Меняю бред на бренд - Наталья Нецкая

И что, он больше всех других скрипок денег получает?

Да нет же. Как все. На равных. Но он крутой.

А как его выбирают, первую скрипку-то?

Кто больше всех служит в оркестре. Всё просто.

А не кто лучше всех играет?

– Играют все хорошо, как правило, потому что есть такая штука, как ноты, и все чуваки, которые из «консервы», просто не могут не уметь читать ноты.

– А если они с похмелья?

– Пофиг. У меня в городе Т. есть один знакомый, он старше меня на 25 лет, играет в оркестре. Так вот он из 25 лет 20 пьёт. У них есть специальная столовая для оркестрантов, и он рассказывает, что приходит туда с товарищем-контрабасистом, они берут себе первое, второе и бутылку водки на десерт. Выпивают и идут играть.

А что, их никто не проверяет? А если играть начнёт плохо?

Да не может он заиграть плохо, он же этому учился 18 лет.

То есть если 18 лет учишься, то талант не пропьёшь?

– Это, понимаешь, не талант. Как тебе объяснить? Ну, представь, что ты машина и в тебя вставили диск с музыкой. И ты этот диск проигрываешь и проигрываешь, и через 18 лет в академической системе ты становишься вот точно такой же машиной. Есть ноты, которые показывают, как тебе играть, есть дирижёр, который показывает «громче» или «тише». И это объединяет всех этих людей, которые кладут всю свою жизнь на алтарь Музыке.

– Но это же их выбор? Разве нет?

– Как правило, виновата в этом мама, которая в детстве насильно заставляла играть.

– Мама во всём виновата?

– Ну да, она самая. Сначала он любит маму и слушается её. А потом у него просто нет выбора… А потом музыка как наркотик. Ну и кем он, этот чувак, пойдёт ещё работать? На стройку? Так руки беречь надо. Экономистом? Так он же не умеет больше ничего. Вообще это очень обидно. Например, в Лондоне очень счастливо живут такие музыканты, им хорошо платят, покупают квартиры, всячески поощряют.

– Значит, за границей это круто – заниматься Музыкой, а у нас нет?

– Конечно, поэтому у нас так мало народу, который занимается Музыкой.

О своей музыке музыканты могут говорить бесконечно. Смешные такие, увлечённые звуками люди. Папа у него тоже смешной, у этого музыканта, он мой лучший друг.

Усадьба Рыжего

У меня есть один единственный друг-мужчина. Я его зову Рыжим. Рыжий даже не от цвета бороды и цвета волос, а потому, что он рыжий, не похожий на всех.

– Ты где так долго был? Я тебе пишу, пишу.

– Да с усадьбы только пришёл. Думаю, что сегодня ночью убью нахер Пёскина! Вторую ночь спать не даёт, сука.

– За что? Чем он тебя беспокоит?

– Лежит в конуре, философски смотрит на окружающую действительность и… воет, гад. Взгляд такой меланхоличный, пока не наругаешься на него.

– Ну, значит, у него причины свои какие-то… Почему ты его не поймёшь?

– И, падла, частоту воя подбирает такую, что конура как резонатор работает! Надо же, сутки где-то трахался, вернулся, залез в конуру и начал выть.

– Тебе на втором этаже пьяному слышно?

– Ага, слышно. И я так часто не трахаюсь. То есть я вообще не трахаюсь – не с кем. А он, блядун, на всём готовом – кормят его, поят, – ещё и воет.

– Ты ему завидуешь просто, да?

– Да мне по хрену было бы, но воет так, что уже соседи спрашивают, что у меня с псом. А у него тупо меланхолия. Философ х…в. Блин, точно шкуру с него сниму.

Отвали от Пёскина! Ему просто грустно.

Мудак он!

Ага, и кот у тебя мудак, и Пёскин мудак. Все у тебя мудаки, да?

– Ему и за ухом чешу, и курю с ним, а он, падла… Кот – тот му…к просто по определению, потому и имя у него такое. Где-то шарился, теперь голос осип. Стоит у холодильника и тихо так, как котёнок, мявкает – типа дай пожрать. А я его приучил уже: внизу холодильника складываю в тарелочку из морозилки ноги куриные, чтоб подтаяли, он морду туда суёт и берёт, что ему надо. Так он, сволочь, теперь минут по пять выбирает, какую ему ногу сейчас взять – ту или эту. А как возьмёт, так сразу голос прорезается: рычит, как настоящий. Гады они оба. Вот Ежище – тот был конкретный пацан…

А чем ёж-то хорош? Загадил тебе весь дом, и не покурить с ним.

Мы с ним чай вместе пили!

Это как?

Я ему в блюдце наливал на столе, и он чавкал. А я из чашки.

Ты мог так пить и с Пёскиным, и с Мудаком.

Эти мудаки так не могут… Сердце болит…

Почему?

А фиг его знает.

Любовь твоя приходила?

– Куда? Она сегодня работала. Звонила после работы. Пытался что-то написать, она устала, спать пошла.

