В другом мире: заметки 2014–2017 годов - Изабель Грав

такой либеральной политикессой, сотрудничающей с корпоративной элитой, как Клинтон, конечно, стоит выбирать Клинтон – хотя бы из соображений гендерной политики. Как первая женщина-президент она бы гарантировала гендерное равенство в Конгрессе и добилась бы, чтобы половину в нем составляли женщины. Чрезмерное злопыхательство в ее адрес было вызвано, по моему мнению, прежде всего мизогинными настроениями среди мужчин, боящихся потерять свои привилегии и готовых на всё, чтобы этого не допустить. Даже если ради этого придется голосовать за Трампа.

Kindle vs бумажная книга

Вот уже несколько месяцев я пытаюсь читать беллетристику на читалке Kindle. Не последнюю роль при принятии этого решения сыграл тот факт, что я устала таскать с собой в поездки тяжелые книги. Поначалу мне показалось освобождающим иметь при себе небольшой гаджет, в который можно сразу закачать книгу, как только она появится в электронной версии, что, к сожалению, происходит небыстро. Однако для человека, который на протяжении многих лет работает с печатными книгами, Kindle довольно скоро превращается в проблему. У меня вышло так, что прочитанное на этом гаджете не задерживается в голове, словно я лишь вобрала в себя написанное, но не усвоила и не проработала по-настоящему. И возможность подчеркивать важное ничего тут не меняет: я привыкла запоминать отдельные предложения и абзацы визуально, через их расположение на странице. Для моего восприятия также важны переплет, оглавление и графика. Когда же я читаю книгу в электронной читалке, то легко теряю ориентацию и поэтому не могу следовать своей привычной рутине. Прочитанное не запоминается, а растворяется в цифровом пространстве, и я не могу ссылаться на него или цитировать. Возможно, это всего лишь вопрос привычки, и мне нужно решительнее отказаться от любимых способов работы с текстом и постараться найти новые. Однако меня также нервирует смотреть перед засыпанием на экран: исчезает успокаивающий эффект, который обычно возникает при листании страниц напечатанной книги. По ощущениям, я как будто продолжаю сидеть за своим компьютером, лежа в постели, а прочитанное вряд ли запомнится.

Сеть как метафора

Нынешняя популярность понятия «сеть» как метафоры для описания общества связана, по моему мнению, с тем, что оно скрывает иерархии, отношения власти и конфликты. Когда мы говорим о «сети», мы предполагаем некую беспрепятственную связь между людьми, хотя в реальности между ними царит неравенство и напряжение. Поэтому как слово, описывающее социальное взаимодействие, «сеть» совершенно не подходит. Однако привлекательность метафоры «сеть» прежде всего в том, что она также предполагает размытые переходы – например, между субъектами и объектами. Лишь на примере общества как «сети» Бруно Латур смог объявить объекты действующими лицами, смесью из объектов и субъектов, «актантами». В обществе-сети ничто не имеет четких границ, так как объекты могут стать субъектами. В такой сети размытых переходов критика оказывается излишней, вот почему у Латура она не находит себе места. Ведь для критики важны различия и границы, которые в рамках сети становятся избыточными. Поэтому если все-таки при описании общества важно опираться на понятие критики (и есть необходимость в дифференциации), то его не следует рассматривать через метафору сети.

Дуглас Кримп и его книга Before Pictures

Это одновременно творческая биография, критика художественной критики и взгляд на распутный Нью-Йорк 1970-х и 1980-х. Кримп часто цитирует длинные пассажи из собственных искусствоведческих текстов, что читается довольно тяжело. Однако интересно, как он дополняет и корректирует свои прошлые выводы с высоты прожитых лет. Очевидно, ему важно не объяснять свою теорию искусства или критику, а подвергнуть свои прошлые изречения ретроспективному пересмотру. Про личное, семью или сексуальные отношения Кримп говорит лишь в общих чертах, не вдаваясь в детали. При этом большое внимание уделяется отдельным сферам его интеллектуальной биографии. Например, он подробно рассказывает о том, какое большое значение сыграл в развитии его эстетических предпочтений танец, а именно классический балет. В отличие от Пати Смит, которая в своей книге «Просто дети» создала что-то вроде социального портрета нью-йоркского андеграунда, Кримп фокусируется на своих старых эссе, которые он комментирует и с которыми время от времени даже спорит. Интересно было прочитать об особенных условиях легендарной выставки Pictures («Картинки», англ.), курировавшейся тогда Кримпом, хотя задачи выставки он не проясняет. Кримп явно пытается как-то компенсировать то, что некоторые художни*цы не были приглашены, поэтому подробно рассказывает, к примеру, про работы Синди Шерман. Занятно, как он ставит на место Ричарда Принса. Кримп говорит, что не приглашал его на выставку, хотя тот утверждает обратное. Однако как интеллектуал Кримп остается в своей книге неуловим. Возможно, так кажется из-за ее структуры, при которой Кримп часто теряет нить повествования, и поэтому невозможно отнести книгу к какому-то определенному жанру.

Идеализируя прошлое

Доверять своим воспоминаниям на самом деле нельзя. Я, к примеру, всегда была уверена, что родители не сильно участвовали в моей жизни во время учебы в школе и университете. Теперь же среди бумаг, доставшихся мне после смерти матери, я обнаружила нашу переписку, в которой она регулярно дает мне советы по поводу университета, а я, со своей стороны, в деталях рассказываю ей о том, что мы обсуждали на семинарах. А во время моей учебы в школе она состояла в родительском комитете, о чем свидетельствуют ее письма, адресованные другим родителям. Ей хотелось изменить ситуацию с математикой, и поэтому она писала свои предложения, что можно придумать дома, чтобы превратить этот нелюбимый предмет во что-то более увлекательное. Но только я совсем ничего не помню о подобных инициативах моей матери. И я полностью забыла о нашей переписке во время моей учебы в университете. А вчера сестра показала мне фотографию с похорон бабушки, на которой я стою рядом с матерью, отцом, братом и сестрой. И это фото окончательно вывело меня из равновесия, так как по моим воспоминаниям меня вообще не было на этих похоронах, из-за чего я до сих пор чувствую вину перед бабушкой. Какую функцию выполняют подобные пробелы в памяти для нашей психики? Они нужны нам, чтобы поддерживать определенные нарративы, которые охраняют наш образ себя (чувство покинутости или вины)? Взглянув на эти фотографии с похорон бабушки, я также осознала, что мы чуть ли не до мелочей воспроизвели их в маминых похоронах: та же церковь, та же могила и позже тот же ресторан, в котором в 1985 году мы проводили поминки бабушки. Но во время самой церемонии я не заметила никаких