Физиология брака - Оноре Бальзак

Для начала же имейте в виду, что женщины наши получают образование, способное очень скоро отвратить любую из них от увлечения наукой. Вспомните, с какой восхитительной тупостью усваивают французские девицы уроки бонн, гувернанток и компаньонок, у которых на одну благородную и правдивую мысль приходится двадцать лживых порождений кокетства и ханжества. Девушек воспитывают как рабынь и приучают к мысли, что цель их существования — подражать бабушкам, воспитывать канареек, составлять гербарии, поливать бенгальский шиповник, вышивать по канве или придумывать фасоны воротничков. Поэтому, хотя девочка в десять лет умнее, чем юноша в двадцать, она робеет и дичится посторонних. Она приходит в ужас при виде паука[191], болтает о пустяках, думает о тряпках, обсуждает моды и не найдет в себе сил ни быть хорошей матерью, ни хранить верность мужу.

Вот как разворачиваются события: сначала девочек обучают рисовать розы и вышивать платочки — за такую работу можно при желании выручить восемь су в день. Затем их заставляют зубрить историю Франции по книге Ле Рагуа[192], хронологию по «Таблицам гражданина Шантро[193]», а географию — по картам, единственной пище, какая предоставляется их юному воображению; матери и наставницы больше всего боятся заронить в сердца дочек опасные думы, но в то же самое время неустанно твердят юным особам, что вся наука, потребная женщине, сводится к искусству получше пристроить тот фиговый листок, которым некогда вооружилась наша праматерь Ева. До пятнадцати лет, пишет Дидро[194], девушки не слышат ничего, кроме: «Дочь моя, этот фиговый листок вам не к лицу!», или «Дочь моя, этот фиговый листок вам к лицу!», или «А может быть, дочь моя, лучше переменить этот фиговый листок на другой?»

Итак, ваша задача — ограничить круг познаний жены сей прекрасной и благородной областью. Если же, паче чаяния, супруга ваша пожелает обзавестись библиотекой, приобретите ей Флориана, Мальте-Брюна, «Волшебные сказки», «Тысячу и одну ночь», «Розы» Редуте, «Китайские обычаи», «Голубей» госпожи Книп[195], прославленное описание Египта и проч. Одним словом, не забывайте остроумного изречения той принцессы[196], которая, узнав, что народ бунтует из-за дороговизны хлеба, воскликнула: «Отчего же они не едят бриошей?»

Быть может, однажды вечером супруга упрекнет вас в угрюмости и неразговорчивости; быть может, похвалит вас за каламбур — все это просто-напросто мелкие несовершенства нашей системы, да и вообще, если воспитание женщин во Франции — забавнейшая бессмыслица, а ваш супружеский обскурантизм поможет вам превратить жену в куклу, стоит ли огорчаться? Раз у вас недостает храбрости в корне изменить заведенный порядок, не лучше ли устроить супружескую жизнь по старинке и не подвергать жену тем опасностям, какими чреваты страшные бездны любви? Когда она станет матерью, не вздумайте требовать от нее, чтобы она воспитала вам Гракхов[197]; будьте настоящим pater quem nuptiae demonstrant[198]; для того чтобы помочь вам в этом, мы и сочинили нашу книгу — арсенал, где каждый сможет, сообразно с особенностями характера возлюбленной супруги и своего собственного, выбрать оружие, способное побороть ужасного духа зла, вечно грозящего поработить душу любой жены; а поскольку, рассуждая здраво, самые заклятые враги женского образования — невежды, наше Размышление подойдет большинству мужчин.

Разумеется, женщина, получившая образование наравне с мужчиной, обладает достоинствами блистательными и в высшей степени благоприятствующими ее собственному счастью и счастью ее супруга, но такие женщины столь же редки, сколь и само счастье, и если ваша жена не относится к числу этих немногочисленных исключений, вам следует, во имя вашего супружеского счастья, ограничить ее мысли тем кругом, в каком они пребывали от рождения, ибо — учтите это! — искра гордости, воспламенив ее сердце, может погубить вас, возведя на престол раба, который не сумеет устоять перед соблазном и злоупотребит новоприобретенной властью.

Говоря короче, если человек выдающегося ума вместо того, чтобы жениться на девушке, в чьем душевном благородстве он успел убедиться, имел глупость взять в жены дурочку, то, следуя системе, изложенной в этом Размышлении, он сможет без труда сообщать свои мысли жене, разменяв их предварительно на светские пустяки[199].

