Рожденные телевизором - Слава Тарощина

В начале нулевых общественная жизнь бурлила фонтаном. Смена правительств, олигархические войны, чемоданы с компроматом – только успевай все фиксировать. К концу десятилетия основным содержанием информационного эфира стало сравнительное жизнеописание Медведева и Путина. Их заочная телевизионная не столько дуэль, сколько перекличка обрастает выразительнейшими подробностями. Любое действие одного тотчас вызывает симметричный ответ другого. Год назад придворные политологи под водительством Глеба Павловского били в набат: «Самые лучшие путинские форматы в отношении Медведева выглядят как вторичные».

Г-н Павловский и в этом ошибся. Медведев теперь прекрасно себя чувствует в путинских форматах. Он так лихо отчитывает под телекамеры хоть губернаторов, хоть милиционеров, что гордость берет за нашу верховную власть. Один диалог Медведева с представителями непарламентских партий чего стоит! Диалог запомнится не столько богатым содержанием, сколько беспрецедентно резким выпадом президента против Явлинского – за то, что невнимательно слушал его, президента. На очень гордого, но очень бледного Григория Алексеевича было больно смотреть… Грозность речей обычно подтверждается грозностью картинки: стальной взор оратора, паника в рядах слушающих, опущенные плечи, нервно сжатые пальцы – все это мастерски создает атмосферу страха. Впрочем, ничего другого и не ожидалось. Арсенал приемов российско-советских правителей, в сущности, меняется во времени слабо.

При всем кажущемся многообразии новых подходов к технологии обработки массового сознания вариантов тут так же немного, как их было немного в 1917-м. Человек массы жаждет не новизны, а лишь подтверждения известных ему стереотипов, в частности, такого: царь всегда хорош, бояре плохие. Мифология, окружающая верховного хозяина, должна время от времени пополняться образчиками, немедленно действующими на сигнальную систему холопов. Хорошо было Сталину, у него имелись гениальные мастера бьющих наповал слоганов. Один Маяковский чего стоит с его предостережением в адрес вольнолюбивого Шаляпина: «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот – против нас». Вот идеальная формула на все времена, включая теперешние. Но Маяковский один, а президентов много. И каждый из них понимает главное: в России хорош тот правитель, который умеет выйти за рамки реального персонажа и дорасти до образа.

Сейчас до образа успешно дорастает Медведев. Справедливости ради следует заметить, что путинских высот он еще не достиг. Владимир Владимирович способен кого надо укротить (будь то уссурийский тигр или пикалевцы), а кого надо вылечить одним своим присутствием (пациенты Алтайской краевой клинической больницы встретили Путина бурными аплодисментами, переходящими в молниеносное выздоровление). Иные его эфиры следует транслировать как мастер-классы. Особенно впечатляют заседания правительства, начинающиеся с одной и той же мизансцены. Премьер с ленинским прищуром долго вглядывается в членов кабинета. И всякий раз невеселый видеоряд вдохновляет Путина на экспромт. «Чего хорошего сделали за последнюю неделю для российского народа? – живо интересуется он у подчиненных, впавших в амнезию. – Чего молчите? Ничего не сделали? За что же деньги получаете?»

Пока зрители по обе стороны телекамеры мучительно рассуждают, что сей сон означает, Путин с лучезарной улыбкой готов поведать основополагающее. Моя любимая мизансцена связана с его сообщением об учреждении национального парка «Русская Арктика». Уже сам длинный перечень замечательных животных, обитающих за полярным кругом, от белых медведей до гренландских китов, не предвещал для путинских коллег, вжавшихся в кресла, ничего хорошего. Предчувствие материализовалось то ли в форме приказа, то ли в форме предложения. Владимир Владимирович широким жестом дружелюбного хозяина пригласил министров именно в Арктике провести свой отпуск. Братание членов кабинета с медведями и китами нам еще предстоит увидеть. А пока заметим одну закономерность: несмотря на постоянное пребывание в кадре, тандем для нас не стал ясней. Если о Медведеве мы ничего, по сути, не знаем два года, то о Путине – целых десять. И это несмотря на то, что вопрос, прозвучаший еще тогда в Давосе – «Who is mister Putin?» – был возведен на заре правления ВВП в ранг других роковых русских вопросов типа «кто виноват?» и «что делать?».

Достоверно известно только одно. В давнем, начала века, документальном фильме Виталия Манского «Владимир Путин. Високосный год» режиссер спрашивает нового хозяина кремлевского кабинета: как вам президентское кресло? Тот отвечает кратко, но с очень дальним прицелом: спасибо, не жмет.

