Слезы темной воды - Корбан Эддисон

По ее щекам покатились слезы. «Я думала то же самое. Но сейчас это не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме одного: вашего с Квентином возвращения».

– Я купила билет на самолет, – выпалила она, не давая себе времени задуматься. – В Кейптаун. На Рождество.

Его изумление было таким же очевидным, как и его чувства:

– Правда?

– Я снова играла Бетховена. По памяти. – Она вздохнула. Ее разум понесся на волне вдохновения. – Ты ведь просил меня сделать это.

Трубка ответила молчанием.

– И поэтому ты должен там быть, – продолжила она. – Хорошо?

– Хорошо, – сказал он так, будто произнес клятву. – Договорились. Даю Квентина.

– Мам? – начал Квентин. – У нас все хорошо. Не волнуйся. С нами ничего не случится.

Услышав голос сына, Ванесса совсем расклеилась.

– Я так рада это слышать, сынок, – сказала она, шмыгая носом. – Мы найдем способ вернуть вас домой.

На линии снова зазвучал голос Ибрахима:

– Миссис Паркер, я хочу вернуть вам вашу семью. Но есть цена. Пять миллионов долларов следует доставить в место, координаты которого я вам сообщу. Деньги должны быть там до семнадцати ноль-ноль по восточноафриканскому времени в понедельник, четырнадцатого ноября. Кроме этого вы должны отозвать своих военных. Мы не отпустим заложников, пока не получим подтверждения от Пола, американского переговорщика, что корабли вокруг нас позволят нам пройти. Все понятно?

– Это крупная сумма, – сказала Ванесса, чувствуя кислотное жжение смятения. «Пять миллионов долларов? Даже Кертису и Ивонне будет не так просто достать столько». – Нам нужно больше времени.

– Сроки не обговариваются, – отрезал Ибрахим. – Если сделаете все, как я прошу, ваша семья не пострадает. Если нет – они умрут. Завтра на рассвете я позвоню, и вы дадите свой ответ.

И связь оборвалась.

Ванесса посмотрела на Мэри и Дюка.

– Что нам делать? – спросила она, чувствуя себя так, будто на ее шее затянулась удавка.

– Он не оставил нам выбора, – мрачно промолвил Дюк. – Придется соглашаться.

– Мне кажется, это шанс, – вставил Кертис. – До сих пор мы никак не могли повлиять на исход дела.

– Где нам взять такие деньги? – спросила Ванесса.

Кертис грустно улыбнулся:

– Пять миллионов – это просто затравка. Он снизит цену. Это всего лишь обычная сделка. – Он бросил на Мэри твердый взгляд. – Если правительство нас не оставит.

Агент ФБР напряглась. Достав «блэкберри», она тронула цифру быстрого вызова.

– Не стоит ничего предпринимать, не поговорив с Дерриком.

Пол

Пол стоял на крыле мостика «Геттисберга» и смотрел в бинокль на «Возрождение». Предвечернее солнце, наполовину скрытое облаками, осыпало океан бирюзовыми крапинками. Сорок пять минут прошло с тех пор, как Ибрахим неожиданно отключился. Пол пытался снова вызвать пирата, но безуспешно: все сказанное им в эфир осталось без ответа. В переговорах что-то изменилось. Пол услышал новую интонацию в голосе Ибрахима. Его последние слова прозвучали как прощание. Пол обсудил это с Родригесом, но тот не знал, что и думать. Что это – блеф? Вызов? Или Ибрахим пытался заставить военных раскрыть карты?

Сзади отворилась дверь.

– Пол, – сказал капитан Мастерс, – Брент Фрейзер снова вас вызывает. Можете ответить здесь, если хотите.

Капитан указал на аппарат под перилами. Пол взял трубку:

– Привет, босс. Полагаю, ты уже в курсе.

Фрейзер сухо усмехнулся:

– Наконец-то я тебя обскакал. Ибрахим только что звонил Ванессе по спутниковому телефону и назвал размер выкупа. Пять миллионов долларов к пяти часам понедельника по местному времени. Либо он тянет время, либо хочет настроить семью против нас.

Пол был поражен. За десять лет работы переговорщиком его еще никто не заставал врасплох. Это было крайне неприятное чувство.

– Ты, наверное, догадываешься, – продолжил Фрейзер, – что многие здесь недовольны. ЦРМУ запланировал совещание на полночь по вашему времени. Участвуют адмирал Принс, Аманда Вулф из Бюро, Гордон Талли, советник по нацбезопасности, и его помощница Эрика Ватсон, Редман, Мастерс, ты и я. Белый дом ищет оракула. Они хотят, чтобы кто-нибудь сказал им, что нужно делать.

«Добро пожаловать в клуб», – подумал Пол. И тут у него возникла идея.

– Аманда Вулф – это та специалистка по пиратам, которая меня рекомендовала с самого начала?

– Да. Судя по тому, как это выглядит, ты можешь забыть про открытку на Рождество.

– Дай мне ее номер, – попросил Пол.

Фрейзер достаточно хорошо знал Пола, чтобы не спрашивать зачем. Он назвал номер округа Колумбия.

– Удачи. Пока не пробило двенадцать, можешь гадать на кофейной гуще.

– Хрустальную туфельку можно себе оставить? – пошутил Пол, но Фрейзер уже повесил трубку.