В заключение скажем, что мы вовсе не предписываем всем мужчинам выдающегося ума вступать в брак исключительно с женщинами выдающегося ума и не разделяем взглядов госпожи де Сталь, весьма неуклюже попытавшейся навязать себя в подруги Наполеону[200]. Эти двое были бы несчастны в браке; Жозефина была женой куда более мудрой, чем сочинительница «Коринны» — бой-баба XIX столетия.

Восхваляя тех бесподобных юных дев, которых случай и природа наделили чуткой душой, способной вынести тягчайшее из испытаний — жизнь рядом с существом, именуемым мужчиной, мы имеем в виду те благородные и редкостные создания, образец которых вывел Гете в «Графе Эгмонте»[201] в лице Клерхен; мы говорим о тех женщинах, которые не ищут иной славы, кроме славы жен, достойно исполняющих отведенную им роль; которые с поразительной гибкостью покоряются воле и желаниям своих повелителей, которые то воспаряют вслед за ними к вершинам мысли, то спускаются на грешную землю, забавляя супругов, точно малых детей; которые понимают все странности и терзания мужских душ и без труда постигают смысл невнятных речей, произносимых мужчинами, и самых туманных их взоров; которые рады и молчать, и говорить и которые, наконец, догадываются, что лорд Байрон мыслит, чувствует и наслаждается не так, как чулочник или сапожник. Однако довольно, иначе эти пленительные картины увлекут нас слишком далеко: наша тема — не любовь, а брак.

Размышление XII

Гигиена брака

Цель этого Размышления — предложить вашему вниманию еще один способ незаметно для вашей жены смирить ее волю и тем предохранить себя от множества опасностей. Речь здесь пойдет о воздействии, какое производят на душу различные обстоятельства плотского характера и тщательно продуманная диета.

Сей великий философический раздел брачной медицины, без сомнения, пригодится всем, кто страдает подагрой, катаром и общим упадком сил, всем безмятежным старцам, которых мы включили в разряд Обреченных, но прежде всего он адресован мужьям, дерзающим в своем макиавеллизме пойти по следам того великого французского короля, который попытался даровать счастье всем своим подданным, ущемив нескольких феодалов. Наша задача совершенно та же самая. Следует ампутировать или ослабить некоторые члены для блага всего организма.

Неужели вы всерьез полагаете, что холостяк, питающийся травой ганеа, огурцами и портулаком, а также приставляющий к ушам пиявок, одним словом, следующий рекомендациям Стерна, сумеет покорить вашу неприступную супругу? Представьте себе, что некоему гению дипломатии удалось бы навечно приложить к затылку Наполеона припарку из льняного семени или каждое утро ставить ему медовую клизму[202], — как вы думаете, смог бы в этом случае Наполеон, великий Наполеон, завоевать Италию? Мучили Наполеона во время русской кампании страшные трудности с мочеиспусканием или нет?.. Вот вопрос, от решения которого зависела судьба всего мира. Разве не очевидно, что протирания холодной водой, обливания, ванны и проч. с большей или меньшей силой влияют на деятельность нашего мозга? Разве в знойный и душный июльский день, когда кожа ваша дышит с трудом, а выпитый залпом стакан лимонада со льдом очень скоро выступает у вас на лбу в виде пота, разве в этот день вам когда-либо случалось ощущать те приливы отваги, сметливости и мощи, какие так сильно облегчали вам жизнь всего два-три месяца назад?

Нет, нет, даже клинок, замурованный в самый твердый камень, рано или поздно всегда подточит и разрушит самую прочную стену с помощью тех невидимых глазу медленных перемен, какие производят наши мучители: зной и мороз. Итак, согласимся, что если климат влияет на человека, человек, в свой черед, не может не влиять на воображение себе подобных, и зависит это влияние от того, как сильна и могуча его воля[203], которая поистине созидает окружающую его атмосферу.

Воля творит гениальных актеров, поэтов, религиозных фанатиков и даже — пока наука еще дремлет в колыбели — ученых, ибо во всех этих случаях первостепенную роль играет красноречие — красноречие слов либо красноречие поступков.

Но эта воля, дарующая человеку такую огромную власть над другим человеком, эта текучая нервная сила, находящаяся в постоянном движении, сама покорна изменчивому состоянию нашего хрупкого организма, подверженного самым различным влияниям. Здесь мы прервем наши метафизические рассуждения и обратимся к исследованию тех обстоятельств, что созидают и безмерно усиливают либо ослабляют человеческую волю.