Проходные дворы биографии - Александр Ширвиндт

…Жить мы будем с тобой с большими чувствами, без спекуляции и главное – без жертв! Так и договоримся.

Целую крепко.

Твой

Киса! Мечущийся мой маленький человечек! И всюду-то она едет, и сколько у нее волнений и разочарований! Ну, не надо огорчаться! Скажи «ша». Сказала? Вот. Ты меня любишь? Целина! Мишка Курепин[14] написал мне, что он взволнован твоим патриотическим порывом и что ты молодец. Я тоже взволнован и считаю, что ты молодец у меня, но на целину ехать не надо. Я умоляю.

Твое письмо. Решай! Пиши! Хоти! Зови! Давай поговорим серьезно и по-взрослому. Что это такое? «Напиши быстро, а то я махну на целину». Ну, ладно. Слушай внимательно: я сейчас мало пишу – прости меня. Ты даже не представляешь, как я загружен и как выматываюсь за эти дни. Последние 6 дней стоит хорошая погода, и гоним вовсю. Вицин (наш герой) должен уехать на спектакли 25 июля, и к этому времени нужно снять основные сцены с ним. Мой день всю эту неделю таков:

5:00 – подъем

5:30 – машина у входа

с 6:00 до 17:30 – натурные съемки

18:00 – разгримировываюсь, что-то ем, едем (в 18:45) в павильон на студию

19:00 – 1:30 ночи – съемка

с 2 часов ночи до 5 утра я сплю.

Так неделю. Мне плохо. Я устаю. Тебя рядом нет.

Ну вот! Дальше. Если до 25-го снимем все основные вицинские сцены и он уедет до 10 августа, то в период его отсутствия мы, наверное, снимем все мои сцены с Ольгой (героиня). Если это случится, то после 10 августа я буду значительно свободнее. Но ты не знаешь, что такое кино. Здесь сумасшедший дом. Никаких планов, никаких обещаний. Все в воле случая, солнца и директора. Так что серьезно говорить можно будет только к концу июля. А вдруг нет погоды, и вся натура летит! И все! Я очень хочу тебя видеть. Я хочу вырваться в Москву. Если не выйдет, приедешь ты, хоть ненадолго.

Курепин написал мне очень хорошее письмо. Хочет ехать на машине или в Киев непосредственно и жить под Киевом, или проездом на юг. Я написал ему свои прогнозы, и мы будем связываться в конце июля. Может быть, вы вместе приедете. Ну, не буду загадывать. Там будет видно (твоя самая ненавистная фраза).

Звонил я своим в Крым. Они числа 23-го приедут в Киев, к ребенку, дня на два проездом. Звонил тебе раза два – нет дома. Где ты? А? Ты пишешь, что сама будешь звонить, а куда? Нас с Игорем Дмитриевым переселили уже в 6-й номер с момента прибытия. Из теперешнего тоже обещают гнать.

Завтра смотрим первый мой материал. Волнуюсь! И ты поволнуйся немного. Ладно?

Твой

Письмо Наталии Николаевны

Без даты

Дорогой Киса!

Я выехала из Киева с твердым намерением тебе не писать, вернее, писать редко и не ныть, но мне сделалось так невыносимо плохо, что я не смогла тебе не написать. О чем писать? Не знаю. У меня совершенно дикое настроение, вчера готова была вообще вылезти из машины и идти к тебе пешком. Сегодня не легче, и главное – нечем себя утешить. Курепины все время целуются, а я лежу на заднем сиденье и плачу. Хотела ехать в Москву, но ведь там легче не будет, лучше уж сменить обстановку.

Вообще я ругаю себя за то, что поехала в Киев. Мне было очень хорошо с тобой, и я старалась не думать о том, что теперь целиком завладело моими мыслями. Кис, пиши мне почаще, хотя бы вначале, а там я немножко привыкну и мне будет легче. Мне кажется, я никогда не любила тебя так, как теперь. Я буквально схожу с ума. Но надеюсь, что это скоро пройдет, только ты напиши мне. Еще никогда мне не было так плохо.

Ночью была очень сильная гроза. Ночевали в степи среди грузовиков. Сейчас идет дождь, Курепины спят, а я пишу тебе. До Ростова осталось 200 километров. Уже 3 часа (дня). В Анапу сегодня не приедем. Помнишь, я хотела тебе прочесть стихотворение Апухтина? Вот оно.

Прости меня, прости! Когда в душе мятежнойУгас безумный пыл,С укором образ твой, чарующий и нежный,Передо мною всплыл.

