Сила главного калибра - Алекс Орлов

Крейцер достал рацию и связался со штабом.

– Сержант Крейцер с особым заданием вызывает майора Йони… – сообщил он диспетчеру.

– Минуту, камрад сержант, соединяю.

Вскоре послышался безжизненный голос майора:

– Слушаю…

– Сэр, это сержант Крейцер. Мы вышли на место боя, здесь шесть трупов – солдаты противника, судя по амуниции – спецназ. Неподалеку нашли два тела этих… – сержант покосился на уставившегося на него Кокса, – брейвов, сэр.

– Как они погибли?

– Их накрыло гранатами, сэр.

– Что – обоих одновременно?

– Не совсем так, сэр. Тела расположены в паре десятков метров друг от друга, получается, что их накрыли разными гранатами.

– А ты представляешь, сержант, как можно попасть гранатой в брейва?

– Не представляю, сэр, – честно признался Крейцер. – Может, случайность?

– Случайно можно попасть в одного, но две случайности сразу – это перебор, сержант.

– Согласен, сэр.

– Что думаете делать дальше, сержант Крейцер?

Йони успокоился и перешел на «вы».

– Нужно преследовать тех, кто уцелел после боя с брейвами, сэр.

– Почему вы думаете, что кто-то уцелел?

– Возле убитых не оказалось раций, их забрали, чтобы скрыть частоту, на которой группа связывается с центром.

– Я понимаю вас, сержант. Нужна ли дополнительная поддержка?

– Если эти ребята пойдут с нами, больше ничего не нужно.

– Конечно, сержант, отправляйтесь и докладывайте каждые два часа.

– Слушаюсь, сэр.

41

Оставаться на месте дольше было опасно, если по их следу шли охотники, требовалось двигаться и в любую минуту быть готовыми к бою. Спустившись в балку, лейтенант самолично протянул через всю тропу «паутинку» – двухкомпонентную неизвлекаемую мину. В высокой траве ее тонкую, застывшую на воздухе струнку не смог бы разглядеть даже ювелир. Это была коварная ловушка, но главным ее назначением являлось предупреждение группы, если по следам идет враг.

Группа шла растянувшись, чтобы в случае внезапного нападения не оказаться в окружении. Под ногами мелькали шустрые ящерицы, не стесняясь людей, они подпрыгивали и ловко снимали с макушек трав зазевавшихся бабочек.

– Сэр, – Джим остановился, поджидая лейтенанта, – а когда вы будете связываться с начальством?

– Связываться положено, когда мы дойдем до конечного пункта или… – Лейтенант замолчал.

– Если нас с Тони убьют, – догадался Джим.

– Ну да, – признался Ковальский. – Тогда придется доложить, что задание провалено.

Воспользовавшись остановкой, Тони в очередной раз выбрался из балки по пологому склону и огляделся. Бинокль он не использовал, опасаясь оптических датчиков.

– В деревне по-прежнему никого нет. По крайней мере, я ничего не увидел, – сообщил он, вернувшись.

Джиму этого было достаточно, от зоркого взгляда Тони-стрелка ничто не ускользало.

Они прошли еще с километр. Балка закончилась, пришлось двигаться перебежками между редкими островками зелени.

С возвышенности они выглядели сплошным массивом, однако на самом деле все оказалось не так, вдобавок даже пересидеть за кустом и перевести дух между перебежками не представлялось возможным: здесь повсюду были муравейники с их агрессивными обитателями. Ярко-желтых муравьев не останавливали размеры людей, и они смело бросались в атаку.

Тони был укушен в палец правой руки, палец сразу распух и, по словам пострадавшего, его сильно дергало.

Бойцам удалось наконец отдышаться, лишь когда они вышли к небольшой рощице. Двое солдат и лейтенант выглядели достаточно бодро, а вот сержант Логан начал сдавать, видимо, сказывалась неглубокая, но длинная рана через всю спину.

– Его нужно перевязать, – предложил Тони.

– Сейчас сделаем, – сказал лейтенант и стал искать медицинский пакет. Сержант лег на живот, Ковальский снял склеивающие распоротый комбинезон куски пластыря и, осторожно разведя их, замер. По выражению его лица стало ясно, что дело плохо.

Джим и Тони взялись помочь. Они сняли прикрывавший порез старый пластырь и обнаружили, что рана покраснела и нагноилась так, будто ей было не менее двух суток. Должно быть, на когтях ранивших Логана чудовищ содержался какой-то яд или особая инфекция. Впрочем, об этом оставалось только догадываться, лаборатории-то с собой не было.

Рану обработали специальным антисептиком, вкололи сержанту полевой антибиотик и закрыли порезы свежим пластырем. Логан поднялся и перевел дух.

– Ну как ты? – спросил лейтенант.

– Спасибо, сэр, как будто полегчало.

