, тогда как от донора не больше 250 кубических сантиметров.

На дверях некоторых анатомических институтов можно увидеть надпись: «Здесь место, где смерть служит жизни». Такая надпись могла бы красоваться и в операционной Института имени Склифосовского в Москве, где собирают и консервируют трупную кровь.

Оживление

Электростимулятор для сердца, искусственное дыхание, массаж сердца, переливание крови — все это относится к современной главе медицины, к оживлению. Разумеется, попытки оживить человека, только что умершего, чья окончательная смерть еще не казалась несомненной, делались всегда. Раньше это было тем более необходимо, потому что случаи мнимой смерти встречались нередко. В наше время человек уже не должен вносить в завещание распоряжение сделать ему после смерти укол в сердце, чтобы он не испытал ужасной судьбы мнимого мертвеца. Но мы знаем, что не всякий, у кого мы не слышим биения сердца, действительно мертв, точнее мертв биологически, и что между клинической смертью, которую наблюдают и не медики и врачи, и смертью биологической, когда уже умерли клетки головного мозга, проходит время, в течение которого попытки оживления возможны и часто оказываются успешными. Разительным примером успехов современной медицины является случай с академиком Ландау в Москве.

Академик Ландау, ученый с мировым именем, 7 января 1962 года получил исключительно тяжелую травму при столкновении двух автомобилей. С повреждениями, опасными для жизни, он был доставлен в ближайшую больницу. У него установили перелом основания черепа, кровоизлияние в мозг, переломы ребер, перелом таза и другие травмы. Врачи признали состояние пострадавшего безнадежным. Несмотря на это, разумеется, делалось все необходимое. Раны перевязали, ввели противостолбнячную сыворотку, поддерживали деятельность сердца, боролись с явлениями шока.

Все лечение велось под руководством известного советского невропатолога, члена-корреспондента Академии наук СССР профессора Н. И. Гращенкова. Лечащими врачами в больнице № 50, куда Ландау попал сразу после катастрофы, а потом в институте нейрохирургии были доктора Корнянский, Федоров и Поляков. В лечении участвовали многие выдающиеся советские и иностранные врачи, в частности профессор Б. Г. Егоров, а позже лауреат Нобелевской премии профессор Пенфилд из Канады, профессор Кунк из Праги, профессора Гарсен и Гийо из Франции.

На следующую ночь состояние академика Ландау заметно ухудшилось: пульс ослабел, дыхание часто прерывалось. Поэтому ему произвели трахеотомию: вскрыли дыхательное горло, ввели в него трубку и при помощи специального дыхательного аппарата стали «дышать за больного». И это позволило врачам устранить лишь некоторую часть опасностей. Наибольшее беспокойство вызывали слабая деятельность сердца и повреждение головного мозга. Ведь крупные нервные центры, заведующие деятельностью сердца и дыханием, лежат именно в той части головного мозга, которая у Ландау была повреждена.

Была лишь одна возможность получить доступ к этому месту и удалить кровь и сгустки, по-видимому скопившиеся там. Череп вскрыли в той области, где рассчитывали найти сгустки крови. Но оказалось, что кровоизлияние не столь значительно, как предполагали. Зато обнаружили большое скопление снинно-мозговой жидкости, которая не могла вследствие повреждений и отека мозга удаляться естественным путем и потому давила на центры, управляющие дыханием. Ее удалили отсасывающим аппаратом и, кроме того, сделали прокол спинно-мозгового канала, чтобы ослабить давление жидкости в спинно-мозговом канале.

Вмешательство оказалось вполне успешным, но отек мозга не удалось сразу и полностью устранить. В последовавшие за этим дни и недели надежды то появлялись, то исчезали. Одно осложнение сменялось другим. Сначала наступил паралич кишечника, затем большую тревогу вызвало скопление жидкости, что свидетельствовало о недостаточности кровообращения; время от времени останавливалось дыхание. Но с осложнениями каждый раз удавалось справиться и, несмотря на критическое положение, сохранить жизнь больному.

Аппарат для искусственного дыхания, примененный с самого начала, работал безукоризненно, но тем не менее наблюдались расстройства дыхания, так как и легкие пострадали во время несчастного случая. В первые недели развилось двустороннее воспаление легких.

Два месяца больной был без сознания. Все это время его кормили искусственно, вводя важные для жизни питательные вещества. Ему, разумеется, сделали много переливаний крови — свежей, консервированной и заменителей крови с прибавлением пенициллина и других антибиотиков. Несмотря на все принятые меры, ни в один день из этих двух месяцев никто не мог сказать, будет ли больной жив на другой день.

Постепенно стало ясно, что победа над смертью одержана и что Ландау можно считать спасенным. Его выздоровление длилось почти год, причем дыхание и сердечная деятельность прекращались не раз, так что можно было говорить о клинической смерти. Но искусство врачей и успехи медицины, в частности успехи медицинской техники, доказали, что нельзя страшиться никаких усилий, чтобы вернуть к жизни человека, который еще не умер биологически. В декабре 1962 года шведский посол в Москве смог вручить прославленному физику Нобелевскую премию, и Ландау в краткой речи выразил свою благодарность всем, кто потрудился ради его возвращения к жизни.