Плач волка - Патриция Бриггз

Потом появился Чарльз. Он так отличался от них, дал ей надежду.

Но это несправедливо. Он не виноват в том, что часть ее решила, что она не просто покидает свою стаю, а оставляет монстров позади.

Чарльз никогда не лгал ей. Он сказал, что был силовиком своего отца, и она не сомневалась в этом. Видела, как он сражался и убивал. Несмотря на это, ей удалось убедить себя, что в Монтане все будет по-другому. Что она станет нормальной, человеком, каждый день, за исключением полнолуния. И даже это совсем другое, здесь было место, чтобы побегать, никому не причиняя вреда.

Ей следовало знать, что так не будет.

Чарльз не виноват, что тоже монстр.

Легко списать разгром камеры чикагской стаи на отравление серебром. Но сегодня вечером, столкнувшись с Асилом, Чарльз показал ей, что ничем не отличается от любого другого оборотня: злой и опасный собственник.

Анна позволила себе поверить, что такой была только чикагская стая, которую развратили Лео и его пара.

Она хотела рыцаря в сияющих доспехах. Голос разума в безумии, и Чарльз дал ей это. Знал ли он, что именно это она искала? Сделал ли это намеренно?

Вода стекала по волосам, заливая глаза и щеки, как слезы. И тогда она поняла ответ на свой вопрос: конечно, Чарльз не собирался быть ее рыцарем намеренно, просто он такой, какой есть.

Он доминантный оборотень и подчинялся альфе стаи. Он наемный убийца своего отца, которого боялись даже другие члены его собственной стаи. Он мог бы стать таким, как Джастин: ненасытным и жестоким.

Чарльз понимал, каким безумным мог стать, и сумел не просто преодолеть это, но и использовать, чтобы сделать что-то хорошее. Она внезапно вспомнила, как его красивые руки осторожно расставляли цветы в кувшине, в то время как его волк жаждал ужасного насилия.

Чарльз был монстром. Убийцей для своего отца. Анна не позволит себе снова поверить в ложь. Если бы Бран отдал приказ, Чарльз убил бы Джека, даже зная, что он — всего лишь жертва и, скорее всего, хороший человек. Но она видела его облегчение, когда Бран нашел альтернативу убийству.

Ее пара — убийца, но ему это не нравилось. И Анна изумлялась, как ему удавалось вести себя так цивилизованно и в то же время соответствовать своему занятию.

Вода остыла.

Анна с удовольствием вымыла волосы шампунем, наслаждаясь тем, как пена легко смывается. Вода в Чикаго была намного мягче. Потом нанесла на волосы бальзам, который пах травами и мятой. И поняла, что так пахли волосы Чарльза. К тому времени вода практически полностью остыла.

Анна долго расчесывала спутанные волосы, не глядя в зеркало и стараясь отбросить все эмоции. У нее это хорошо получалось, она научилась этому за последние три года. Когда снова столкнется с Чарльзом, то не хотела показаться трусливой плаксой.

Поэтому ей нужно контролировать свой страх.

Анна знала способ сделать это. Это обман, но она позволила себе это хотя бы на сегодняшний вечер, потому что уже и так выставила себя такой дурой, спрятавшись в ванной.

Она смотрела на себя в зеркало и видела, как карие глаза бледнеют до серебристо-голубых и обратно. Сила и бесстрашие волчицы окутали ее и придали спокойствия. Что бы ни случилось, она выживет. Так было и раньше.

Если Чарльз и был монстром, то это скорее по необходимости, чем по выбору.

Анна надела желтую рубашку и джинсы, затем медленно открыла дверь ванной.

Чарльз, все еще с золотистыми глазами, прислонился к стене напротив двери. За исключением глаз, он был воплощением расслабленности, но она знала, что все можно прочитать по глазам.

Прежде чем закрыть дверь, Анна оглянулась в зеркало и проверила свои собственные глаза.

— Я решил, что тебе нужно узнать об Асиле, — сказал Чарльз, как будто в их разговоре не было перерыва.

— Хорошо. — Анна осталась в дверях, чувствуя тепло ванной комнаты за спиной.

Он говорил медленно и отчетливо, как будто выталкивая слова сквозь зубы.

— На самом деле его зовут не Асил, хотя большинство людей называют его именно так. Но его также называют Мавром.

Анна напряглась. Может, она и необразованна в вопросах своего вида, но слышала о Мавре. С таким волком не стоит связываться.

Он увидел ее реакцию и прищурился.

— Если в этом мире есть волк старше моего отца, то это Асил.

Казалось, он ждал от нее ответа, поэтому она спросила:

— Ты не знаешь, сколько лет Асилу?

— Я знаю, сколько ему лет. Асил родился незадолго до того, как Чарльз Мартелл, дед Карла Великого, победил мавров в битве при Туре.

Наверное, она выглядела озадаченной, потому что он пояснил:

— Восьмой век нашей эры.

— Значит, ему…

— Около тысячи трехсот лет.

Анна тоже прислонилась к стене. Она видела в его глазах груз возраста, но никогда бы не подумала, что ему столько лет.

— Значит, ты неуверен в том, сколько лет твоему отцу?

Тысяча триста лет — это долгий срок.

Чарльз пожал плечами, ответ явно не имел для него значения.

— Папа старый. — Он отвел янтарные глаза от ее лица. — Асил пришел сюда около четырнадцати или пятнадцати лет назад, чтобы попросить моего отца его убить. Вместо этого папа пообещал, что убьет его, как только решит, что Асил действительно сумасшедший. — Чарльз слегка улыбнулся ей. — Асил не против того, что мой отец — его альфа. Но у него были проблемы с тем, что я более доминирующий. Вот почему, думаю, что папа может быть старше Асила. Я молод по сравнению с ним, и это как заноза в его лапе.

Анна прикинула в уме.

— Разве он не говорил о своем альфе в Европе? И он не упоминал, что сам был альфой. — Было много историй о Мавре. Он был почти народным героем или злодеем среди волков.

— Быть альфой нелегко, — сказал Чарльз. — Это большая ответственность, много работы. Некоторым старшим волкам довольно хорошо удается скрывать свой возраст. Некоторым альфам не нравится, когда старые волки переходят в их стаи. Асил достаточно доминантен. — Чарльз снова улыбнулся, но на этот раз это больше походило на оскал. — Он жил здесь пару месяцев, когда я встал между ним и одним из людей. Ему не понравилось, что я более доминирующий, чем он.

— Он мог подчиняться твоему отцу, потому что Бран старше. Другим альфам он на самом деле не подчинялся. Но подчинился тебе, когда ты намного моложе и даже не альфа.

Чарльз кивнул.

— Итак, он дразнит меня, а