Презумпция невиновности - Екатерина Орлова

Отбросив пульт на столик справа, Ира выпрямляется, запускает пальцы в свои волосы и начинает двигаться, а я давлюсь виски. Сколько раз я уже видел, как она танцует? Десятки? Сотни? Но каждый раз ей удается удивлять меня. Казалось, я уже мог бы предвидеть то, как она будет двигаться, но нет, из раза в раз она делает это по-новому.

Несколько минут я рассматриваю жену, медленно попивая отменный виски. Скольжу взглядом от тонких шпилек по безупречно стройным ногам до округлой маленькой попки, плотно обтянутой кожаными штанами. Задерживаюсь на голой пояснице, поднимаюсь выше к узкой спине, наполовину скрытой топом. Смотрю на тонкие руки, порхающие в воздухе, изящные пальцы с аккуратным нюдовым маникюром.

Ира встряхивает волосами и прогибается в пояснице. Сейчас ее попка похожа на сердечко, которое манит укусить и сжать, впиваясь пальцами в мягкую плоть. Ставлю стакан на пол и вцепляюсь пальцами в подлокотники. Я уже усвоил, что если у Мышки есть настроение на небольшой перформанс, я не могу влезать в это. Моя участь — только ждать, когда королева позволит мне прикоснуться к прекрасному. Сглатываю слюну, наблюдая за ее движениями, и поправляю стояк в брюках, потому что ощущение камня за ширинкой становится невыносимым.

Когда очередная песня сменяется, Ира поворачивается лицом ко мне и начинает раздеваться. Я прямо сдерживаюсь, чтобы не выдать что-нибудь типа “Фух, блядь, наконец-то”, потому что меня затапливает облегчение. Ремешок за ремешком, которые она расстегивает, открывают мне ее красивую грудь с твердыми розовыми сосками. Скалюсь, глядя в ее полные желания глаза. Ира соблазнительно улыбается, а я безумно радуюсь тому, что снял этот номер. Не из-за секса, который несомненно включен в сегодняшнее меню, а из-за того, как раскрывается моя Мышка.

Топ наконец сброшен, и Ира ненадолго замирает, в ее глазах как будто проскальзывает неуверенность. Тогда я перехватываю инициативу. Беру ее за руки, усаживаю к себе на колени. Медленно отбрасываю ее волосы назад, чтобы добраться до груди своими губами. Я мну мягкую плоть, заставляя Иру выгибать спину от удовольствия и стонать. Прикусываю и облизываю соски, свожу вместе полушария и кусаю их, а потом провожу по бархатной коже языком. Сколько времени я способен уделить груди Иры? Боже, да хоть все время мира! Правда, лучше бы я был при этом внутри жены.

Но в этот момент раздается стук в дверь.

— Вот черт, — шиплю я. — Совсем забыл.

— О чем?

— Я заказал шампанское.

Ира хихикает, уткнувшись лбом мне в плечо.

Ссаживаю с себя жену и подмигиваю ей.

— Никуда не уходи.

Развернувшись, иду к двери. Забираю у парня из room service тележку, всовываю ему в руку купюру и, поблагодарив, закрываю дверь. Разворачиваюсь и возвращаюсь в номер, чтобы застать интересную картину: Ира, катаясь по кровати, пытается стянуть с себя кожаные штаны, но они не поддаются ей. Она кряхтит и тихонько матерится себе под нос, но звуковое сопровождение, увы, тоже не помогает.

Сместив тележку в сторону, подхожу к кровати и хватаюсь за пояс штанов Иры, застрявший чуть ниже ее коленей. Мышка, бросив на меня смущенный взгляд, откидывается на спину и закрывает глаза ладонью, расслабившись и позволив мне сделать за нее всю работу. Но, даже когда Ира освобождена, а я целую ее слегка влажную кожу ног, она не открывает своих глаз. И ощущение такое, словно запал остался только во мне, а она как будто сдулась.

Нависаю над женой, поставив руки по бокам от ее талии.

— Эй, Мышка, — зову ласково и толкаюсь носом в ее пальцы. — Ты куда спряталась?

— Это провал, — бормочет она. — Фиаско.

— Что? Какое фиаско, Ир? Ты чего?

Беру ее руку и отнимаю от лица, она смотрит на меня с сожалением.

— Ну? Что случилось? — спрашиваю, целуя пальчики.

— Вить, не делай вид, что все нормально, так я себя чувствую еще более жалкой. Блядь!

Она пытается встать, но я наваливаюсь на нее всем телом. Касаюсь ее губ своими.

— Что тебя так расстроило?

— Не заставляй меня озвучивать это.

— А как иначе я пойму, из-за чего изменилось твое настроение?

— Да блин! — психует она. — Я хотела предстать перед тобой соблазнительной, а выглядела как корова, катающаяся по кровати, потому что леггинсы прилипли к влажной коже, и я не могла их стянуть!

Я пытаюсь не улыбаться, потому что Ира сейчас наверняка воспримет мою улыбку неправильно. Она будет думать, что я насмехаюсь над ней, хотя на самом деле меня умиляет то, как она переживает. Поэтому я просто целую ее, поглаживая одной рукой бедро. Палец цепляет резинку трусиков, и я играю ею, не пытаясь снять.

— Ты соблазнительная, — произношу между поцелуями. — Горячая. Страстная. Возбуждающая. В мою память врезалась картинка, как ты танцевала в этих леггинсах. Хотя, надо признать, я называл их в своей голове штанами. — Она тихонько фыркает от смеха. — То, как ты смотрела на меня, испепеляя своим горячим взглядом. М-м-м, Мышка, чувствуешь, как я хочу тебя? — спрашиваю, вдавливаясь в ее промежность своим стояком.

Она тяжело вздыхает и наконец запускает пальцы мне в волосы и отвечает на поцелуй. Он тягучий, как и песня, льющаяся из колонок. Наши языки переплетаются, и я начинаю двигать бедрами, потираясь о чувствительную точку между ног жены. Поцелуй становится более жадным и настойчивым, и вот уже пуговицы моей рубашки под умелыми пальцами жены расстегнуты.

Встаю, чтобы стянуть с себя одежду и обувь, а потом возвращаю на ноги Иры эти умопомрачительные туфли. Провожу языком по своду стопы, поднимаясь выше и выше, пока не достигаю кромки трусиков. Касаюсь кружева носом, шумно втягиваю ее запах и прикрываю глаза с улыбкой на губах.

— О, господи, — выдыхает Ира, откидываясь назад.

Отодвигаю полоску ее стрингов в сторону и наконец ныряю языком в жаркую влажность. Смакую жену, наслаждаясь ее вкусом и запахом, но больше всего — стонами, которые вылетают из нее. Они заставляют меня сходить с ума еще больше. Ох, сколько всего я бы хотел провернуть с ней! В каких невероятных позах трахать! Интересно, как много она позволит мне сегодня?

Когда тело Иры прошивает дрожь удовольствия, я устраиваюсь между ее ног и провожу головкой по ее промежности.

— Я… я тоже хочу, — задыхаясь, говорит она и