Окраина. «Штрафники» (litres) - Юрий Валин

Сзади, откуда пришли, нарастали топот и рычание.

– Там тоже, – тихо сказала Мариэтта.

В правом коридоре мерцал неверный свет, – кажется, шли с факелами.

– Может, спасут? Люди ведь? – с надеждой прохрипел Алексей Валентинович.

Андрей сильно сомневался. Если сзади были звери, то какие же здесь люди?

– Работаем. Концентрируемся. Ориентир – стена с пятном-харей.

– Нас убьют, убьют, убьют! – визгливо запричитала Таисия. В свете приближающихся факелов было видно, как она пытается с головой накрыться своим пальто.

– Заткнись. Концентрируемся и скользим. Стена с харей…

– Убьют! Убьют, убьют…

Алексей Валентинович двинул коллегу Хакасову ногой:

– Да пойми, стерва, уходить нужно. Ну?!

Андрей поспешно вытер вспотевшую ладонь, надежнее перехватил пистолет.

– Начинаем, или…

Со стороны факелов закричали. Насмешливо, властно. Андрей не расслышал, но Мариэтта вздрогнула.

– Что говорят?

– По-иностранному, – тоскливо откликнулся Алексей Валентинович.

– Маня?

– Чего там переводить? – тихо сказала девчонка. – Патронов у вас много, гражданин начальник?

– Отходим туда, где свободно. Таисия?

– Не в себе мадам, – доложил Генка, волоча и носилки, и готовящуюся лишиться чувств даму.

Андрей отступал последним. Там, где твари, снова кипел вой и визг, – очевидно, не всех раненых дожрали. Там, где факелы, тени неторопливо двигались вперед. Одного аборигена можно было разглядеть: рослый молодой мужчина. Сложен великолепно. Мускулистые руки, унизанные браслетами, обнажены, узлом завязанная белоснежная рубаха открывает широкую лоснящуюся грудь. Сильная шея, цепь на ней. Вот, твою дивизию, – рекламный какой красавчик. Красный свет факела выхватил мужское лицо. Действительно красив: волевой квадратный подбородок с ямочкой, широко расставленные глаза, в ухе серьга с камнем. Голый блестящий череп, рога с палец величиной…

Рогатый учуял, что на него смотрят, безошибочно перехватил взгляд Андрея. Улыбнулся. У начальника Отделения начали слабеть ноги. Зубов у рогатого было много. Большущих, треугольных, темных зубов. Рогатый сделал знак – у ног появились тени поменьше, псы. Андрей рывком поднял пистолет, выстрелил, наверняка промазал. Выстрелил еще раз – метнулось пламя факелов. Зарычали, заскребли когтями спускаемые с поводков псы…

Тут завизжали за спиной. Выл Алексей Валентинович – на него из тьмы свалилась обезьяна, урча, вцепилась зубами в шею. Генка встретил ударом титана еще одну мартышку…

…Тьма качнулась и стала светом. Андрей споткнулся и стукнулся больным коленом о щит-лежак. Через щит же, лицом в бутылки, кувыркнулся Генка. Андрей встретился взглядом с изумленным оператором. Парень, не выпуская сигарету изо рта, потянулся за видеокамерой. Рядом замер майор. В раскрытой двери виднелись близкие дома «Сахалина». И в шаге за спиной орали и адски рычали…

…Алексей Валентинович вертелся, ругаясь и вопя от боли, слепо пытался ударить себя по спине рукой с зажатой нерпичьей кепкой. Спину почтенного растратчика оседлала адская обезьяна. Впрочем, при дневном свете было видно, что с приматами тварь роднит лишь цепкость и поношенная рубашка с единственным уцелевшим рукавом. Вероятнее, тварь вела свою родословную от крыс. Вытянутая усатая морда с обнаженными в ухмылке резцами, противный чешуйчатый хвост, плотно захлестнувший воротник Беркут-Томова поверх теплого шарфа. Одна трехпалая когтистая лапа крепко выкручивала ухо завывающего Алексея Валентиновича, другая драла волосы на и так не слишком заросшем черепе агента ФСПП.

– Стреляй! – во весь голос орал Генка. Тут начальник отдела сообразил, что внимание большинства оказавшихся в «Блиндаже» приковано к другому углу помещения. Там, прижавшись брюхом к груде мусора, слепо моргал огромный пес. Выпуклые блестящие глаза с красными зрачками никак не могли приноровиться к относительно яркому свету. Поджарое тело нервно вздрагивало, под кожей перекатывались узловатые мышцы. «Ни хрена это не пес», – сообразил Андрей, ловя на прицел квадратный лоб твари. Дело вовсе не в шарфе, стягивающем впалый живот пришельца из тьмы. Тварь была сложена по-человечески – пропорциональные сильные ноги, явно мужской торс. Руки, упирающиеся кулаками в мусор, обильно украшены-защищены серебряными шипастыми цацками. Вот только на остром хищном лице застыло нечеловеческое выражение абсолютной злобы. И еще клыки, не умещавшиеся в безгубой широкой пасти… Ищейка из тьмы.

