На испытаниях - Ирина Грекова

- Готово, товарищ майор, - доложил ведущий. - Сами наводить будете или как?

- Сам, - ответил Скворцов. - Тряхнем стариной.

Ну, теперь держись. Он посмотрел в окуляр прицельной трубки. В поле зрения отчетливо был виден перевернутый самолет с небом внизу, черный крест на борту фюзеляжа и паутинное перекрестие оптики. Надо попасть в черный крест, прямо в сердцевину черного креста. Взять поправку на ветер. Ветер по метео - тринадцать - пятнадцать метров в секунду. Он прикинул поправку в уме и стал осторожно перемещать перекрестье, попеременно вращая рукоятки горизонтальной и вертикальной наводки. Кажется, навел.

- Внимание... Огонь!

Опять нарастающий свист и шелковый шелест. Потом тупой удар. Снаряд попал в самолет. Взрыва не было.

- Тьфу ты, пропасть, взрыватель отказал! - крикнул Скворцов.

- Куда ж ты угодил, босяк? - спросил Теткин.

Скворцов взял бинокль. В районе черного креста пробоины не было. Куда же, черт возьми, делся снаряд?

- А вот он! - крикнула Лора.

На самом деле, у корня правой плоскости, в зоне топливных баков, торчал снаряд - маленький и черный, крестообразным хвостом наружу.

- Снайперская стрельба, - захохотал Теткин.

- А ну тебя, - отмахнулся Скворцов. Он внимательно вгляделся в точку попадания. Над ней потихоньку поднималось синее курящееся облачко.

- Горит, что ли? - спросил Теткин.

- А кто его знает. Кажется, горит.

- Отчего ему гореть, когда взрыва не было? - спросил Джапаридзе.

- При ударе иногда загорается.

- Не видал.

- Ты, брат, много чего не видал. Молодо-зелено, толсто-бело, - сказал Теткин.

Джапаридзе, сильно похудевший и загоревший за последнее время, обиделся и замолчал.

Скворцов смотрел в бинокль Облачко разрасталось. У его корня полыхнул крохотный оранжевый язычок.

- Похоже на пожар.

- Угораздило же тебя, - попрекнул Теткин. - В самые баки! Туда надо было в последнюю очередь.

- Благодарю за ценное указание.

Скворцов злился.

- А горючее в баках есть?

- Остатки. Опасно не горючее, а пары. При такой температуре...

- Да, разнесет всю плоскость к чертовой матери. Эх, жалко. Другой мишени-то не дадут.

- Не нуди.

Скворцов был огорчен и раздосадован. Он не привык к неудачам, а тут еще...

- Что же, рванет он в конце концов или не рванет? - нетерпеливо спросил Теткин.

- Только на нервы действует, - пожаловалась Лора.

Ведущий спокойно выбрал себе ящик, сел и закурил, искусно заслонив ладонями огонь.

Скворцов глядел в бинокль. Облачко рассеивалось и вскоре совсем исчезло. Снаряд торчал из обшивки, на вид совершенно безвредный. Огня не было видно.

- Пожар как будто самоликвидировался, - сказал Скворцов. - Все-таки еще немного подождать придется.

Прошло минут десять. Все смотрели на самолет как на кормильца. Он не подавал никаких признаков чего бы то ни было.

- Ну что же, товарищи, - сказала Лида Ромнич. - Надо принимать какое-то решение.

- Давайте ударим еще разок по фюзеляжу, - лихо предложил Теткин. - Я на этот раз наведу - пальчики оближете. У меня сформировалась новая теория.

- А обмер повреждений? - обиженно спросил Джапаридзе. - Как хотите, лично я обмерять не пойду. Снаряд в каждый момент может взорваться. Большое спасибо.

- Пойду извлеку его и обезврежу, - сказал Скворцов.

- Извлеки сначала себе голову, - сердито ответил Теткин.

- Пустяки. При точной работе - никакого риска. Я с каждым снарядом на "ты".

- Не советую, - сказал Джапаридзе. - Ничем не оправданное нарушение правил безопасности. Правильно я говорю, товарищ Мешков?

- Со своей стороны, санкционировать не могу, - ответил ведущий, - а впрочем, дело ваше. - Ему было все равно.

- Что же нам, по правилам безопасности, спать ложиться? - возмутился Теткин.

- Дело ваше, а то можно и по домам.

Теткин плюнул. Скворцов поправил фуражку, закрепил под подбородком ремень, бросил папиросу, взял ломик и зашагал в сторону самолета.

- Пашка, ты сдурел? - завопил Теткин.

Лора охнула и схватила за руку Лиду Ромнич.

- Сумасшедший, чего он делает? Останови, у тебя на него влияние.

- Павел Сергеевич...

Скворцов шел к самолету прямо и четко, держа перед собой ломик, как маршальский жезл. Лида следила за ним, сжав губы и руки. Он все шел. До самолета было не так далеко, а он все шел. "Что ж это такое? - думала она. - Что ж это такое?" Она укусила свой палец у самого ногтя, не чувствуя боли. В эту минуту Теткин захохотал, хлопнул себя по колену и ринулся вслед за Скворцовым:

- Пашка! Погоди! Я с тобой!

Лора вскрикнула. Скворцов шел не оборачиваясь. Теткин вприпрыжку догонял его и что-то кричал, размахивая руками. Они почти поравнялись с самолетом, когда произошел взрыв.

