Поражающий фактор. Те, кто выжил - Михаил Гвор

— Нет, — буркнула литовка.

— А навыки откуда?

— Учили...

Тут Потап не выдержал.

— Послушай, Лайма! Прошлое ушло. Где, и на чьей стороне ты была до Войны, мне, мягко говоря, до лампочки. А вот знать, чего от тебя ожидать можно — хочется. Нам воевать вместе. Как я тебе спину подставлю, если скрываешь что-то? Оружие просишь, значит, доверия моего ищешь. А сама не доверяешь.

— Можьет, мне еще рассказать, с кем я спала? — пришурилась опасно. Словно прицелилась.

— Можешь и рассказать, если хочется. Шибко против не буду. Но больше интересно, где ты с винтарем так насобачилась. Для «белых колготок» молода слишком. А в литовскую армию женщин не берут. Да и армия там...

— Мама у меня снайпер. В Чечне воевала. Против вас, — девчонка замолчала, с вызовом глядя на майора. Не дождавшись реакции, продолжила, — она и учила. Сколько себя помню — всё время с оружьием. Вместо кукол патронами играла...

Потап молчал.

— Била би у меня вчера винтовка... — протянула Лайма.

— Ничего, на твою долю хватит. Из этих ни один не ушел. Но и другие найдутся. А винтовка у тебя теперь постоянно будет. Не отберу, не гляди тигрой лютой.

— А из-за мами не обижаетесь?

— Девочка, — устало произнес майор, — пусть бог разбирается, кто был прав, а кто не прав в тех войнах. Всё это покрылось толстым слоем радиоактивной пыли. Нам бы со своими проблемами разобраться и выжить... Здесь и сейчас. Мама — это мама. Литва — это Литва. А ты здесь. И, надеюсь, на нашей стороне.

— Спасибо, товарищ майор...

— Ну и ладушки. Перекур окончен. Следующая задача...

Как только вернулись из кишлака его ребята, Потап припахал всех. Малышу и Огневолку всунул по отделению, усиленному пулеметной парой, а Прынца повел знакомиться к девушке.

— Вах-вах! — Всплеснул руками Жора, — чему я могу научить мадемуазель? Литовские снайперши — лучшие в мире!

— Вот это и есть твоя задача — сделать из Лаймы литовскую снайпершу. Лучшую в мире. И из Олега с Лехой тоже... — Потап почувствовал, что брякнул что-то не то и поправился, — ...сделать снайперов. Чтобы с тобой две пары было.

Не только отдохнуть, даже дух перевести Владимиру не дали. Едва спихнул на друзей, снова ставших подчиненными, свежесобранное ополчение, как Леха притащил пополнение с Куликалон. Ехидную улыбку альпиниста майор понял, когда начал знакомиться с новобранцами. Семеро русских, один француз и два испанца! И на каком языке с ними разговаривать? Придется вспоминать надежно забытый английский...

А завтра в рейд, и наплевать, готовы к нему ребята или нет. Бодхани Ахмадов ждать не будет...

19 августа 2012 года

Таджикистан, поселок Сарвада, пост джигитов на въезде со стороны Айни

Кадыр лениво зевнул. Делать на посту было совершенно нечего. После ухода Ахмета дальше к Айни, никакая опасность сюда не могла добраться. Разве что урусские кяфиры решат прорываться из Варзоба в Пенджикент. Но тогда шум боя на перевале будет слышен часа за два до подхода первых людей. Скучно и делать нечего... Всех приличных девок, кого смогли отловить, перепробовали еще позавчера. Вчера последняя сдохла, у Вахара, да и самого Кадыра, были весьма специфические наклонности в женском вопросе... Остальные бабы попрятались... Других развлечений Кадыр не представлял... Разве что...

— Вахар, — окликнул он приятеля, похожего на самого Кадыра, как на родного брата, — бери своих, на дороге сладкого поищем. Скучно здесь. Фируз, подежурьте пока.

Увалень Фируз неспешно кивнул. Через десять минут «Нива» с четырьмя боевиками отвалила от поста и понеслась в сторону Айни...

Окрестности Новосибирска, расположение N-ской десантной бригады Владимир Пчелинцев (Шмель)

Подробный план расписали еще с вечера. Но, как это зачастую и бывает — он не пережил и первого выстрела. Сбилось все. Вроде и первоочередные задачи наметили, и людей с избытком, и транспорта хватает...

Вот только, то замок на складе заест, и придется его срывать монтировкой, то не справится с управлением «кардан», и прямо с эстакады навернется грузовик, доверху набитый ящиками с патронами. То, начнут бойцы грузить томатную пасту с килькой, хоть не раз было сказано, что в первую очередь вывозится оружие. А солдатам что — склады рядом. Эту машину загрузим можно спать, других пока нету... Весело, одним словом.

Требовательно забубнила рация. Пчелинцев даже не услышал сперва в окружающем шуме. Пока кто-то из рядовых, на ухо не заорал :

— Тарищ майор, Вас рация хочет!

