Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

ЗАВЕЩАНИЕ

Я, Спуки Безансон, находясь в добром здравии, настоящим объявляю своему другу и хозяину свое завещание, чтобы он с любовью вспоминал меня каждый раз, когда подумает обо мне.

Я прожил счастливую жизнь, полную радостных воспоминаний и беззаботности. Я не забираю с собой никакого имущества, поскольку никогда не придавал ему значения. Главным для меня всегда было стремление заработать твое доверие и одобрение, стараться быть послушным и вечно преданным. Единственное, что у меня есть и чем я дорожу больше всего, – это любовь моего хозяина, потому что никто не любил меня сильнее, чем он.

Когда меня не станет, а тебе случится подумать обо мне, не печалься – ведь я больше не страдаю от боли. Все болезни, которые возраст и обстоятельства обрушили на мое физическое тело, перестали меня беспокоить. Я наслаждаюсь ощущением встречного ветра и травы, щекочущей мне подушечки лап. Я дремлю, согретый солнцем, и сплю под звездным одеялом. И в этой радости ожидаю тебя.

Вспоминая те счастливые годы, что мы провели вместе, ты, наверное, думаешь, что меня никто не сможет заменить и что остаток твоей жизни тебе придется прожить без другого любимца и верного товарища. Друг мой, не пытайся заменить меня, ибо это действительно невозможно. Мы вместе росли и мужали, переживая тяжелые (и холодные) времена. Но не лишай себя тепла и любви, которые сможет тебе подарить новый товарищ. Мне не хотелось бы, чтобы ты жил одиноким.

А главное, помни, дорогой мой хозяин, я всегда буду с тобой, в твоем сердце и в памяти. Ибо то, что было у нас с тобой, неповторимо и непреходяще. И если ты вдруг ощутишь прикосновение к твоей коже холодного носа, а рядом не будет ни одного животного, знай, что это я приветствую тебя.

Сейчас Биллу Безансону намного лучше. Страх и ощущение безысходности, возникшие в его душе в связи с катастрофой 11 сентября 2001 года, заставили Билла обратиться за консультацией в местный центр помощи ветеранам, где ему помогли преодолеть тяжелые воспоминания о войне во Вьетнаме и особенно о сентябре 1968 года. У него был синдром «сражайся или беги», столь распространенный среди людей, переживших тяжелую психическую травму, реакция организма на подсознательную уверенность, что мир полон опасности, что для того, чтобы уцелеть, ты должен или бежать, или защищаться. И более тридцати лет Билл Безансон убегал от страха.

– Что бы вы рассказали мне о своей жизни до этого прорыва?

– Я бы просто не стал с вами разговаривать.

Вот так это было.

Спустя несколько месяцев, в конце 2001 года, Билл ушел на пенсию. Он взял в дом еще одного котенка, чтобы тому, которого он принес домой во время болезни Спуки, не было одиноко. После долгих лет скитаний по съемным квартирам он стал совладельцем дома на северо-западе штата Вашингтон. У него больше не возникает стремления уйти бродяжничать, и в сентябре того же года он один покрасил весь дом. Это занятие отвлекло его и успокоило.

В 2002 году он купил себе дом около Мэпл-Фолс, Вашингтон, в маленьком городке недалеко от горы Бейкер и границы с Канадой. Он по-прежнему не думает, что обзаведется женой, но теперь у него есть свой, настоящий дом и друзья-соседи. Они называют его наш мистер Хелпфул. Он построил крыльцо для соседа, сражающегося с раком. Возит по делам другую соседку, бывшую учительницу, которой девяносто восемь лет, ослепшую в результате возрастного заболевания глаз. Десять лет назад, после долгих мучений, от рака скончался его отец. Он рассказывал медсестрам единственную историю – о любви к его сыну одного енота, который спрыгнул к нему с высокого дерева, чтобы поздороваться, и принес на крыльцо своих детенышей, чтобы познакомить с ним. Но теперь Билл восстановил отношения с матерью и два-три раза в неделю звонит ей в Мичиган.

Время от времени он приглашает к себе друзей: знакомых пенсионеров, соседей, людей, с которыми общался по работе за последние несколько лет. Они весело проводят время. И в какой-то момент кто-нибудь обязательно наклонится и потрет щиколотку. «Мне показалось, я что-то почувствовал, – объясняет гость, видя, что на него смотрит Билл. – Ощущение, что коснулся чего-то холодного. Но там ничего нет».

Билл ничего не говорит, но он знает, что это было.

– Это мог быть Зиппо, – говорит он мне, но я вижу, что это он от доброты по отношению к старому другу. В глубине души он знает, что это было прикосновение холодного носа Спуки. Кот не оставляет его. Он по-прежнему приходит иногда к нему, чтобы поздороваться. Он ждет, когда Билл придет домой.

Глава 4

Табита, Буги, Гейл, Би-Джей, Чимили, Кит, Мисс Грей, Майра, Миднайт и другие

«Когда я читала Вашу книгу, мне подумалось, какая получилась бы интересная книга, если бы я вела дневник о нашей жизни здесь, на острове Санибел, во Флориде. Мой муж заведует местным курортом, а я занимаюсь резервацией номеров и регистрацией гостей. Однажды вечером мы с ним гуляли, и одна очаровательная кошечка шла за нами до самого дома, ну и, конечно, я ее накормила, а она, естественно, стала к нам приходить… Одним словом, вскоре у нас насчитывалось 28 кошек».

Очень нравится мне остров Санибел во Флориде. Мне приходилось разъезжать по всей стране для участия на конференциях библиотекарей – и все они проходили очень интересно и весело, – но, на мой взгляд, с этим замечательным островом ничто не может сравниться. Благодаря моему брату Майку, который дружил с бывшим управляющим курортом «Премьер Пропертис оф Пойнт Санто де Санибел», я отдыхала там больше двадцати лет. И даже находилась на острове через неделю после смерти Дьюи. Дочь Майка выходила замуж, и я уже собирала вещи для поездки, когда мне позвонили и сказали, что Дьюи как-то странно себя ведет.

Я примчалась на машине в библиотеку и отвезла его к ветеринару. Я думала, причина его плохого самочувствия в запоре, что нередко случалось с нашим стареньким котиком. Но доктор заговорил об опухоли, раке, сильной боли и отсутствии надежды. Я была просто потрясена, раздавлена! Но, посмотрев в глаза Дьюи, поняла, что все это правда. Он скрывал от меня свои страдания в течение многих недель, возможно, месяцев, но больше уже не мог и просил у меня помощи.

Я подписала нужные документы, взяла его на руки, прижала к своей груди… Я смотрела, как закрылись его глаза… Потом, оглушенная утратой, организовала кремацию. Все еще находясь в каком-то тумане, я вернулась домой, закончила упаковку вещей, заехала за отцом, и мы отправились в Омаху. Там я вбежала в дом моей дочери, крепко обняла моих внуков-близ-нецов, и все вместе мы очертя голову помчались в аэропорт и ворвались в самолет за две секунды до взлета. Тут у наших близнецов, которым было всего по два годика, заболели ушки, и нам пришлось отвлекать их соком, цветными мелками и ласково прижимать к себе, пока самолет не набрал высоту и выровнялся. Когда, наконец, я отдышалась, где-то над