Тварь зарычала, подбирая задние ноги-лапы для прыжка.

Андрей выстрелил. Как всегда, когда имелось время прицелиться, попал довольно точно. Тварь отшатнулась, замотала башкой, – из короткой жесткой шерсти на лбу выплеснулся сгусток крови. Человеко-пес мазнул себя по лбу пятерней, глянул на темно-вишневую жидкость, кратко взвыл и, зазвенев тяжелым ошейником и остальными аксессуарами, повалился на мусор.

– Да мне помогите же! – заорал Алексей Валентинович, танцующий в противоположном углу. Крыса на нем развлекалась вовсю – использовала шарф как узду, противно причмокивая, пришпоривала «скакуна» когтистыми задними лапами.

– Нутрию живьем возьмем! – азартно заорал майор, размахивая пистолетом. – Веревку давайте.

– Не подходи! – одновременно заорали Генка и начальник Отделения.

Обезьяна, очевидно, про нутрию и веревку поняла. Оскорбленно засвистев, задрала хвост и заднюю лапу и, прямо с плеч Алексея Валентиновича, выдала мощную струю. Майор с руганью отскочил. Завизжала Мариэтта, едва не угодившая под отравленный залп. Невыносимо запахло аммиаком.

– Пригнись, я ее собью – заорал Генка, взмахивая многофункциональными носилками.

Алексей Валентинович начал неловко приседать. Обезьяна взволнованно завертелась.

Сбоку кто-то страшно захрипел. Майор неловко запрокидывался назад – его со спины обнимал вроде бы только что убитый человек-ищейка. Тварь, оттолкнув от себя майора, мгновенно отскочила к стене. С клыков капала кровь. Полицейский, еще не осознав, прижал руку к шее и начал оседать, последним усилием воли поднимая «ПМ». Человек-ищейка раздраженно зарычал, вроде бы даже не сходя с места, дотянулся лапой. Майор рухнул, разбрызгивая кровь с того, что еще мгновение назад было левой стороной лица. Ищейка выплюнула на ноги убитому какой-то кровавый комок и захохотала.

Андрей выстрелил – попал в бок твари. От следующей пули ищейка увернулась, вспрыгнув прямо на стену. Повисла на ржавом крюке, зацепилась свободной руко-лапой за выщербленную щель, качнулась, самонадеянно выбирая следующую цель, нашла красными глазами Мариэтту.

Андрей, стреляя на ходу, прыгнул наперерез. Понятно, не успел. Ищейка сбила Мариэтту, тесно припала, от азарта дергая длинными задними ногами. Падая сверху, Андрей сообразил, что девчонка успела заслониться рюкзаком. Мариэтта визжала, тварь шипела, орали сбоку. Андрей уткнул ствол пистолета в твердый бок твари и, держа под углом, чтобы пули не задели девушку, выпустил все, что оставалось в обойме. Ищейка на миг замерла. Мариэтта тут же потянулась ногтями, метя в угли-глаза, но лапа, отягощенная серебром, перехватила ее запястье, начала медленно и безжалостно выкручивать. Андрей, рыча, ухватил тварь за голову, рванул на себя, пытаясь сломать шею. От ищейки пахло странной смесью серы и ванили. Шея была как стальная.

– Ну-ка, держи, – рядом упал на колени Генка.

«Держи» относилось к твари – в руках у Генки был «ПМ» майора. Стрелял в упор – ствол уткнут в висок твари. Глухие толчки – гильзы и сгустки темной крови летели чуть ли не в лицо начальнику отделения. Тишина – затвор «макарова» застыл в крайнем заднем положении. Тварь кашлянула и откатилась в сторону, мимоходом ткнув локтем Андрея так, что он закряхтел.

– Да что же ему, «РПГ» в дупло засовывать?! – возмущенно поинтересовался Генка, взмахивая пустым «ПМ».

Андрей торопливо вталкивал в пистолет запасной магазин. Пули собако-человеку явно не нравились. Расстраивается зверушка. Жаль, не летально расстраивается…

Тварь внезапным броском оказалась рядом, ударила по ногам. Падая, Андрей успел дослать патрон. Ищейка уже оказалась сверху, из распахнутой пасти дохнуло сухим жаром, трехгранные изогнутые клыки распахнулись фантастически широко. Лапа, царапая серебром, тянулась к оружию. Андрей свободной рукой уперся в подбородок монстра, убирая оружие подальше и неудобно изгибая кисть, выстрелил. Целился в глаз, попал прямо в пасть. С визгом разлетелся белоснежный клык, пуля рикошетом ушла в потолок.

Тварь мигом оказалась в углу. Полезла лапой в рот: нащупывать-оценивать урон. Звякали браслеты и ошейник. Вид у ищейки был потрясенный.

«Забавно, полголовы ему разнесли – хоть бы хны. А стоматологов боится», – Андрей нашарил чудом уцелевшую в нагрудном кармане рацию. Не опуская пистолета, ощупью дернул тумблер: