Улисс (часть 1, 2) - Джеймс Джойс

Мистер Блум выбрался из лязга и грохота, пройдя галереей к площадке. И что, тащиться в эту даль на трамвае, а его, может, и не застанешь? Лучше сначала позвонить. Какой у него номер? Да. Как номер дома Цитрона. Двадцатьвосемь. Двадцатьвосемь и две четверки.

ОПЯТЬ ЭТО МЫЛО

Он спустился по лестнице. Кой дьявол тут исчиркал все стены спичками? Как будто на спор старались. И всегда в этих заведениях спертый тяжелый дух. Когда у Тома работал - от неостывшего клея в соседней комнате.

Он вынул платок, чтобы прикрыть нос. Цитрон-лимон? Ах, да, у меня же там мыло. Оттуда может и потеряться. Засунув платок обратно, он вынул мыло и упрятал в брючный карман. Карман застегнул на пуговицу.

Какими духами душится твоя жена? Еще можно сейчас поехать домой трамваем - мол забыл что-то. Повидать и все - до этого - за одеванием. Нет. Спокойствие. Нет.

Из редакции "Ивнинг телеграф" вдруг донесся визгливый хохот. Ясно кто это. Что там у них? Зайду на минутку позвонить. Нед Лэмберт, вот это кто.

Он тихонько вошел.

ЭРИН, ЗЕЛЕНЫЙ САМОЦВЕТ В СЕРЕБРЯНОЙ ОПРАВЕ МОРЯ

- Входит призрак, - тихонько прошамкал запыленному окну профессор Макхью полным печенья ртом.

Мистер Дедал, переводя взгляд от пустого камина на ухмыляющуюся физиономию Неда Лэмберта, скептически ее вопросил:

- Страсти Христовы, неужели у вас от этого не началась бы изжога в заднице?

А Нед Лэмберт, усевшись на столе, продолжал читать вслух:

- _Или обратим взор на извивы говорливого ручейка, что, журча и пенясь, враждует с каменистыми препонами на своем пути к бурливым водам голубых владений Нептуна и струится меж мшистых берегов, овеваемый нежными зефирами, покрытый то играющими бляшками света солнца, то мягкою тенью, отбрасываемой на его задумчивое лоно высоким пологом роскошной листвы лесных великанов_. Ну, каково, Саймон? - спросил он поверх газеты. - Как вам высокий стиль?

- Смешивает напитки, - выразился мистер Дедал.

Нед Лэмберт хлопнул себя газетою по коленке и, заливаясь хохотом, повторил:

- Играющие бляхи и задумчивое лоно. Ну, братцы! Ну, братцы!

- И Ксенофонт смотрел на Марафон, - произнес мистер Дедал, вновь бросив взгляд на нишу камина и оттуда к окну, - и Марафон смотрел на море.

- Хватит уже, - закричал от окна профессор Макхью. - Не желаю больше выслушивать этот вздор.

Прикончив ломтик-полумесяц постного печенья, которое непрерывно грыз, он тут же, оголодалый, собрался перейти к следующему, уже заготовленному в другой руке.

Высокопарный вздор. Трепачи. Как видим, Нед Лэмберт взял выходной. Все-таки похороны, это как-то выбивает из колеи на весь день. Говорят, он пользуется влиянием. Старый Чаттертон, вице-канцлер, ему двоюродный то ли дедушка, то ли прадедушка. Говорят, уж под девяносто. Небось и некролог на первую полосу давно заготовлен. А он живет им назло. Еще как бы самому не пришлось первым. Джонни, ну-ка уступи место дядюшке. Достопочтенному Хеджесу Эйру Чаттертону. Я так думаю по первым числам он ему выписывает иногда чек а то и парочку дрожащей рукой. То-то будет подарок когда он протянет ноги. Аллилуйя.

- Очередные потуги, - сказал Нед Лэмберт.

- А что это такое? - спросил мистер Блум.

- Вновь найденный недавно фрагмент Цицерона, - произнес профессор Макхью торжественным голосом. - _Наша любимая отчизна_.

КОРОТКО, НО МЕТКО

- Чья отчизна? - спросил бесхитростно мистер Блум.

- Весьма уместный вопрос, - сказал профессор, не прекращая жевать. - С ударением на "чья".

- Отчизна Дэна Доусона, - промолвил мистер Дедал.

- Это его речь вчера вечером? - спросил мистер Блум.

Нед Лэмберт кивнул.

- Да вы послушайте, - сказал он.

Дверная ручка пихнула мистера Блума в поясницу: дверь отворяли.

- Прошу прощения, - сказал Дж.Дж.О'Моллой, входя.

Мистер Блум поспешно посторонился.

- А я у вас, - сказал он.

- Привет, Джек.

- Заходите, заходите.

- Приветствую.

- Как поживаете, Дедал?

- Жить можно. А вы?

Дж.Дж.О'Моллой пожал плечами.

ПРИСКОРБНО

Раньше был самый способный из молодых адвокатов. Скатился, бедняга. Этот чахоточный румянец вернейший признак что песенка спета. Теперь только прощальный поцелуй. Интересно, с чем он пожаловал. Трудности с деньгами.

- _Или задумаем достигнуть горных вершин, сомкнувшихся мощным строем_.

- Вид у вас просто люкс.

