Поражающий фактор. Те, кто выжил - Михаил Гвор

Пробка тут была. Когда-то. Несколько дней назад. Пока не навелись на тепло сотен двигателей головки ракет, и не завертелся над шоссе огненный вихрь, дотла высасывающий кислород, и, обращающий в пепел все, что может гореть...

БРДМка сначала проталкивалась, распихивая семью тоннами корпуса скелеты. Пока не уперлась в несколько перевернутых динозаврьих туш «дальнобоев», лежащих поперек дороги. Где-то тут он, четырнадцатого числа, по бандитской машине стрелял...

— Возвращаемся? — Урусов ополовинил пластиковую бутылку, и пришел в себя уже окончательно. Сержант расположился в башенке. Бронемашина, казалось со стороны, словно принюхивается, постоянно поводя стволом пулемета вокруг.

— Назад сдаю. — ответил Безручков, и прохрустел передачей. Давно не выезжала БРДМ за ворота бокса, невозможно вернуть машине за короткую ночь былую резвость...

— Давай-давай... — задумчиво протянул Андрей. И похлопал по плечу сержанта, сидящего на операторском месте. — Соловей, что приборы?

— Приборы — хорошо! — обернулся сержант. — Если все пашет нормально — превышение в пределах допустимых. Можно хоть голым ходить. И тут термобарическим били.

— Нормально они пашут... — Урусов снова прильнул к прицелу. — Зуб даю — нормально! Хоть и модернизировали, но принцип один. А я все эти ВПХРы наизусть помню. Хоть с жены сними... А вот что в допустимых — это не нормально...

— Почему? — рядовой Поляков уже устал чувствовать себя бесполезным грузом, которым, в принципе, и являлся. Вот и влез в разговор при первой же возможности.

— Скучно потому что. Не придется тебе потом дезактивацией заниматься. С мыльцем и щеточкой. Очень уж увлекательно, почти медитация, однако. Поверь ветерану оршанецкому...

— Стоять! — заорал вдруг Урусов, оборвав подкалывание рядового, и вдавил спуск пулемета. ПК осыпал внутренности БРДМки золотистым потоком гильз.

Безручкову несколько угодили за пазуху, и он проклял того идиота, который забыл поставить кожух гильзоулавлывателя. То есть самого себя.

— Что там? — попытался перекричать грохот пальбы Соловьев, с бешеными глазами ухвативший АКС.

— Уже ничего. — обмяк резко как-то Урусов. — Поляк, поищи, там где-то возле тебя цинка патронная. Ага. Молодец. Считай, про то, что ты вчера блевал — мной забыто.

— Так точно, товарищ старший сержант! — попытался отдать честь рядовой, но стукнулся локтем об какой-то угол. И зашипел от боли.

— Устав не нарушай. — Урусов был на удивление спокойным. — А что про вчера забыл, так это только про вчера... Соловей, что за бортом?

— СДЯВ не фиксируется. Фон — 25-26. Превышение минимальное.

— Ништяк. Поляк, к пулемету! Я на минутку выскочу. Проверить надо кое-что.

Оставшиеся в машине переглянулись, но ни слова не сказали, пока Урусов не влез обратно.

— Ничего. Потом расскажу. — Отмахнулся от незаданного вопроса Андрей. — Вить, у тебя тут спирта нету в заначке? Мне бы себя привести надо бы. Да и за упокой принять надо.

Безручков молча передал армейскую флягу сержанту. Тот, не глядя, отвинтил крышечку, и запрокинул, натужно закашлявшись.

— Спирт на вдохе пить надо, салага... — Откомментировал прапорщик. И отобрал у Урусова остатки.

Старший сержант отдышался кое-как.

— Поехали обратно. Тут трасса точно перекрыта. Не протиснемся. А через болото на «броне» идти — только жабей напугаем и лягушей насмешим.

Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль» Санечка

— Баба, я лазлозила! Желтые баноски здесь, а красные здесь!

— Молодец, Санечка! Спасибо! Отдохни немного.

— Баба, я не устала. Я есё могу баноски ласкладывать. Показы, какие нада!

Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль» Виктор Юринов

— Сережа, ты мне скажи, мы можем сделать нормальную радиостанцию, чтобы попробовать связаться с Россией?

