Окраина. «Штрафники» (litres) - Юрий Валин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну и общага у нас, – начальник Отделения покачал головой. – Безобразие. На глазах моральный облик теряем. Распустил я вас. Нужно, к примеру, на недельку Таисию сюда вернуть, пока мадам окончательно квартиру не приватизировала. Пусть хоть щей наварит. А ты поживи как гражданский человек. Ванну прими с пеной, телевизор посмотри…
– Еще чего. Не хочу я в изолятор. Телевизор и здесь есть. И вообще здесь веселее. И работа всегда имеется – со снаряжением или с киношной техникой. С Мариэттой можно поболтать.
– Ну-ну, болтайте, только по закоулкам не шастайте. Кстати, ты не знаешь, что у Капчаги с головой? Я имею в виду не в мозгах, а снаружи?
– Прическа, что ли? Дреды называются.
– Я знаю, что дреды, не совсем замшелый. Только, по-моему, они как-то по-иному должны выглядеть. Нет, про экстравагантность тоже понимаю, но не настолько же вопиющую? Какая-то диверсия на заводе колючей проволоки, а не прическа.
– Это экспериментальные дреды. Не очень задавшиеся. С химизацией. Маня сама смеется.
– Смеется… Тут плакать нужно, – проворчал Андрей. – Если прическа не задалась, может, ее стоит поправить? Так, по крайней мере, в годы моей молодости делали.
– Не получается исправить. Я же говорю, – экспериментальный замес. Химия стойкая.
– А в парикмахерскую сходить? Если необходима профессиональная помощь, стесняться не стоит.
Генка посмотрел на начальника с некоторым сожалением:
– Сергеич, ты когда в последний раз в салон ходил? Нам с тобой легко – обхреначили под машинку, и гуляй. А с баб тысячи дерут. Манька пустая, так что терпит свою чучундру.
– Понял. Нет, не понял. Вы что, в карты «на интерес» режетесь? У вас зарплата неделю назад была. Я же сам выдавал.
Генка засмеялся:
– Нет, до карт мы не дошли. Манька нашла пачку древних кроссвордов, их и решаем. Ржачка сплошная. Даже не догадаешься, что и спрашивают. А денег у нашей Мани нет. Приезжал какой-то хмырь, она ему отбашляла. В смысле, долг отдала. А у меня деньги не берет. У нее закон – никаких долгов и секс только бесплатный. По желанию, значит.
– Насчет секса она, помнится, нам в первую очередь объявила, – пробурчал Андрей.
Как-то нехорошо получалось. Сам привык чувствовать себя обеспеченным. На кредитке имелся приличный «подкожный» запас еще с давних времен, да и пенсия вполне позволяет не голодать. Какие расходы у одинокого сдержанного мужчины? Но у других-то иначе бывает.
– Хм, я думал, Мариэтта Тимуровна зарплату мимолетом на пудру пустит. У нее один чемодан баксов пятьсот стоит.
– Чемодан из прошлого. И долги оттуда же, – объяснил Генка.
– Ты, Гена Иванов, о таких вещах мне вовремя сообщай.
– О каких «таких»? Долги штука личная и…
– Ты мне не тупи здесь. Как будто я тебя «стучать» призываю. Мне, и всем нам, полное спокойствие в команде необходимо. Таисию нам не переделать. Под нее весь мир менять нужно. Деда Лешу опекать смешно. Мы все тут сложившиеся люди. Даже мадемуазель Капчага. Но из-за финансов дурить и мучиться смысла нет. Давай-ка думай, как девицу обиходить.
Особенно напрягаться не пришлось. Мариэтта благосклонно приняла половину зарплаты авансом. Андрей строго указал, где расписаться (пришлось наскоро слепить бланк авансовой ведомости). Вместе с деньгами коллега Капчага получила увольнительную до обеда, указание не опаздывать и не терять мобильный телефон. Фыркнула, но вполнакала, – видимо, и впрямь обрадовалась.
Вернулась вовремя, только в салон и ездила. Андрей вышел из мастерской, тихо офигел и вернулся домывать разобранную планетарку. Нет, с дредами было покончено. На голове девицы красовался короткий хвостик, – волосы оказались черными, блестящими, вполне ничего себе. Но эта пристойность целиком компенсировалась кольцом, сияющим в ноздре Мариэтты. Новоприобретенное украшение было серебряным, размером с гайку на «19». Кажется, девчонка сделала и новый макияж, но «гайка» затмевала все.
– Треш! – торжественно провозгласила за обедом Таисия.
– Ага, я грязная вонючая особа, развратная и гнусная притом, – с не менее торжествующими интонациями продекламировала Мариэтта. – Я откровенна, я носата, я пахуча, не то что ваш безвкусный, ваш диетский, ваш противный голубец. Хочу в Рио-де-Жанейро. К белым штанам и брюнетам.