Пол вошел на мостик и обратился к Мастерсу с просьбой. Через две минуты он уже снова был на крыле мостика и слушал рингтон. В Вашингтоне было восемь утра, но Пол посчитал, что директор антипиратского бюро должна быть уже на работе.

– Аманда Вулф, – раздалось в трубке почти сразу.

Пол обошелся без долгого вступления:

– Это Пол Дерррик, на «Геттисберге». У вас есть минута?

– Конечно.

Пол задал главный вопрос, который крутился у него в голове:

– Вы когда-нибудь видели, чтобы сомалийские пираты оговаривали выкуп в море? Мне казалось, переговоры ведутся на суше.

– Такое произошло впервые, – ответила она. – Есть только два объяснения. Либо Ибрахим этим отвлекает наше внимание, либо он свихнулся и решил действовать на свой страх и риск.

– Как это? Объясните.

– Это очень просто. Пиратские организации имеют два уровня. Верхний уровень состоит из командиров и инвесторов, это почти всегда богатые пожилые люди. Нижний уровень – молодые люди, отправленные на задание. Указания у них простые: без захваченного судна не возвращаться. Когда детишки появляются с добычей, старики садятся в круг и, жуя кат, начинают решать, сколько на этом можно заработать. Они платят кому-нибудь, чтобы он проводил переговоры с судоходной компанией или с родственниками, и торгуются, пока не приближаются к той цене, на которую рассчитывают. Потом они начинают играть в игру под названием «замани и разведи». Для последнего удара они приводят нового переговорщика и лишь после этого договариваются об обмене. Если Ибрахим не шутит, он и его команда действуют ultra vires, то есть превышают полномочия. Теперь они не смогут вернуться.

– Мне нужно подумать, – помолчав, сказал Пол.

– Я догадывалась, – заметила Вулф. – Это я выторговала вам шесть часов.

– Большое спасибо, – улыбнулся он.

– Пожалуйста. И, Деррик, не позволяйте аппаратчикам из Белого дома или ребятам из Особой группы разговаривать с вами свысока. Они любят давить весом, но ваш ум нужен им больше, чем вам нужны их указания. Если все пойдет не так, они будут отвечать своей задницей, не вы и не я.

Да уж, Вулф была человеком прямым. Когда она отключилась, Пол положил трубку и нашел на мостике энсина О’Брайан.

– Можете провести меня в какое-нибудь тихое место? Мне нужно сосредоточиться.

Молодая женщина кивнула:

– Есть такое место на юте. Я покажу.

Она повела его в сторону кормы вниз по нескольким трапам на открытую палубу, где на тросах висела одна из ЖКНЛ «Геттисберга». Они обошли лодку, пригнувшись, чтобы не удариться головой, а потом спустились еще по одному трапу на главную палубу. Там по проходу вдоль борта они миновали ракетную палубу, похожую на серую шахматную доску, на которой хранилась половина ракет «Томагавк» крейсера, и наконец по последнему трапу спустились в ют.

– Спасибо, – сказал он. – Дорогу обратно я найду.

Энсин О’Брайан вручила ему переносную рацию:

– Если что, мы вас вызовем.

Пол подошел к ограждению кормы и посмотрел на пенистый след «Геттисберга», искрившийся в свете заходящего солнца. Васильковое небо было усеяно сбившимися в кучки облаками. Он вдохнул влажный воздух и вспомнил свое первое занятие по ведению переговоров в Академии ФБР, которое вел Брент Фрейзер. «В каждом деле есть свои рычаги, – снова и снова повторял Фрейзер, пока Пол не начал слышать эти слова во сне. – Чтобы найти их, нужно влезть в душу объекта. Что заставляет его делать то, что он делает? Чего он хочет этим добиться? Когда вы это поймете, сможете подвести его к решению, которое устроит вас обоих. Переговоры – это не “мы против них”. Переговоры нужны для того, чтобы мы, сотрудничая с ними, выработали сценарий, в котором каждый что-то получает. Это истинно и для кризиса с заложниками, и для зала заседаний. Относитесь к объекту с уважением, даже если он психопат. Без его помощи вы ничего не добьетесь».

В случае с Ибрахимом такой рычаг имелся. Пол это чувствовал. Он не был безграмотным сорвиголовой или бездушным наемником, выполняющим заказ своих сомалийских хозяев. Было здесь что-то, лежащее под поверхностью, что-то, заставившее его рисковать жизнью ради обогащения другого. Будь у Пола такая роскошь, как время, он наверняка разгадал бы эту загадку. Но Ибрахим изменил правила игры. Обратившись напрямую к семье Паркеров, он совершил обманный маневр, обвел военно-морские силы США вокруг пальца, и все миллиарды долларов, потраченные на вооружение, не смогли ему помешать. Именно в этом месте рычаг испаряется – когда переговорщик теряет контакт с объектом или объект выходит из окружения. Одним телефонным звонком Ибрахим сделал огромный шаг в обоих направлениях. Или нет? Возможно ли, что он затеял собственную игру? Если он хотел взять деньги и сбежать, почему не изменил курс яхты? Не имело смысла плыть прямо в руки своим командирам. Впрочем, до берега оставалось еще несколько дней пути. У него было время внести изменения в курс. Возможно, он чего-то ждал.