— Ну... Передатчик хороший вряд ли, хотя можно с этим гробом армейским поковыряться. Если еще вытащить его на Алаудинский перевал, да направленную антенну соорудить... А вот приемник запросто. Уровень «Дегена» или «Тексана» не гарантирую, но можно переделать «Кенвуды». Я у ребят видел «эф семь е» и «эф шесть а», но они на КаВе лишь принимают. Они вообще принимают всё от нуля до тысячи мегагерц всеми видами модуляции, а их основных три: «а-эм», «эф-эм и эс-эс-бе. Но передают только У-Ка-Ве, хоть и в широкой версии, я ее мигом раскрою, если еще не раскрыта, сто сорок — сто семьдесят три мегагерца и четыреста двадцать — четыреста семьдесят брать будем. Пятьдесят кэмэ легко, если применить направленную антенну в нужную сторону. А направленная антенна делается из телевизионной «дээмве» за пятнадцать минут. При наличии двух направленных антенн и частоты поближе к четыреста семьдесят можно и сто двадцать километров взять. В прямой видимости естественно. Опять же если «дээмве» антенну подлиннее...

— Сережа! Ради бога, не грузи деталями, я из твоей фразы ни слова не понял. Просто и по-русски: мы Новосиб слушать сможем?

— Да хоть самолеты американские.

— А говорить с ним?

— Нет, говорить — слабо. Но до Айни дотянемся. А при хороших условиях, и до Пенджикента.

— А переговоры бандитские перехватывать?

— Теоретически да. А практически — не знаю.

— И что тебе для этого надо?

— Провода всякого разного метров триста. Лучше телевизионного. И пяток «кенвудов» нужных марок.

— Всё. Тогда не рассказывай, как ты это сделаешь, а возьми у Акрама провод и вперед. Нам нужна полноценная связь, а не та порнография, что мы сейчас имеем. Наш «Самшит» тоже можешь использовать. И «Багульник» завтра из Артуча приволокут.

Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения Роман Сундуков (Сундук)

База уцелела. Почти. Далекий взрыв уронил с десяток бетонных секций забора, да сорвал несколько крыш. Присутствия чужих видно не было. Всю территорию ЦБС, занимающую под пятнадцать гектаров, конечно, проверить не удалось бы никак. Но и увиденного хватило для первых выводов: «Чужих нет — свои попрятались».

— Ну что, верховный шаман, доставай бубен! И начинай камлать.

Захрипела, прогреваясь, старая Р-123. Кое-как вышли на дежурную волну.

— Полста первый — Точке! Полста первый — Точке!

— Точка — Полста первому! Ваша работа на тройку! Как прошло?

— Полста первый — Точке. Ваша — аналогично. Принял.

— У нас два сто!

— Точка — Полста первому! Ваши два сто принял!

И продолжилось голосом Пчелинцева:

— Полста первый, с меня два по сто в одной!

— Полста первый — Сороковому! Заметано, чиф!

Ну всё, в бригаде знают ровно столько же, сколько знает сам капитан. Значит, можно оставлять Михайлова с биноклем, а Женьку на рации. И идти на ЦБС. Притом идти так, чтобы его заметили. Там видно будет. Сразу стрелять не начнут — значит, действительно, свои.

А начнут — так у ребят есть возможность смыться, и передать в бригаду, что тут сектыш.

За БРДМ капитан не боялся. Она на холме стоит, метрах в трехстах. Из РПГ не достанут, а чтобы «Корнет» или еще гадость какую навести и шарахнуть — уровень умения повыше нужен, чем у хомяков складских. Да и батальон охраны вряд ли операторами ПТУРСов комплектуют...

Сундуков успокаивал сам себя все те метры, которые шел до третьего КПП. Но успокоился, только когда увидел щекастую морду старлея Васильева — зама по вещевому довольствию.

Тот стоял в генеральской фуражке. С «Грозой» наперевес. И приветливо улыбался капитану.

— Ромка, живой, черт!

— Да чтобы нас угробить — и ядерной войны мало! Рассказывай!

— Что там рассказывать...

А в эфир летело радостное:

— Полста первый — точке! У нас сто одиннадцать! У нас сто одиннадцать!

И летел назад ответ. Со всеми возможными нарушениями норм связи. Радостный и крайне нецензурный...

Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль» Владимир Потапов (Потап)

В целом ребята оказались даже лучше, чем Потап ожидал. Догадывался, что альпинистам в дисциплине не откажешь, но одно дело знать, другое видеть.

Пулеметчики — так просто хороши. Особенно братья-омичи. Но и Серега с Васькой не промах. Остальные попроще, но с азбукой знакомы. Погонял всех на смены позиций, проверил матчасть. С оружием ребята не пасуют, двигаться, в целом, умеют. Так или иначе — два отделения есть.

Лайма удивила. «Плетка» как в руки к ней попала, словно приросла. И сама девчонка с оружием в руках преобразилась. Сразу видно — снайпер. Только неразговорчива малость. Так то на национальные особенности списать можно.

— Воевала? — спросил майор, приглядевшись.

— Нет, — буркнула литовка.

— А навыки откуда?

— Учили...

Тут Потап не выдержал.