Экстремальный диалог - Игорь Колосов

Этого просто не могло быть! Камни не падают с неба и, тем более, не залетают в окна, словно листья, занесенные порывом ветра!

Андрей еще не встал с кровати, прежде чем в тишине, вливавшейся в комнату сквозь разбитое стекло вместе с прохладным апрельским воздухом, послышались чьи-то торопливые шаги. Кто-то, находившийся под окном, уносился прочь. Кто-то существовал, как и рыжебородый мужик, и своим топотом, казалось, утверждал, что он реальнее конкурента.

В другой комнате тоже послышались звуки. Со своей кровати подскочила мать. Тяжело затопала, рванувшись к комнате сына. Ее шаги окончательно проложили путь той реальности, к которой с таким трудом возвращался Андрей.

Он выскочил из-под одеяла, завертелся на одном месте, не зная, что делать. Когда мать распахнула дверь, Андрей совершил первое осмысленное действие. Схватил штаны со спинки стула. Он всегда спал без нижнего белья, даже зимой, и рефлекс, не предстать перед матерью голым, сработал быстрее других. Андрей запрыгнул в штаны. Пронеслась глупая мысль, что надо было сначала одеть трусы.

— Андрей, — вскрикнула мать. — Что это грохну…

Она увидела окно и… заголосила.

— Тише! — рявкнул Андрей.

В мозгу из вспыхнувшего пламени паники выделилась одна мысль: догнать того, кто это сделал! Во что бы то ни стало! Разбитое окно, паника матери — все потом. Надо узнать, кто за это в ответе!

Он выбежал из комнаты.

— Андре-ей! — взвыла мать.

Наверняка поняла, что он задумал, и ее это напугало.

— Не надо! Я позвоню в…

Он ее не слушал. Секунды две он потратил, вспоминая, куда поставил обувь, после чего едва не заорал сам себе: какая обувь, к чертовой матери? Так и выбежал босиком, на ходу застегивая штаны.

В подъезде было темно. Опять выкрутили лампочку? Или все-таки перегорела? Тьма заставила его умереть пыл, пока он не выбежит на улицу. Один неверный шаг — и он не только не догонит неизвестного подонка, но и травмирует лодыжку.

Ступени встретили его обнаженные ступни гладкими кусками льда. На их фоне даже асфальт перед домом показался менее холодным. Хотя компенсировал эту маленькую поблажку неровностью: бежать было больно.

Андрей рванулся вправо. Не потому, что удалявшиеся шаги подсказали это направление, скорее сработал рефлекс: в той стороне можно углубиться в частный сектор. Он обежал дом, остановился на углу, где просматривалось сразу три направления: вдоль его дома и тех, что стояли за ним в одну линию, и в оба конца перпендикулярной улицы. Завертел головой, делая по одному шагу то в одну, то в другую сторону.

Никого. Пусто, как и положено глубокой ночью. Сколько сейчас времени? Глупый вопрос. Ненужный. Какое это имеет сейчас значение? Главное — где тот, кто разбил окно? Успел куда-нибудь свернуть? Но в каком направлении?

Протоптавшись на одном месте почти минуту, Андрей понял, что опоздал. Нужно было выбирать направление наугад. Надеяться на удачу. Один к трем. Но сейчас — поздно. Эта сволочь уже оторвалась. К тому же Андрей непозволительно долго возился дома, прежде чем выбежал. Возвращаться назад?

При этой мысли Андрей, наконец-то, ощутил, как ему холодно: пока еще апрельские ночи были прохладными. Перед глазами предстало лицо матери. Он оставил ее одну. В комнате, где очень скоро будет не теплее, чем на улице. Он почувствовал себя дурно при мысли, что случилось бы, будь сейчас зима. Злость на неизвестного подонка ослабела. Стало слишком дискомфортно. Не только телу. Андрей побежал назад.

Мать встретила его в прихожей.

— Слава Богу, — воскликнула она, увидев сына. — Босиком? Андрейка!

Важнее целых стекол и выявления хулигана для нее была невредимость сына.

— Сбежал! Гад! — Андрей растерянно остановился, заключил мать в объятия.

— Я вызвала милицию, — пробормотала она.

— Да?

Какой смысл, хотел добавить он, но промолчал. Не оставлять же все, как есть?

Через пару минут на улице послышался визг шин милицейского «Рафика».

— И что менты? — спросил Руслан.

Андрей сжимал трубку так, что она скрипела. Еще немного — и, кажется, что разломается.

Весь день его трясло. Наверное, самое паршивое воскресение в его жизни. Может, и в жизни его матери. Раньше ничего такого, что шло с этим хоть в какое-то сравнение, не случалось. Так хотелось, чтобы этот день закончился, не просто поскорее, хотелось, чтобы раз — и его нет. Естественно, ему было суждено тянуться едва ли не вечность.