Понятно… Я думала, она сегодня фотографироваться будет.

Завтра.

– Понятно. Знаешь, мне сегодня сказали, что я с гусями. Я что, правда с гусями?

С гусями, конечно!

А я думала, что я обычная самая. Без гусей!

– Если б без гусей, то была бы уже давно толстая, сидела бы дома – жопу растила, борщи варила. А ты всё бренд свой ищешь. Извини, но я так давно хотел тебя спросить… Так что всё-таки тебя в наши сибирские края тянет?

Тянучка!

Видел я твою лопоухую тянучку…

Это было давно.

Давно видел? Давно был тянучкой? Перестал быть тянучкой?

Убью тебя, любознайка.

Ладно, отстал. Сама скажешь всё, когда надо будет.

Рыжий – просто чудный парень. Такой весь… Рыжий!

…А я снова сижу со своим вершителем судьбы – Ломо. Я болею, я хочу привлечь его внимание, хочу какой-то виртуальной ласки, в конце концов! Я пишу ему цитату: «Он спорит, чтобы быть правым. Ты споришь, чтобы с ним поговорить. А так разницы никакой». Отвечает: «Не понял. Это что, белый стих? Я не спорю, а просто пытаюсь помочь. А так мне пофигу!» – «У тебя разлагающие фото». – «Почему разлагающие? И кого?» – «Странный вопрос. Меня. Хочется пристроиться рядышком». – «Да ты что… Так не похоже на тебя. Это почти ласка».

Я расплылась, довольная, как кошка, наконец сожравшая мышку. Но недолго музыка играла. И я снова читаю его слова: «Я хотел научить тебя ловить рыбу. А ты не хочешь учиться. Тогда бесперспективно мне стараться!»

Кажется, у меня уже старческий маразм. Ну сколько можно тереть одну и ту же тему? Я еле превращаю маты в приличные слова и печатаю: «Давай больше не трогать тему, как мне зарабатывать деньги. Она мне поперёк несуществующих яиц уже стоит. Я хочу ТВОРИТЬ, а там будет как будет, и все, кто хотят, помогут, а не хотят – тоже не страшно! У меня офигенные проблемы с самооценкой. Все думают, что я – уверенная в себе леди, но опытные люди говорят на съёмочной площадке: „Натали, ну что ты такая? Ты же нереально классная, необыкновенная, почему сама не чувствуешь-то?“ Тут нужно быть офигевшей тёлкой, тогда только всё получится, но мне это тяжело. У меня своя линия, и, может, даже не стоит её ломать».

«Ты просто сачок и трус!!! И бизнесвумен из тебя тоже получится. Не надо опускать руки. Никто, кроме самой себя, тебя пропихивать не будет! Или паши, или ищи спонсоров и мужа! Для актрисы полезна уверенность. Для писателя скорее вредна. А внутренняя неуверенность и самокопание – это почти необходимое условие для писателя. Глубже, не поверхностно, воспринимается мир. Почитай „Мартина Идена“. Там описан этот процесс признания».

Психотерапия

– Представьте себе старый заброшенный город, – говорит мой психотерапевт, где я учусь и заодно лечусь. – Заброшенный город представили? А там – заброшенную улицу, мост, под мостом старый заброшенный магазин. Окно, крест-накрест забитое старыми досками. Грязное стекло, и вы всматриваетесь в эту глубину окна. Что вы видите в магазине? Опишите.

И я чётко вижу себя.

– Я – неваляшка. Новая, красивая, только очень пыльная. Давно живу в закрытом, брошенном магазине. Я – единственная игрушка на пыльной полке. Каждый день смотрю через грязные окна на улицу и… жду. Я жду своего покупателя. Дело в том, что однажды он купил меня и забыл забрать. С тех пор хозяин магазина уехал в другой город, а меня оставил стоять тут, на этой полке, ждать своего забывчивого покупателя. Я как знак гордости директора этого магазина – типа нам чужого не надо. Иногда от скуки и одиночества я начинаю раскачиваться из стороны в сторону. И звонкая музыка эхом отражается в магазине. Но сильно раскачиваться я боюсь, потому что я могу упасть с полки, и тогда Он точно меня не увидит на полу и не заберёт. Я тяжёлая, ждущая, забытая неваляшка… Я не упаду. Я дождусь!

Потребности

Задача. В вашей квартире пожар, вы живёте все вместе, 6 родных сестёр, вы имеете право взять только ТРИ вещи из списка. Какие пункты вы выберете? У вас есть одна небольшая фирма на всех, приносящая средний доход.

Кошка, 1 год.

Шкатулка с фамильными драгоценностями.

Дорогая коллекция марок, собранная отцом.

Обручальное кольцо матери.

Поэма, над которой трудилась одна из сестёр в течение 6 месяцев, единственный экземпляр.

Финансовые документы вашей фирмы.

Альбом с фотографиями детей.

Книга, редкое издание Библии, одолженное у подруги.

Редкое растение, выращенное одной из сестёр за 3 года.