— Да... А, спасибо! — спохватился майор, и попытался отбежать подальше от грохота. Бойцы торопились и швыряли бедные ящики, не особо заботясь о целостности, мол, на месте разберемся. А нет — так и черт с ними, взорваться не должны. Лимит взрывов уже исчерпан.

— Сороковый, мать твою! — рация выражения уже не выбирала, и материлась на всю округу.

— На связи Сороковый. Кто орет, и что случилось?

— Сороковый, это Периметр беспокоит. Гости жалуют. Со стороны города идут. По прежнему маршруту. Огонь открывать?

— Какие, нахрен гости... — выругался Пчелинцев.

— Обычные. Те, что хуже татарина.

— Шутки отставить! Огонь не открывать! Наблюдение продолжать.

— Принял. Наблюдение продолжаю. Огонь не открываю. Роджер. — разочарованно ответила рация и замолкла, похрюкивая только изредка всплесками помех.

Таджикистан, трасса Душанбе — Худжант Шамсиджан

Шамсиджан внимательно посмотрел в зеркала заднего вида. Вроде никого. Спереди тоже. Рискнуть? Останавливаться не хотелось. Пока он едет, ему не грозит ничего. Только сумасшедший будет стрелять в заправщик. Пятнадцать тонн солярки в бочке и прицепе — надежная защита. А стоит остановиться... Но естество брало своё... Да и баки почти пусты. Перелить горючку из емкостей — не проблема, но за время, потраченное на эту операцию...

Самая большая беда заключалась в том, что Шамсиджан не знал, куда ехать... Работодатели из Душанбе, скорее всего, мертвы. Продавать горючку за сомоны — и что сейчас делать с этими бумажками? А за что-то еще... Попробовать протащить КАМАЗ в родной Ленгар нечего и мечтать, дальше Шамтуча не пройдет. Может, в Шамтуче и попытаться пристроить? Тамошние ребята тоже не подарок, но, по крайней мере, знакомые. Больше всего он мечтал махнуть машину вместе с грузом на «Ниву» (или УАЗ) и автомат. Но тот, у кого есть автомат, скорее расплатится одной пулей.

Надо решаться, скоро поворот на Сангистан, и дальше, к дому...

Он еще раз оглядел дорогу и рискнул. Заправщик остановился у обочины. Шамсиджан, не выпуская из руки монтировку, облегчился, наполнил баки и взялся за дверцу кабины. Вроде, обошлось... Пожалуй, в Шамтуч...

«Нива» вынырнула как из-под земли. Выскочивший с переднего сиденья здоровенный амбал дернул Шамсиджана за куртку. Камазист отмахнулся монтировкой. Удачно: голова нападавшего противно чмокнула и он завалился назад. Руки амбала разжались, но поздно, водителя с подножки сдернуло. А из «Нивы» вылезли еще трое, и уже держали жертву на прицеле автоматов.

Шамсиджан огляделся. Тупик. Пока он стоит так, что есть риск попасть в бочку, стрелять не будут. Но стоит дернуться к кабине...

— Какой горячий, да? — произнес один из тройки, похожий на получившего свое амбала, как две капли воды, — зачем кунака моего убил? Теперь бакшиш плати. Машины твоей хватит. Ключи кинь и иди своей дорогой.

Как далеко он успеет уйти, Шамсиджан понимал прекрасно. А что делать не представлял.

— Ну что молчишь, а? — продолжал бандит. — Не нравится бакшиш? А зачем Вахара убивал?

«Врезать ему, что ли, — мелькнула мысль, — всё одно подыхать, так хоть... минуту...»

— Хорошо! Пусть так будет, как ты говоришь. Держи ключи.

Шамсиджан сунул руку в карман, вытащил ключи и уронил их.

— Не нервничай так, — съязвил бандит, — можешь оставить, я сам подберу.

— Нет уж, отдать, так отдать. — Отозвался камазист, подбирая вместе с ключами пропитанную солярой тряпку и бросая ее на бочку.

По тряпке бежал веселый огонек. Старый фокус. Вся троица отшатнулась.

— Ты что, офигел! — заверещал бандит.

— Уматывайте к матери! Сам сгорю, но и вам, шакалам... — Шамсиджан теперь держал тряпку в руке, гадая, уберутся ли бандиты до того, как станет слишком жарко.

«Не смогу держать — взорву бочку, и хрен бы с ним».

— Брось тряпку! — орал амбал, — сдохнешь ведь!

— Он вряд ли. — Раздался спокойный голос откуда-то сверху. Говорили по-русски — А у тебя все шансы. Пушки на землю, три шага назад и лапки в небо.

Амбал резко повернулся направо и... три выстрела слились в один. Бандиты рухнули. Кто стрелял, Шамсиджан не видел, но ничего хорошего не ожидал. Какая разница, одни бандиты, другие... Тряпка начинала обжигать руки...

— Слышь, рулила, — раздался тот же голос, — ты не вздумай нас всех тут взорвать вместе со своим драндулетом. Никто тебя обижать не собирается.