Андрей ходил из угла в угол. Мать лежала у себя на диване и смотрела в потолок. Хорошо хоть, стекло к утру вставили. Мать позвонила своему брату, дяде Коле, прямо среди ночи. Тот не возмущался, сразу стал собираться, у каких-то знакомых раздобыл стекло — не ждать же пока магазины откроются? Единственный плюс.

— Ничего хорошего, — пробормотал Андрей, скосив глаз на рифленую дверь своей комнаты: не хотелось лишний раз терзать мать напоминанием прошедшей ночи.

Впрочем, она наверняка думает об этом каждую минуту. И еще долго не забудет случившееся.

— То есть как? — спросил Руслан.

Андрей выдержал паузу, чтобы его голос прозвучал негромко. Какие-то моменты, когда он переключался на что-то другое, сегодня были, но стоило ему все пересказать позвонившему другу, как его опять затрясло от гнева и тревоги.

— Вот так. Они говорят, что если конкретных подозреваемых нет, толку никакого. Мол, надо было хулигана по горячим следам задержать.

Руслан хмыкнул.

— Ты ведь сказал им про свою брюнетку?

— Сказал, — вяло подтвердил Андрей. — Но ведь сначала я им сказал, что окно разбил мужчина.

— Значит, она подговорила кого-то.

— Я все это сказал. Но тот из трех, что поглавнее был, посмеялся и заявил, что все это домыслы. Мол, если та девица сама не признается, никто ничего не сделает. Она, мол, наверняка дома в две дырки мирно сопит, и мама с папой дома, подтвердят, что дочка никуда не выходила. Так что вряд ли что будет, если у меня на этом все.

— Так что? — удивился Руслан. — Они вообще ничего не сделают?

— Не знаю. Адрес Ковалевских я им дал. Но… похоже, действительно толку от этого немного.

— Во блин, — пробормотал Руслан.

После непродолжительной паузы он спросил:

— Андрюха, ты сам-то уверен, что это брюнетка постаралась?

Андрей вспомнил лицо старшего лейтенанта, что задавал вопросы. Что-то подсказывало Андрею, что скептицизм у сыщика вызвала его собственная неуверенность. Сначала Андрей сказал, что никто ему на ум не приходит, нет у него врагов. Похоже, шок из-за случившегося, подавленно-паническое состояние матери не позволили вовремя вспомнить о Ковалевской. Еще бы, такого он даже от нее не ожидал. Но ведь следовало бы.

Когда он почувствовал равнодушное бессилие сыщиков, Андрей поправился, заговорил про брюнетку, но у них наверняка создалось впечатление, что он хватается за крайний вариант. Наверняка ошибочный.

— Уверен, — пробормотал Андрей.

Руслан промолчал, как бы ожидая каких-то подтверждений.

— Кому еще? — Андрей с новой силой сжал трубку, и та протестующе заскрипела. — Посуди сам. Она ведь сказанула, что не все еще потеряно, когда я заявил, что у меня все хорошо. Не удержалась, проговорилась. Она себя выдала.

— Но никто этого не слышал, кроме тебя? — уточнил Руслан.

— Не слышал. Но это она, Руслик, она. Ей разве попросить некого? У такой смазливой сучки желающих найдется. Кому еще? Она ненормальная, свихнулась на том, чтобы испортить мне, как можно больше крови.

Руслан не отрицал это, но и не подтверждал. Похоже, не видел в этом смысла. Он решил переменить тему:

— На работу завтра пойдешь?

— Нет. Позвонил Борисовне, предупредил, что мне нужен день-два, прийти в себя. С матерью побыть. Да и к следователю надо сходить.

— Ко мне не придешь?

— Извини, Руслик, ни о чем говорить спокойно не смогу. Только тебя загружу всей этой фигней.

— А с Машей что? Не звонил еще сегодня?

Андрей тяжело-тяжело вздохнул:

— И хотелось бы встретиться, она на меня умиротворяющее действует, и беспокоить ее не хочется. Наверное, скажу, что мать неважно чувствует, и сегодня не могу встретиться.

Он подумал и тихо добавил:

— В принципе, это ведь не ложь. Так оно и сеть. Не хочется мать одну оставлять.

Яна стояла в сторонке и рассеянно следила за дурачившимися одноклассниками.

Только что они узнали, что географии сегодня не будет. Не придет учитель. То ли заболел, то ли какие-то семейные обстоятельства, точно неизвестно. И вот ребятня, довольная внезапно образовавшейся «форточкой», выплескивала радость в ожидании своей участи — классная руководительница или директриса придет и вынесет свой вердикт: гулять или идти на другой урок. Но, так или иначе, сегодня на один час учиться меньше.

Одна лишь Яна после этой новости ощутила беспокойство.