Он действительно стал выглядеть лучше. Солдаты дали ему флягу с водой, и, сделав пару глотков, он как будто полностью пришел в себя.

Посидев еще пару минут на ранцах, группа двинулась дальше. На выходе из рощи шедший первым Ромус обнаружил детский чепчик с оторванной завязкой.

Сама по себе эта находка еще ни о чем не говорила, чепчик выглядел свежим, в него не успели набиться пыль и цветочная пыльца.

– Возможно, какая-то мамаша выгуливала здесь малыша, – предположил лейтенант, но эту версию никто не поддержал. Чепчик оставили и пошли дальше. Идти пришлось по неглубокой канаве, пригибаясь. Делать это с ранцем на спине было нелегко, стали уставать и подрагивать ноги, но иного выхода не было: с одной стороны канавы стояли дома, с другой простирались сельскохозяйственные угодья.

После десятка коротких остановок удалось выйти к дому с высокой оранжевой крышей.

– Это здесь, – уверенно заявил лейтенант. – Вон и флюгер в виде дракона. Ромус, снимай ранец и пойди загляни в дом. Если хозяева на месте, спроси Петера.

– А потом что?

– Скажешь, чтобы к нам сюда вышел…

– Понял.

– Если тебе будет угрожать опасность, воспользуйся рацией, если нет, сохраняй радиомолчание.

– Да, командир.

Солдат снял ранец, поудобнее перехватил автомат и, выбравшись из канавы, пополз к дому. Приблизившись к забору, где его не могли увидеть из окон дома, солдат поднялся и, пригибаясь, подбежал к калитке черного хода.

– Тихо как, – заметил Джим. – Ни голосов, ни собачьего лая.

– Собак и людей могли эвакуировать, – сказал лейтенант. Эта версия нравилась ему больше других.

Ромус ножом поднял щеколду, приоткрыл калитку и, проскользнув за забор, плотно ее притворил. Джим успел увидеть ряд посаженных вдоль садовой дорожки ягодных кустов.

Вскоре приоткрылась и тут же захлопнулась кухонная дверь. Это значило, что Ромус уже в доме.

Потянулись тягостные мгновения ожидания. Лейтенант незаметно посмотрел на часы.

Наконец кухонная дверь снова открылась, потом калитка черного хода, Ромус бежал, слегка пригибаясь, ползти не стал.

Спрыгнув на дно канавы, он вытер со лба пот и пропыхтел:

– Там никого нет.

– Что значит никого? Совсем? – не поверил лейтенант.

– Там кровь повсюду…

– Что значит повсюду? Их поубивали, что ли?

– Тел я не обнаружил, хотя осмотрел все комнаты и заглянул под кровати. В погреб не спускался и наверх не поднимался – там, кажется, имеется мансарда.

Ромус указал на узкое чердачное окошко.

– Кровь свежая?

– В пределах суток.

– Думаю, это работа монстров, – уверенно заявил Джим.

– Интересно бы узнать, зачем они это сделали, – проговорил сержант и закашлялся.

– В любом случае нужно отсюда уходить, – сказал лейтенант, с подозрением поглядывая на соседние дома.

– Согласен, – кивнул Тони. – Будем искать дорогу сами.

– Это не так просто, карты перевалов у нас нет, да ее и не существует, каждый год снег ложится по-разному.

Не успел лейтенант произнести эти слова, как в балке рванула мина. Все разом обернулись: над кустарником поднялось фиолетовое облако от сгоревшей взрывчатки.

– В дом! – скомандовал лейтенант. Они выскочили из канавы и, не замечая тяжести ранцев, помчались к калитке.

Пока другие забегали в дом, Тони тщательно прикрыл калитку и еще раз выглянул из-за забора. Преследователей видно не было.

– Давай скорее! – крикнул второй солдат, его звали Нейл.

Тони подхватил КПТ с кофром и забежал на кухню, Нейл захлопнул дверь и закрыл ее на металлический засов.

– Что толку в этих дверях, окна-то вон какие огромные, – сказал сержант.

По всему дому был слышен топот, лейтенант Ковальский, Ромус и Джим осматривали комнаты, Тони, Нейл и сержант Логан дежурили возле окон.

Скоро в гостиную, где находился Тони, вышел Джим, он не расставался с автоматом, зачехленным КПТ и кофром с патронами.

– Что там в подвале?

– Ничего существенного. Там даже крови нет, и на чердаке тоже чисто, но на полах царапины от когтей.

– М-да… – Тони погладил автомат и огляделся. Через всю гостиную тянулись извилистые дорожки из мелких капель крови, в коридоре ее было больше, но нигде ни тел, ни фрагментов.

– Там, в конце дома, – две детские комнаты… – сказал Джим, словно только что вспомнив. – И синий медведь, плюшевый.