Отмененный проект - Майкл Льюис

И Ави, и все остальные – кроме Дэнни – прекрасно понимали, что тот студент просто дурак. «Дэнни был лучшим преподавателем в Еврейском университете, – говорит Ави, – но попробуй убеди его в том, что один отзыв не имеет значения». Таков был лишь один из многих источников тревоги для Дэнни Канемана, склонного верить во все плохое, сказанное о нем. «Он был очень неуверенным в себе, – отмечал Ави. – Это черта его характера».

Тем, кто видел его каждый день, Дэнни казался непостижимым. Образ, который он создавал в глазах людей, постоянно менялся, словно картинки для экспериментов гештальт-психологии. «Он был непостоянным до крайности, – говорит его бывший коллега по факультету. – Вы никогда не знали, какого Дэнни встретите в следующий раз. Он был очень уязвим. Жаждал восхищения и привязанности. Очень обидчив. Очень впечатлителен». Выкуривал две пачки сигарет в день. Его жена родила сына и дочь, а Дэнни продолжал жить исключительно своей работой.

«Он был ориентирован на выполнение конкретных задач, – вспоминает Зур Шапира, студент Дэнни, который позднее стал профессором Нью-Йоркского университета. – Его трудно было назвать счастливым человеком». Настроение Канемана создавало дистанцию между ним и другими людьми, такую же, как сильная скорбь. «Женщины чувствовали желание заботиться о нем», – говорит Яффа Сингер, работавший с Дэнни в психологическом отделе израильской армии. «Он всегда пребывал в сомнениях, – говорит Далия Эцион, помощник Дэнни. – Я помню, как пришла к нему, а он грустно посетовал, что ему кажется, будто студенты его не любят. Я еще подумала: «Какое это имеет значение?» Вообще-то студенты его любили». Другой коллега определил: «Этакий Вуди Аллен, только без чувства юмора».

Впечатлительность Дэнни была его слабостью и, что менее очевидно, также и силой. Она непреднамеренно вела его к расширению кругозора. Он мог быть (и был) специалистом в разных направлениях психологии.

Теряя веру в свои способности к изучению личности, Дэнни создал лабораторию для изучения зрения. Там была скамья со специальным устройством для полного обездвиживания человека. Единственным способом понять, как работает такой механизм, как глаз, он считал изучение ошибок, которые глаз делает. Ошибки были не просто поучительными, они были ключом, который мог раскрыть глубинный характер механизма. «Как понять память? – спрашивал он. – Для этого не стоит изучать запоминание. Изучайте забывание».

В своей лаборатории Дэнни искал способы, при помощи которых глаза могут обманывать людей. При использовании исчезающе коротких вспышек света, например, воздействие, которое испытывают глаза, не находится в прямой связи с яркостью вспышек. Оно также зависело от длительности вспышек, фактически являясь продуктом сочетания времени вспышек и их интенсивности. Вспышку в одну миллисекунду с интенсивностью 10Х глаз не отличал от вспышки в десять миллисекунд с интенсивностью X. Но когда вспышки света были длиннее примерно 300 миллисекунд, яркость выглядела для людей одинаковой, вне зависимости от того, как долго продолжалась вспышка.

Смысл во всех этих открытиях был неочевиден даже для самого Дэнни, если не считать спроса на подобные вещи со стороны журналов по психологии. К тому же он считал, что измерения сами по себе хорошая тренировка. «Я занимаюсь наукой, – говорил он. – И очень обдуманно отношусь к своей работе. Я сознательно рассматриваю все, что я делаю, как заполнение пробелов в образовании».

Лаборатория по изучению зрения требовала точности, а Дэнни был столь же точным, как ветер пустыни. Помощник Дэнни так уставала от просьб найти ножницы в том хаосе, который царил в его кабинете, что привязала их веревкой к рабочему креслу. Даже интересы Дэнни были хаотичными. То он водил школьников по воображаемой пустыне, чтобы расспросить их, сколько людей они готовы терпеть в своей палатке, то зажимал лицо взрослых в тиски, чтобы изучить, как работают их глаза. Это выглядело странным даже с точки зрения других психологов.

Ученые, изучавшие личностные характеристики, искали свободные взаимосвязи между некоторыми чертами характера и поведением: выбор палатки и общительность, например, или IQ и производительность труда. Они не должны были быть точными, и им не требовались знания о людях как биологических организмах. Исследования Дэнни человеческого глаза выглядели скорее офтальмологией, нежели психологией.

Он вынашивал и другие идеи. Он хотел изучать то, что известно психологам как «перцептивная защита», а всем остальным как подсознательное восприятие. Волна тревоги поднялась в США в конце 1950-х благодаря книге Вэнса Паккарда «Тайные манипуляторы» – о том, как реклама меняет мнение людей, влияя на подсознание. Пик помешательства пришелся на Нью-Джерси, где некий маркетолог утверждал, что врезал незаметные короткие сообщения вроде «Голоден? Ешь попкорн!» и «Пей кока-колу» в фильм, чем создал всплеск спроса на попкорн и колу. Правда, позднее он признался, что все выдумал.

Психологи в конце 1940-х годов обнаружили – или утверждали, что обнаружили, – способность разума защищаться от того, что он не хотел воспринимать. Например, когда экспериментаторы показывали кратковременные изображения табуированных слов, испытуемые читали их как менее беспокойные слова. В то же время люди разными способами подпадали под влияние окружающего их мира, не полностью осознавая это. Идеи попадали в сознание без полного его контроля.

Как же эти бессознательные процессы работают? Как мог человек понять слово достаточно хорошо, чтобы тут же исказить его, не воспринимая в исходном смысле? Возможно, задействован не один механизм внутри сознания? Какая-то часть разума, допустим, воспринимала входящие сигналы, в то время как другая блокировала? «Меня всегда интересовал вопрос: есть ли другие способы понять ваш опыт? – говорил Дэнни. – Перцептивная защита была интересной, потому что показывала жизнь бессознательного при должных экспериментальных условиях».

Дэнни самостоятельно разработал несколько тестов, чтобы проверить – способны ли люди, как он подозревал, учиться подсознательно. Он показывал испытуемым серию картинок с игральными картами или числами, а затем просил их предсказать следующую. При этом в последовательности карт или чисел была трудно распознаваемая закономерность. Если испытуемые способны ощутить закономерность, они бы угадывали следующую карту или номер чаще и не знали бы почему! Они бы воспринимали шаблон, не осознавая его. Они бы научились чему-то подсознательно. Дэнни бросил свои эксперименты после того, как решил, что его участники так ничему и не научились.

Еще одной особенностью Дэнни, которую отмечали коллеги и студенты, было то, как быстро он бросал свои увлечения, как легко принимал отказ. Словно заранее его ожидал. Но он не боялся этого. И пробовал что-то новое. Словно получал удовольствие, когда менял свою точку зрения. «Я чувствую динамику и открытость, когда нахожу изъян в своем мышлении», – говорил он. Его теория по