Брачные обычаи страны Ши-Зинг - Екатерина Кариди

После его ухода император некоторое время стоял неподвижно, тяжело дыша. Потом подошел к столику, на котором стояла та самая шкатулка.

Приз. Она сказала, приз.

Какое-то время он смотрел на шкатулку, сжимая и разжимая кулаки. Странные мысли проносились в голове. Внезапно его волной накрыла ярость, он схватил изящный ящичек и со всей силы швырнул об пол. От удара шкатулка беспомощно развалилась, содержимое вылетело в беспорядке. Кожаный кошелек развязался, насколько золотых монет покатилось по полу, кольцо со звяканьем отскочило, засохшая кисть глицинии рассыпалась. Мужчина Вэй кинулся, пытаясь собрать ломкие сиреневые цветы, но руки у него дрожали, и цветы в его пальцах превращались в прах. Тогда он вскочил, взревел, как раненый зверь, потом схватил с пола откатившееся кольцо и надел его на указательный палец, а записку скомкал, сунув в карман. Растер ногой по полу остатки цветов и быстрым шагом вышел.

Мейди внезапно проснулась среди ночи. Вэя рядом не было. Она озадаченно склонила голову набок, гладя рукой след от его головы на подушке. Потом подошла к окну. По дворцовой площади в сторону внешней стены несся отряд всадников.

Глава 14

Когда замышляешь бегство, делать это надо быстро. Пока еще есть силы не чувствовать. Уйти, быть как можно дальше от этого мужчины, у которого есть три тысячи наложниц и жена-императрица. Прекрасная миниатюрная золотоволосая женщина с голубыми как небо глазами. Влюбленная в него, счастливая. Влюбленным прощается многое, влюбленным прощается все. Так пусть же они живут долго и счастливо в мире и согласии, а она исчезнет. Потому что здесь ей нет места.

До того постоялого двора, где были спрятаны лошади, добирались по двое. Лайлин одела мужское платье, спрятала волосы и измазала лицо. Ханг причитал, как всегда, но просто по привычке. Все и так были напряжены до предела. Ун-По договорился, их уход прикроют.

Стоило им отъехать от постоялого двора, как там сразу же началась масштабная драка, а в несколько разных сторон почти одновременно с ними направились группы всадников, отвлечь преследователей. Все было просчитано до мелочей.

Но только император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй сам слишком долго скрывался от преследований, и прекрасно знал все возможные уловки. Слежка за ними была выставлена еще несколько дней назад, и теперь, когда он точно знал, в каком направлении они отправились, не составило труда встретить беглецов в том месте, где они этого меньше всего ожидали.

Да. Император не поленился встретить их в засаде сам. Для этого он с сотней лучших воинов тайно выехал из дворца под прикрытием темноты. Оставалось только ждать. Беглецы не могли передвигаться так быстро, с ними Лайлин, да и другие не обучены так, как его закаленные в боях воины. Уна-По и старого солдата Шенга он в расчет не брал.

Ну вот. Замечательно. Вот и выехали птички прямо на встречу с клеткой. Рот императора искривила нехорошая усмешка. Думали уйти? Ну-ну. Он махнул рукой, подавая своим воинам знак выйти из укрытия и окружить беглецов. Воины императора стали заполнять поляну, а мужчины, поняв, что они попали в засаду, и силы неравны, спешились, окружили Лайлин и приготовились к худшему.

Когда Лайлин увидела, как воины императора берут в кольцо ее семью, ей стало даже не страшно, а очень-очень грустно. Грустно, что она так и не родила детей, что их счастливой жизни, видимо, пришел конец, и теперь их заточат, или еще хуже казнят. Но более всего, стало жаль, что образ любимого мужчины, который она носила в сердце, настолько не соответствовал действительности. Глупо. Женщины вообще глупы.

А император, между тем издевательски спрашивал у Ханга:

— Господин старший муж Ханг, куда это вы направились всем семейством?

— Ээээ… Посетить родных жены. Да! Родных жены!

— А ты быстро соображаешь, Ханг. Молодец. Вот только я думаю, что вы сбежали, потому что за вами есть преступления перед Законом.

— Что вы, Ваше Императорское Величество, как можно?! Мы чисты перед Законом.

— Да? Совсем-совсем? И ничего такого, — император покрутил растопыренными пальцами, — Себе не позволяете?

Ханг понял, что на этот раз ему не отвертеться.

— Государь… — его начало трясти мелкой дрожью.

— Итак. Мне нужна эта женщина.

— Зачем, Государь? У Вас же великое множество прекрасных женщин…

— Просто так. Потому что ее надо наказать за дерзость. И раз она отговаривается, что у нее семья, значит, мы ее от этой семьи сейчас избавим.

— Сейчас начнется самый тяжелый бой в моей жизни, — подумала Лайлин, — И в этом бою мне не победить. Значит, будем сражаться не за свободу и даже не за жизнь, а за честь.

А Вэй, этот страшный человек, бывший когда-то ее возлюбленным, продолжал:

— Ну, старший муж, сейчас мы проведем процедуру развода. Благо, я самый главный чиновник в стране, и сделаю это быстро и с удовольствием.

Ханг дрожал от страха и был весь мокрый от пота, но он проговорил, клацая зубами:

— Нет.

— Нет? Тогда ты сейчас умрешь, как беглый преступник, а право старшего мужа перейдет к следующему.

Лайлин казалось, что ей снится страшный сон. Она стояла молча и не шевелилась. Ханг дернул шеей, затрясся еще сильнее и сказал:

— Да будет так, Государь.

— Хорошо, — император только хмыкнул и дал знак рукой.

Из воинов императора подошли двое, взяли Ханга и поставили его на колени.

— Государь, Ваше Императорское Величество… — вдруг заговорил Ханг.

— Ага. Ты, кажется, передумал? — в голосе Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэя послышались победные нотки.

— Я прошу… Последнее желание…

— Хорошо, — император стал мрачен.

Ханг, слабосильный, да и что греха таить, не слишком мужественный, суетливый человечек, обратился к Лайлин со словами:

— Лайлин, жена моя, Госпожа моего сердца… Моя золотая девочка… Спой мне в последний раз. Чтобы не так страшно было умирать.

Слезы хлынули у нее из глаз, но Ханг каким-то образом смог улыбнуться и сказал:

— Не плачь. Пой, Лайлин, пой.

И тогда она запела. Сначала дрожащим голосом, а потом все звонче и звонче.

— Теперь я готов, Государь.

Лайлин пела, а все мужчины молча смотрели на императора.

Он сам не верил в происходящее.

Он ощущал себя чудовищем. Злобным, страшным, отвратительным чудовищем. Она приготовилась к худшему и даже не смотрела в его сторону.

Императора затрясло. Он не был готов к этому. Он не собирался никого казнить. Он просто собирался намного попугать этих людишек, и поставить эту дерзкую женщину на место, показать ей, что, отказав ему, она остановила свой выбор на недостойных. Всего лишь немного попугать, чтобы они стали умолять, а он явил императорскую милость. А сейчас все вышло из-под контроля, и он видел перед собой мученика, героя. Нет! Все эти ее проклятые мужья смотрели на него так, что он понимал, они все умрут, но не отступят! А она… Она пела! Пела, в знак презрения к смерти и к нему, императору!