Путь империи - Эрик Флинт

Его лицо излучало искренность. Кэтлин вздохнула.

— Я бы с удовольствием, — сказала она. — Но ты не понимаешь, чего просишь. У меня… нет личной жизни. И никогда не было.

Она обернулась и посмотрела на Банле. Высокая, вся золотая, охранница стояла на границе света и тени, а солнечные пятна делали ее шкуру похожей на камуфляж.

— Видишь? Она охраняет меня с тех пор, как мне стукнуло четыре года. И, наверно, так и будет всюду за мной ходить, пока я не умру. Или пока она сама меня не убьет. Потому что если джао решат, что я должна умереть — уверяю тебя, ты и глазом моргнуть не успеешь, как я буду мертва.

Алекс наморщил лоб. Похоже, на этот раз он снова не поверил. Кэтлин сунула в свой старый портфель последние листки бумаги и встала.

— Я ни с кем не могу встречаться. Потому что они считают это предосудительным. И как я могу получать удовольствие, если Банле будет постоянно заглядывать мне через плечо? Может быть, когда-нибудь все изменится, и я смогу вздохнуть полной грудью… — она на миг опустила глаза, вспоминая своего старшего брата Брента. — Если я позволю себе к кому-то привязаться, этот человек тоже станет заложником. А мне хватает и того, что я сама заложница.

— Вижу.

Он тоже выпрямился и, после секунды колебания, зашагал прочь, обходя Банле стороной.

Вот и все. А жаль. Он мне нравился.

«Вообще-то, он этого не заметил», — подумала Кэтлин, направляясь дальше. Он понятия не имеет о том, что представляет собой ее жизнь, но это к лучшему. Она и не хотела, чтобы он узнал. Проблем и так хватает, незачем вводить в эту игру дополнительного игрока.

Банле догнала ее.

— Тебе угрожала опасность? — ее тело выгибалось, выражая «предчувствие-угрозы».

— Нет, — быстро ответила Кэтлин. — У нас просто были мелкие разногласия.

— Твои родители проявляют слишком большую снисходительность. Ты должна жить в своей коченате, где старейшины могут обучить тебя важным истинам, — произнесла Банле. — А не здесь, среди незнакомцев.

— Люди делают иначе, — возразила девушка. — Они покидают дом и обучаются в университете. Я хочу быть здесь.

Банле лишь неодобрительно сморщила свой курносый нос.

Когда Эйлле, ведя на буксире Талли, вернулся в офис, Райф Агилера уже ждал его. Крупный для человека, но слишком хрупкий для джао, Агилера прохаживался по коридору, как обычно, прихрамывая, и явно обеспокоенный.

Эйлле отключил дверное поле и прошел внутрь. Талли последовал за ним и сразу же забился в угол. Его ярко-зеленые глаза, не отрываясь, следили за джао и человеком. «Точно зверь в клетке», — подумал Агилера.

— Тебя вызвали сюда не для того, чтобы наказать, — Эйлле обратился к технику на своем родном языке. — Хотя многие уверены, что ты заслуживаешь наказания…

Он встретился взглядом с Агилерой. У людей странные глаза — они похожи на белесые яйца со срезанной верхушкой и полупрозрачным содержимым. На этот раз содержимое было темно-коричневое.

— Ты это понимаешь?

Агилера бросил короткий взгляд в сторону Талли, потом опустил глаза. На его скулах заходили желваки.

— Меня слегка заносит, — пробормотал он после небольшой заминки. — Но я не хотел проявить неуважение. Все, чего я хочу — это делать свою работу как следует и быть полезным. Вы же сами хотите, чтобы от нас была польза?

— Польза должна быть подобна волне, — Эйлле процитировал одну из первых максим, которую освоил при обучении. — Тот, кому не находится применения, может считать себя мертвым.

— Знаю, слышал.

Агилера расправил свои костлявые плечи — движение, при котором становится заметным, что плечевой сустав у человека устроен чуть иначе, чем у джао. В итоге то, что можно было бы принять за позу «честно-выражаю-согласие», превратилось в полную бессмыслицу.

— Я хочу, чтобы ты подробнее изложил свое мнение относительно человеческих танков, — Эйлле сел в кресло и откинулся на спинку. — Мне кажется, это может оказаться очень ценным. Так же считает и Смотритель Нэсс.

Тонкие полоски волос над глазами Агилеры поднялись.

— Нэсс? Она никогда… — он умолк, не закончив фразы.

— Последнее время она старалась не высказывать свое мнение. Но теперь она перешла в мое подчинение и освобождена от прочих обязательств…

Он чуть не произнес «… и неприятностей», но вовремя остановился. Людям незачем знать такие подробности. Для этого нет причин. Более того, это было бы… неприлично.

Поджарое тело техника заметно расслабилось, и он потер одну ладонь о другую.

— Я не заставляю вас верить мне на слово. Но многие рабочие из нашего цеха тоже сражались под Чикаго. Почему бы вам и их не расспросить?

— Отличная идея, — ответил Эйлле. — Организуй встречу. Он смолк, и тело само приняло позу «самопогружение-и-размышление».

Дверь оставалась открытой, и Агилера посмотрел в дверной проем, сквозь стеклянную стену коридора, который проходил как раз над цехами. Отсюда можно было видеть, как внизу работают люди.

— А это правда, что где-то есть другая раса, еще более сильная, чем джао? — спросил он. — Которая собирается всех нас уничтожить?

— Ты имеешь в виду Экхат, — откликнулся Эйлле. — И, как ты правильно выразился, они пока еще «где-то». Есть только одна причина, по которой они до сих пор не уничтожили Землю вместе со всеми ее обитателями, словно кучу мусора. Ваша система находится далеко от принадлежащих им узлов контура и поэтому не обнаружена.

Агилера повернулся к нему.

— Но что им нужно?

— Пока этого никому не удалось выяснить, хотя мы, джао, тщательно анализировали ход прошлых столкновений. Насколько нам удалось понять, Экхат просто хотят остаться одни во Вселенной и наслаждаться собственным совершенством.

Поза человека почти не изменилась, но он явно задумался.

— А вы как тогда уцелели? Вы что, выгнали их со своей планеты?

Эйлле был потрясен.

— Ты взял на себя ответственность установить с джао более тесный контакт, чем это было позволено кому бы то ни было из людей. И при этом не знаком с такими основами?! Да еще через двадцать орбитальных циклов после Завоевания?!

Плечи Агилеры поднялись и вновь опустились. Кажется, у людей это заменяло позу «смущение-и-неуверенность».

— Но джао никогда о себе не рассказывают.

Еще одно потрясающее открытие. Приемы установления отношений с побежденными расами были хорошо известны, многократно опробованы и проверены. Это очень напоминало воспитание младенцев. Разумеется, нужно поддерживать свой авторитет и, в случае необходимости, наказывать за непокорность и неуважение. Но чего никогда не следует делать, так это лгать или скрывать что-либо от своих подопечных. Каждый уважающий себя старейшина кочена старается всегда быть искренним со своими воспитанниками. Основа единства — доверие, а основа доверия — откровенность.