– Капчага, – резко сказал Андрей. – Глупости не болтай. Голубцы отличные. Украшение свое имеешь право носить в неслужебное время. На операции – и не думай: зацепишься за первый же куст, выйдешь из строя. Дезертировать «самострелом» хочешь? И не надейся. А так носи и радуйся. Но раз ты таскаешь такую бранзулетку, люди, надо думать, имеют полное право оценить твою роль в русской культурной революции и высказаться по этому поводу.
Коварная Мариэтта радостно заулыбалась:
– А я че? Кому-то говорю «не хамите, парниша?» Каждый может кинуть в меня камнем. Голубцы я для рифмы приплела. Простите, тетя Тая. Отличный продукт. Хотя и не стоит делать из еды культа.
– Замолкни, а? – взмолился Андрей.
– Все, я умолкаю, не то по шее получу и подвиг свой не совершу. – Осквернительница могил бодро запихала в рот половину голубца.
Остальные пытались вникнуть в суть трепа, так щедро извергнутого довольной жизнью девицей. Первоисточников, кроме Андрея, никто не помнил. Таисию, решавшую, разрыдаться сейчас или попозже, взял за руку Алексей Валентинович, что-то забормотал про глупые детские стишки.
После ужина, когда мыли посуду, начальник сказал Генке:
– Намекни подруге, что если она будет так много читать и смотреть классику, да еще цитировать шедевры людям, давным-давно забывшим об их существовании, то это добром не кончится. Или вилку в глаз от мадам заработает, или я сам воспитанием займусь.
– Так это из книжки? Я-то думаю, чего это она так ловко шпарит. Нужно отобрать книженцию да самому прочесть. Пусть не зажимает.
– Читай. Только с завтрашнего дня твоя Капчага с нами работает. И в мастерской, и по планированию. Хватит ей бездельничать. С книгами да с тобой, беспамятным, запросто свихнуться можно.
– Она… – парень заткнулся.
– Что она?
– Она не свихнется.
– Да уж, скорее с вашей командой я сам спячу.
* * *– Выезд-д-д! – бас Алексея Валентиновича раскатился по коридору торжественно и трубно.
Андрей пробормотал ругательство. Не так нужно оглашать. У Генки с его армейской бодростью куда лучше выходит. Угораздило. Возились как обычно в мастерской, собственно, начальник с Генкой пытались починить аварийный насос, а Мариэтта восседала на верстаке, комментировала и протирала керосином детали древней головоломки. Болтала осквернительница могил не просто так, а хитроумно выискивала параллели между внутренностями поржавевшего агрегата и теорией скольжения по «Фате». Мышление у девчонки было неординарное, этого не отнять.
– Выезд-д-дддд! – повторно протрубил Алексей Валентинович, как будто его не слышали.
– Моемся и вперед, – приказал Андрей.
Алексей Валентинович передал аккуратно записанные первичные данные: Бахрина Алиса Николаевна, 16 лет, учащаяся средней школы. Улица Махрютина, 6, корпус 6, квартира 276. Исчезла 7 часов назад. Депрессия тип «6А». Увлечения: рок-музыка, слабоалкогольные напитки, наркотики тип «Л».
– Подруга нашей Мариэтты, – насмешливо сказал Алексей Валентинович. – Небось колобродит где-нибудь с кавалерами. Рано нас сдернули.
– Ничего, проедемся. Собирайтесь, Алексей Валентинович.
Одеваясь, Андрей осознал, что ему абсолютно не нравится, как именно Беркут-Томов принял вызов. Вернее, с вызовом-то ладно – записал, и спасибо. Но как он в кабинете оказался? Андрей по старой привычке тщательно контролировал свое рабочее место. Как-то неприятно, когда твои любимые авторучки пропадают. Не в ручках, понятно, дело, но…
Цепляя на ремень «церемониальное» личное оружие, Андрей слышал, как в коридоре подпрыгивает Генка – проверяет новый комплект инструмента. Неудобную сумку теперь заменял жилет-разгрузка, перешитый и подогнанный по армейскому типу. Удобная штука. Дай Генке волю, он на себя еще центнер железок навесит. Пацан он все-таки.
Генка был готов, Таисии позвонили, Алексей Валентинович уже нахлобучил свою нерпичью кепку. Понятно, Мариэтта застряла.
Андрей заглянул в радиоузел. Девица не подмазывалась перед зеркалом, а сидела верхом на кресле и сумрачно смотрела в глаза желтому медведю. Зверь, пристроенный на пирамиде магнитофонных катушек, так же пристально таращил янтарные глаза на хозяйку.
– Что, не лезет в рюкзак? Или бастует? – поинтересовался Андрей.
– Остается на хозяйстве, – Мариэтта дернула носом. – Должен же кто-то дома оставаться?
– В принципе, мысль верная. Идем?
– Я вернусь, – твердо сказала девушка медвежонку. – Ты тут всякую чушь не болтай, а то гражданин начальник не посмотрит, что ты еще несудимый.