- А редактора можно сейчас увидеть? - спросил Дж.Дж.О'Моллой, кивая в сторону другой двери.

- Сколько угодно, - сказал профессор Макхью. - Не только увидеть, но и услышать. Он с Ленеханом в своем святилище.

Дж.Дж.О'Моллой не спеша подошел к конторке с подшивкой газеты и начал перелистывать розовые страницы.

Практика захирела. Неудачник. Падает духом. Азартные игры. Долги под честное слово. Пожинает бурю. А раньше имел солидные гонорары от Д. и Т.Фицджеральдов. В париках, чтоб показать серое вещество. Мозги выставлены наружу как сердце у той статуи в Гласневине. Кажется, он пописывает какие-то вещицы для "Экспресса" вместе с Габриэлом Конроем. Неплохо начитан. Майлс Кроуфорд начинал в "Индепенденте". Просто смешно как эти газетчики готовы вилять, едва почуют что ветер в другую сторону. Флюгера. И нашим и вашим, не поймешь чему верить. Любая басня хороша, пока не расскажут следующую. На чем свет грызутся друг с другом в своих газетах, и вдруг все лопается как мыльный пузырь. И на другое утро уже друзья-приятели.

- Нет, вы послушайте, послушайте, - взмолился Нед Лэмберт. - _Или задумаем достигнуть горных вершин, сомкнувшихся мощным строем_...

- Пустозвонит! - вмешался профессор с раздражением. - Довольно нам этого надутого болтуна!

- _Строем_, - продолжал Нед Лэмберт, - _уходящих все выше в небо, дабы словно омыть наши души_...

- Лучше омыл бы глотку, - сказал мистер Дедал. - Господи, Твоя воля! Ну? И за этакое еще платят?

- _Души бесподобною панорамой истинных сокровищ Ирландии, непревзойденных, несмотря на множество хваленых подобий в иных шумно превозносимых краях, по красоте своих тенистых рощ, оживляемых холмами долин и сочных пастбищ, полных весеннею зеленью, погруженной в задумчивое мерцание наших мягких таинственных ирландских сумерек_...

ЕГО РОДНОЕ НАРЕЧИЕ

- Луна, - сказал профессор Макхью. - Он забыл "Гамлета".

- _Застилающих вид вдаль и вширь, покуда мерцающий диск луны не воссияет, расточая повсюду свое лучезарное серебро_...

- Ох! - воскликнул мистер Дедал, испустив безнадежный стон. - Ну и дерьмо собачье! С нас уже хватит, Нед. Жизнь и так коротка.

Он снял цилиндр и, раздувая в нетерпении густые усы, причесался по валлийскому способу: растопыренной пятерней.

Нед Лэмберт отложил газету, довольно посмеиваясь. Через мгновение резкий лающий смех сотряс небритое и в темных очках лицо профессора Макхью.

- Сдобный Доу! - воскликнул он.

КАК ГОВАРИВАЛ ВЕЗЕРАП

Язвить можно конечно но публика-то это хватает как горячие пирожки. Кстати он кажется сам из булочников? А то с чего его зовут Сдобный Доу. Но кто бы ни был гнездышко он себе устроил недурно. У дочки жених в налоговом управлении, имеет автомобиль. Ловко подцепила его. Приемы, открытый дом. Угощение до отвала. Везерап всегда это говорил. Проводи захват через брюхо.

Дверь, ведущая в кабинет, распахнулась резким толчком, и в комнату вдвинулась красноклювая физиономия, увенчанная хохлом торчащих как перья волос. Дерзкие голубые глаза оглядели присутствующих, и резкий голос спросил:

- Что тут происходит?

- И вот он, собственною персоной, самозваный помещик, - торжественно объявил профессор Макхью.

- Анепошелбыты, жалкий преподавателишка! - выразил редактор свою признательность.

- Пойдемте, Нед, - сказал мистер Дедал, надевая шляпу. - После такого мне надо выпить.

- Выпить! - вскричал редактор. - Перед мессой спиртного не подают.

- Что верно, то верно, - отвечал мистер Дедал, уже выходя. - Пойдемте, Нед.

Нед Лэмберт боком соскользнул со стола. Голубые глаза редактора, блуждая, остановились на лице мистера Блума, осененном улыбкой.

- А вы не присоединитесь, Майлс? - спросил Нед Лэмберт.

ВОСПОМИНАНИЯ О ДОСТОПАМЯТНЫХ БИТВАХ

- Ополчение Северного Корка! - вскричал редактор, устремляясь к камину. - Мы всегда побеждали! Северный Корк и испанские офицеры!

- А где это было, Майлс? - спросил Нед Лэмберт, задумчиво разглядывая носки своих башмаков.

- В Огайо! - крикнул редактор.

- Там все и было, готов божиться, - согласился Нед Лэмберт.

По пути к выходу он шепнул О'Моллою:

- Начало белой горячки. Печальный случай.

- Огайо! - кричал редактор петушиным дискантом задрав багровое лицо вверх. - Мой край Огайо!

- Образцовый кретик! - заметил профессор. - Долгий, краткий и долгий.

О, ЭОЛОВА АРФА

Он достал из жилетного кармана катушку нитки для зубов и, оторвав кусок, ловко натянул его как струну между двумя парами своих нечищеных звучных зубов.

- Бинг-бэнг. Бэнг-бэнг.