Единственный воин Королевы - Валерий Иващенко

Часть вторая (два года спустя)

…В полночный час он гулял по прибрежным дюнам. Слушал шорох волн и нежный, еле слышный, звенящий шепоток звёзд. На руке его, обняв за шею, крепко спала маленькая девочка, и игривый ветерок иногда бросал в лицо её локоны. Мир и покой… И надо же – столь тихая и приятная прогулка оказалась прервана самым гнусным образом. С невнятным гомоном впереди разлилось грязное пятно мрака. Целый сонм призраков, что-то невнятно ворча, стал появляться из ниоткуда. Они непонятным образом плодились и множились, и голоса их уже взлетали до неба, грозя захлестнуть весь мир.

– А ну тише! Джулию разбудите! – ругнулся в сердцах Гуго и замахнулся на них рукой. И призраки пропали. В одночасье сгинули, словно их никогда и не было. Лишь далёкий слабый отзвук, словно скулёж удирающей в подворотню шавки, пронёсся над морем…

Кисть, замерев на мгновение в раздумьи, стремительным росчерком в последний раз коснулась полотна.

– Вот и всё! – воскликнула Берта. Худощавый и темноволосый баронет Алекс, портрет которого по его собственному заказу только что закончила писать принцесса, вновь залюбовался ею. Раскрасневшаяся от возбуждения – процесс творчества захватывал её полностью, с блестящими глазами и перепачканными краской щеками и пальчиками – она была такой милой! Парню так нестерпимо захотелось её обнять-потормошить-чмокнуть, что он не удержался. В себя они пришли вовсе не в мастерской принцессы, а в примыкающей к ней уютной девичьей спаленке – на широкой кровати под кокетливым кружевным балдахином. Запыхавшиеся, счастливые и чуть смущённые.

– М-м, Алекс, ты такой милый… – жарко шепнули горячие девичьи губы. Молодой баронет, не раскрывая глаз, кончиком носа прошёлся по бархатной коже щеки. Зарылся лицом в длинные и очаровательно растрёпанные платиновые локоны – принцесса унаследовала их от матушки, королевы Изольды. Чувствуя, как стыдом полыхает лицо, прошептал.

– О боги, что же я делаю… Берта ласково потрепала его по тёмным и таким непослушным волосам.

– И что же делает их молодая светлость? – от лукавого шёпота и ощущения всей кожей молодого стройного тела Алекс почувствовал, как в нём вновь поднимается волна желания.

– Либо отец наследства лишит, либо король голову отрубит. Ведь моя свадьба с маркизой де Ли – почти решённое дело… В самое ухо вполз тихий шепоток очаровательного белокурого бесёнка.

– Договаривай уж – либо Фиона поджарит своей магией… А то я не знаю, как вы там кувыркаетесь. Почувствовав, как Алекс напрягся, борясь с желанием уйти, принцесса чуть прижала его к себе и продолжила.

– Да не переживай ты так, глупый. Всё в порядке. Фиона бешеная – просто никак не может забыть своего Гуго, вот и мечется во все стороны, пытается количеством перешибить качество. А с папиком… не бери в голову. Был у меня уже с ним крупный разговор. Она тихо усмехнулась, вспушив дыханием его волосы.

– В общем, тихо поскандалили при закрытых дверях. Замуж меня выдадут только с моего согласия. И отец не станет совать нос в мою постель, он обещал. Чуть отодвинув его лицо, Берта ласково чмокнула в нос и, лукаво прищурившись, мурлыкнула.

– Ну что же, друг детства! Раз уж мы оказались в одной постели – давай порезвимся на всю катушку. Один-единственный раз – другого может и не оказаться…

Возле обитой серебристым с розами шёлком стены появилось слабо светящееся туманное сияние. Миг-другой – и из него в спальню шагнула Фиона, со своей обычной бесцеремонностью пройдя сквозь стену и не озаботясь всякими мелочами вроде запертых дверей или деликатного стука в них. Недавно она окончательно, с жутким скандалом, отвоевала себе право делать всё, что ей захочется. И первым делом упросила Берту нарисовать себе эскизы одежды. И теперь та, широко раскрыв глаза в предвкушении захлёстывающей её волны наслаждения, увидала кузину в светло-зелёном брючном костюмчике, так идущем к её рыжей шевелюре, и высоких шнурованых сапожках.

– Не смущайтесь, продолжайте, – весело заметила заявившаяся нахалка. И как была, бесцеремонно плюхнулась рядом прямо на постель. Ласково погладила волосы Берты, и шепнула ей.

– Не сдерживай себя. Выпусти на волю своего зверя, – и шепнула на ушко ещё кое-что, не предназначенное для досужих посторонних. Полузакрыв глаза, с лёгкой улыбкой она слушала рвущийся из губ кузины стон, а затем и крик радости – сильный, чувственный, заполнивший, казалось, всю вселенную…

– Ах, как мне нравится слышать такие звуки, это ведь такая прелесть, – Фиона тихо засмеялась и чмокнула Берту в раскрасневшуюся щёку.

– Умница! Ну, а теперь ты, ловелас, – и она перевела взор на смущённого, но упрямого Алекса. Шепча что-то неслышно, легонько провела ноготками вдоль его спины, и они закончили свой шаловливый бег чуть ниже поясницы. И тут же животный рык наслаждения молодого мужчины едва не разорвал Берту пополам… Когда парочка любовников кое-как отдышалась и пришла в себя, Фиона насмешливо заметила.

– И где же твои глаза были раньше, Алекс? И прочие части тела… – она хихикнула. Тот отмалчивался, счастливо и глупо улыбаясь. Берта вздохнула, с сожалением чувствуя, как всплывает из бездны наслаждения в этот грубый реальный мир.

– Все смотрят на меня как на принцессу, а не как женщину, трясутся от страха… Пару лет назад я впервые попробовала с одним… бедняга так боялся, так торопился удрать – я не успела ничего не то, чтобы почувствовать – даже понять. Фиона фыркнула.

– Ну, хоть тут Алекс молодец – давно надо было, а не всяких там горничных тискать, – с грубоватой непринуждённостью кавалериста заявила она. – Слушай, а есть способ расстроить твой брак с этой де Ли? Алекс наконец открыл глаза. Вздохнул и ответил.

– Да способ найти не проблема – даже уважительный и без скандала. Но для отца это очень важно по политическим мотивам… Волшебница при упоминании о политике тут же скривила мордашку. Выбросила руку в сторону, и кувшин с изящного столика с гнутыми ножками переплыл ей в ладонь. Фиона напоила пересохшие от счастья губы Берты, дала пару глотков Алексу. Остатки вина, подумав, выпила сама.

– А такие политические мотивы, как породниться с королевской семьёй? Честно говоря, дорогие мои – я куда охотнее вижу в твоей, Берта, постели Алекса, чем кого-то другого. Та улыбнулась.

– Признаться, я тоже. И мне так трудно было дождаться, пока кое-кто, предмет моих грёз и тайных воздыханий, наконец соизволит обратить на меня свои блудливые глазоньки, – её взор кокетливо покосился на баронета. Алекс ничуть не смутился.

– Я не то, чтобы особо уж боялся. Просто – всегда относился к тебе, как к сестре – мы же с детства росли рядом. Берта с ехидством заметила.