Рожденные телевизором президент и премьер высоко ценят российское телевидение. Их пристрастие объяснимо – ни одно ТВ мира не способно плодить национальных лидеров с таким завидным постоянством, как наше. Каналы уже научились уравновешивать время присутствия в кадре членов тандема до секунды. Так бы все и шло – хорошо, спокойно, вольготно, если бы не грянул гром: сначала Путин, через час Медведев заявили, что не прочь участвовать в президентских выборах. Тут все завихрилось, заискрилось, поползли слухи, зашелестели версии. Пикейные жилеты принялись лихорадочно делить дополнительное медийное пространство на медведевское и путинское.

Несколько событий, предшествующих всплеску активности, придавали разговорам о черном переделе оттенок достоверности. Закрылся канал «Спорт», и руководство ВГТРК объявило, что на его месте вскоре воссияет канал для продвинутых зрителей «Россия-2». Одновременно город и мир потрясли слухи о новом менеджменте, кадровой революции и грандиозных планах «Национальной Медиа Группы». Она уже взяла под свое крыло компанию РЕН ТВ, пятый питерский канал, а теперь еще и заглядывается на ТВ Центр. Общественный совет холдинга возглавила Алина Кабаева, что несомненно сулит ему дальнейшее творческое процветание. Разрастающаяся империя Юрия Ковальчука, вроде бы близкого друга Путина, подталкивала пикейные жилеты к мысли, что НМГ расширяется именно под него. «Россию-2» безоговорочно «отдали» Медведеву.

Параллельно разгорался сюжет с внезапной отставкой непотопляемого помощника президента Михаила Лесина. Удивлял не столько сам факт отставки (с кем не бывает), сколько жесткость формулировки. Известного медийного деятеля публично выпороли, словно нашкодившего первоклашку. В мотивах радикального жеста значилось недовольство Медведева Лесиным, который пригласил в НМГ Александра Роднянского (тот якобы во время оранжевой революции отказывался на своем украинском канале поддержать Януковича, за которого тогда ратовал Дмитрий Анатольевич). Поскольку подобный мотив удивлял своей мелочностью, на повестку дня вышло более реалистичное объяснение, связанное с рекламными баталиями. Они-то и составили третий акт нашей драмы.

Мы говорим «Лесин», подразумеваем «Видео Интернешнл», и наоборот. Так вот, по существующему апокрифу к Медведеву явился Алексей Миллер с жалобой на Лесина. Тот, мол, склоняет НМГ к измене. Сегодня у холдинга в продавцах рекламы «Газпром Медиа», а Лесин предлагает воспользоваться услугами «ВИ», у которого дела в кризис будто бы идут значительно лучше. Тут Медведев возмутился и выгнал своего коварного помощника. Но это еще не финал спектакля. На днях Государственная дума с подачи единороссов сразу в трех чтениях приняла поправки к закону «О рекламе». (Примечательно, что изо всех ее видов думаков из правящей партии как-то особенно заинтересовала телевизионная.) В соответствии с поправками телеканалы не смогут заключать договоры с продавцами рекламы, чья доля в этом сегменте превышает тридцать пять процентов. Говоря проще, если закон будет принят, то это означает победу «ГМ» и поражение «ВИ», которое, по скромным подсчетам, покрывает более шестидесяти процентов рынка.

Я бы не стала столь подробно останавливаться на сомнительном детективе, если бы не два обстоятельства. Первое. Означенное повествование, независимо от соотношения в нем правды и вымысла пикейных жилетов, – весьма красноречивый документ эпохи. Он свидетельствует о стиле отношений в высших эшелонах власти, каковой стиль напоминает нечто среднее между общаком и очень закрытым акционерным обществом. Второе – по умолчанию. Все эти расклады строятся на случай раскола тандема. Тогда действительно его членам нужны будут запасные аэродромы. Но мне кажется, что скорее гоголевский Нос отправится гулять по Невскому проспекту (в надежде встретить Валентину Матвиенко), чем одна из голов монолитного двуглавого орла отлепится от другой.

Участники битвы за ТВ забывают о главном: вторая реальность – штука коварнейшая. Ее можно давить, цензурировать уничтожать, зачищать. Но вдруг волею судеб образуется контекст, который тотчас, вопреки усилиям всех креативных менеджеров вместе взятых, меняет текст. Так случилось в день смерти Егора Гайдара.