Сверкнуло пламя, и сразу же место, где стоял самолет, заволокло дымом и пылью. Из черного облака неправдоподобно медленно поднимались рваные лоскутья обшивки и столь же медленно падали. Лора закричала заячьим криком. Все побежали в ту сторону. В дыму появилась человеческая фигура. Она медленно, как бы колеблясь, задвигалась и стала на колени.

- Колюшка! - кричала Лора. - Колюшка мой!

Лида бежала впереди всех. Упругая степь словно подкидывала ее ноги. В горле было горько и горячо. Дым рассеивался. Стало видно самолет - он горел горизонтальными струящимися языками. На земле лежала одна фигура, возле нее на коленях стояла другая. Лежал Теткин, стоял Скворцов. Лида остановилась, дрожа от прерванного бега. Теткин лежал навзничь, с закрытыми глазами. На голубой рубашке сбоку растекалось красное страшное пятно.

- Ранен, - сказала Лида. - Серьезно?

- Не знаю, - отвечал Скворцов, повернув к ней чужое, испачканное землей лицо. - Я же его не звал.

- Вы-то целы ли?

- Вполне.

Подбежала Лора. Она упала на землю рядом с Теткиным.

- Колюшка, - кричала она. - Колюшка!

Тут Теткин открыл один глаз и сказал:

- Колюшка - это не человек, а рыба.

- Жив, дорогой мой, жив! - запричитала Лора.

Теткин закрыл глаз.

- Ну, хватит, - сказала Лида. - Надо его осмотреть. Давайте сюда нож.

Скворцов подал ей перочинный ножик. Она разрезала голубую рубашку Теткина сверху донизу. Шелк резался с противным скрипом. Теткин снова открыл один глаз, сказал: "Паразиты, моя лучшая тенниска" - и опять закрыл. Лида осмотрела рану. Небольшое отверстие под ребром - наверно, осколок снаряда. Крови много. Она вытирала ее косынкой, может быть, не надо было, но она вытирала, косынка намокла, пальцы склеились.

- Немедленно госпитализировать! - кричал Джапаридзе.

Ведущий инженер Мешков стоял тут же, руки в карманах комбинезона, с медным равнодушным лицом.

- А вы чего стоите? - закричала на него Лида. - Есть у вас, черт возьми, походная аптечка?

- Есть.

- Так давайте ее сюда, да поживее!

Мешков затрусил за аптечкой. Кровь все текла. Принесли аптечку. Лида зубами распечатала бинт и сделала перевязку. Лора помогала ей и все приговаривала:

- Осторожней, ему же больно.

Теткина понесли к машине. Перепуганный Тюменцев помог устроить раненого на заднем сиденье. Ноги не укладывались.

- И я с ним, и я! - кричала Лора.

Голову Теткина положили к ней на колени.

- Колюшка, Колюшка, - повторяла она.

Теткин открыл на этот раз оба глаза и сказал ей:

- Не ори, дура. В чем дело? Ну, женюсь я на тебе, женюсь обязательно.

Лида с аптечкой в руках села рядом с Тюменцевым. Машина тронулась и скоро скрылась из виду.

- Я же предупреждал: не надо рисковать, - сказал Джапаридзе.

- Молчи, убью, - ответил Скворцов.

Ведущий пошел к телефону сообщать начальству о ЧП - чрезвычайном происшествии.

Скворцов вспомнил, как девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, будучи дежурным по части, он щегольски докладывал начальнику: "Товарищ генерал, за время моего дежурства случилось чрезвычайное происшествие: победоносно закончилась Великая Отечественная война". И как просто седой генерал, подавая ему руку, ответил: "Здравствуйте".

Дорастет ли он когда-нибудь до простоты? Или так и умрет старым щеголем?

Самолет горел на ветру рьяно и радостно. Куски пылающего металла отрывались от него и летели в степь. Красота огня, бегущая красота огня. Скворцов смотрел на любимый огонь и чувствовал себя пустым, виноватым, брошенным судьбой. Он сбивчиво думал: "Был бы жив. Ничего мне не надо. Был бы жив. Чтобы нашел шляпу и хохотал уже до вечера".

- Кто-то сюда едет! - крикнул Джапаридзе.

По дороге двигалось пыльное облако - шла серая легковая машина.

- Достанется тебе по первое число.

Скворцов молчал.

Машина подошла к площадке. Из нее вышел генерал Сиверс. Скворцов подошел к нему, взяв под козырек:

- Товарищ генерал, докладываю обстановку. Испытания начались в девять ноль-ноль местного времени. Израсходовано шесть снарядов первого образца. Пять выстрелов оказались незачетными, так как попадания в мишень получить не удалось. Последний, шестой выстрел дал попадание. Стрельба производилась по фюзеляжу, но, из-за неудачно взятой поправки на ветер, попадание произошло в район баков. Взрыватель не сработал. Видимых признаков пожара не было. Чтобы сохранить ценную мишень, принял решение извлечь и обезвредить снаряд. Попытка не удалась. Произошел самопроизвольный взрыв, по-видимому в результате нагревания. Самолет воспламенился. При взрыве ранен старший научный сотрудник Теткин. Отправлен в госпиталь машиной. Доложил майор Скворцов.