Три цвета ночи - Екатерина Неволина

Когда-то у него были свои книги. Одну из них он еще долго носил с собой – с пожелтевшими листами, в растрескавшемся темно-коричневом переплете. Золоченая надпись на обложке давно уже стерлась, но ему нравилось медленно переворачивать страницы, источающие запах старой бумаги (нынешнюю он просто терпеть не мог), кожи, пота и пыли, разглядывать на первой странице выцветшую чернильную надпись: «Моему милому мальчику! Съ светлымъ праздникомъ…» Он смутно помнил, что и книга, и надпись как-то связаны с ним, но уже забыл, как именно. А потом книга потерялась. Зато появился Интернет, и он по-прежнему мог читать то, что ему нравилось. А еще – просматривать новости. Вот и сейчас, прежде чем уйти, он открыл ленту новостей. Одна из заметок его заинтересовала:

«В Москве появился маньяк.

Четвертое с начала июля зверское убийство совершено на западе российской столицы. Тело шестнадцатилетней девушки, коренной жительницы Москвы, было найдено на детской площадке, неподалеку от дома убитой. Жертве перерезали горло. Как и в предыдущих случаях, тело было полностью обескровлено.

Оперативники не исключают, что в городе вновь появился маньяк. Все убийства идентичны друг другу…

Внимание неизвестного преступника привлекают брюнетки шестнадцати-восемнадцати лет…

По данным фактам возбуждены уголовные дела. Ведется активное следствие.

Правоохранительные органы призывают девушек и молодых женщин быть внимательнее, не вступать в контакты с незнакомыми людьми и, по возможности, избегать прогулок в позднее время».

Все предсказуемо. Странно, если бы они догадались, куда именно девается кровь. Он закрыл окно, расплатился и вышел из здания.

Времени у него немного. Тем более что другие наверняка тоже ее ищут. Он знал: надо торопиться, однако действовать приходилось вслепую. Если она попадет к тем, ситуация перейдет в разряд критических. Нужно любой ценой не допустить этого. Но пока – он ощущал каким-то шестым чувством – все еще оставалась возможность сыграть. Даже если его новая цель опять окажется ложной. Однако шанс был – он почуял в девушке силу большую, чем в предыдущих жертвах. А значит, рога трубят и охота продолжается.

– Ну вот, Наденька, уже совсем поздно, – мама обеспокоенно взглянула на часы. – Может, дождаться отца? Он сам погуляет с собакой. Или пошли вместе.

– Да ладно, мне полезно прогуляться. А у тебя болит голова. – Девочка отложила книгу, собрала перед зеркалом волосы в хвостик, перетянув их контрастной белой резинкой, и свистнула уже давно нетерпеливо виляющей хвостом собаке: – Ну дождался, пошли гулять.

На слово «гулять» собака радостно взвизгнула и устремилась в коридор за поводком.

– Все-таки интересно, как это у тебя всегда получается узнавать, если у меня что-то болит? – спросила мама, вставшая, чтобы проводить их до двери.

– Интуиция! – отвечала Надя, зашнуровывая кроссовки. – Выпьешь таблетку или тебе боль снять?

– Выпью, не так уж сильно болит. А ты иди, и без того поздно, – мать с беспокойством взглянула на темное окно.

– Да не волнуйся, мы быстро. Только туда и обратно!

Девочка надела на собаку ошейник и вышла из квартиры.

Мать на минуту прислонилась к обитой красным дерматином двери. На сердце у нее почему-то было тревожно. Может, все-таки собраться и пойти за ними?.. Словно откликнувшись на эту мысль, голова заныла с новой силой. Женщина поморщилась. Нет, все-таки лучше выпить таблетку и прилечь на диван. Все будет в порядке, они вернутся раньше, чем пройдет эта мерзкая тягучая боль.

Так она и сделала.

Тем временем девочка и собака уже вышли из подъезда.

Площадка перед домом была знакома обоим до последних мелочей. В чем-то она являлась центром их мира.

Пройдясь до соседней высотки – весь дворик-то небольшой, словно стенами окруженный соседними домами, – они повернули обратно. И тут собака вдруг забеспокоилась. Она залаяла, потом завыла куда-то во тьму и кинулась к ногам хозяйки.

– Все в порядке, трусишка, – попыталась успокоить ее Надя, гладя косматую собачью спину.

Пса била крупная дрожь.

– Ну что ты так испугалась?..

Незнакомец в черной кожанке появился перед ними, будто возникнув из мрака.

Собака истошно взвыла и вдруг, словно сумасшедшая, кинулась прочь.

Наде тоже стало страшно. Говорят, псы умеют распознавать людей. Ее пес всегда был ей верным другом и не раз облаивал не приглянувшихся ему дворников, пьяниц или мотоциклистов, но она никогда не видела, чтобы он кого-нибудь так боялся.

– Отойдите от меня. Я закричу! – предупредила она парня, отступая на шаг.

– Не успеешь, – холодно бросил тот, и она почему-то сразу же ему поверила.

– Однако я могу тебя отпустить, – сказал он. – Хочешь?

– Хочу, – прошептала она ставшими вдруг непослушными губами.

– Вот и прекрасно. – Он дружески кивнул ей. – Очень хорошо, когда люди могут нормально договориться. Я знаю, у тебя есть способности. Ты умеешь лечить, снимать боль или что-то в таком роде?

Она кивнула, чувствуя себя жалким болванчиком, однако воля совершенно покинула девчонку. Даже если бы он ее отпустил, она не смогла бы убежать – ноги вдруг сделались ватными.

– Тогда играем. Как ты снимаешь головную боль?

Она не понимала, зачем он задает ей такие странные вопросы, но тем не менее ответила:

– Руками. Я вожу руками и снимаю боль – слой за слоем, будто чищу луковицу.

– Молодец! – похвалил незнакомец. – Очень перспективная девочка. Ну что, красавица, правила игры таковы. Перед тобой черный ящик. То есть я. Определишь, кто я, – отпущу. Нет – как говорится во всех сказках, пеняй на себя. Начали.

– З-з-зачем мне определять, кто вы? – Зубы девочки невольно клацнули.

– Вот глупая, – удивился он, – я же говорю: таковы условия игры. Ты сама согласилась играть. Или ты меня обманула? – Его глаза подозрительно сузились.

– Нет! Не обманула! – поспешно сказала она, закрыла глаза и сосредоточилась.

Сейчас от Надиных странных способностей зависела ее жизнь.

Медленно, словно боясь обжечься, она протянула к незнакомцу раскрытую ладонь. От него веяло холодом и какой-то странной пустотой. Он был весь словно холодный огонь. Словно потухший очаг. Зияющая дыра в привычной ткани мира. Никогда она не видела ауру так ясно, и никогда ей так отчетливо не представлялось, что перед ней стоит тот, кого просто быть не может.

Она заколебалась.

– Ну? – ободрил он ее. – Ты догадалась? Так скажи.

– Мне… мне показалось, нет, этого не может быть…

– Ну давай, рискни, – ободрил он, приседая перед ней на корточки и заглядывая снизу вверх в лицо.

– Мне показалось, будто тебя нет. Что ты – неживой, – нерешительно прошептала девочка и тут же смутилась. – Наверное, у вас какие-то неприятности?..