О, я тогда хотел, тому укору вторя,Убить слепую страсть,Хотел в слезах любви, раскаянья и горяК твоим ногам упасть!

Хотел все помыслы, желанья, наслажденья —Все в жертву принести. Я жертвы не принес, не стою я прощенья…Прости меня, прости!

Каждый раз, когда я читаю это стихотворение, мне хочется плакать, что я сейчас и делаю. Я плачу, потому что мне очень грустно и одиноко, потому что идет дождь, все небо обложено тучами и нигде нет просвета. Так будет всегда, всегда! И солнышко для меня больше никогда не выглянет!

Ну вот, встали Курепины, сейчас поедем. Целую тебя много раз и очень крепко.

Твоя

Из Киева в Анапу, в пансионат

Здравствуй, дорогой мой Кис! Прошло 7 дней, как мы расстались. Мне грустно без тебя, мне очень неспокойно жить. Когда ты рядом, я уверен в себе, я меньше нервничаю, я спокоен. 13-го вы уехали! Я вышел за ворота, подождал, пока скроется за поворотом «наша» «Победа», и пошел назад. Боже мой! Зачем я вернулся? Зачем не походил эти несчастные два часа по городу или не пошел в гостиницу? Ты пишешь мне, что тебе было очень грустно, но поверь – мне было наверняка во сто крат хуже. Ты уехала в уютной машине, с Мишкой и Ленкой Курепиными – на юг, к морю, к отдыху, к солнцу! Я вернулся в эту комнатку, которая стала для меня (думаю, что и для тебя тоже) очень родной и обжитой за эти несколько дней, что мы там прожили. Она была пустая! Ни тебя, ни Курепиных, ни всех наших вещей – ужас. Я как вошел туда, меня бросило в дрожь. Я лег на простыню, которая еще сохранила частичку твоего тепла, на подушку с чуточкой твоего аромата и одним твоим волосом, укрылся холодным колючим пледом и… не мог заснуть до самого момента, когда уже надо было вставать. Я ощущал себя буквально покинутым и очень одиноким. Около меня стоял будильник – единственная вещь, которая присутствовала в нашей жизни. Не знаю, как для тебя, для меня эти дни в Киеве, с одной стороны, пронеслись молниеносно, а с другой – запечатлелись каким-то большим жизненным куском. Поэтому-то так остро я вдруг ощутил пустоту этой комнаты, отсутствие за окном машины и всего, всего. Я до сих пор кляну себя за то, что вернулся тогда один.

Потом поехали на съемку, устроились с Игорем в двойном номере – жизнь потекла по-старому. Очень волновался, что нет и нет от вас вестей. Почему так долго вы ехали в Анапу? Или ты забыла послать мне вовремя телеграмму?

Сейчас вот уже четвертый день снимаем пляж. Погода стоит великолепная. Днепр, солнце. За один день пребывания у воды, под солнцем, я вдруг понял, как я устал и как хорошо бы мне отдохнуть. Этот день был праздником. Я обгорел, накупался, наигрался в волейбол. Но, увы, в следующие три дня начались страшные муки. Представь себе, Кис, пляж, 30 градусов жары, вода, голые тела и так далее. А мы с Игорем в шерстяных пиджаках и брюках, в крахмальных воротничках и галстуках перешагиваем через загорающих. Может быть, на экране это и будет смешно, но нам было не до смеха. Так мы в гриме и полной одежде снимались с шести утра до четырех часов дня. Домой приезжали с головной болью. Сегодня, к счастью, Игорь улетел в Ригу на спектакль, и я опять дышал, загорал и катался на акваплане (здорово).

Это письмо первое, и я еще не понимаю, когда его тебе отправлю. В Анапу боюсь, а вдруг ты уехала.

Планы нашей группы, а следовательно, и мои – расплывчаты. Зависим от погоды. Пока, ориентировочно, наша экспедиция заканчивается 7 сентября.

Памятуя о твоих приказах, специально поехал на Подол (Житный базар) – помнишь, где мы купили цветы? И купил кастрюли – большую, такую, как у вас, и плоскую широкую. Также купил 9 кг яблок по 2 рубля кило и послал домой две посылки. Вот. (Умница я?)

Крепко, крепко целую.

Твой

В том же конверте

Киса! Что же ты? Лежит тебе письмо неотправленное, ждет адреса твоего. Ты забыла меня, Кис? Ужасно устал я, люди гадкие и злые – эгоисты такие, каким мне и не снилось быть (ты ведь утверждала, что я самый страшный эгоист на свете). Все друг друга ненавидят, все хамы и крикуны (это стиль кино – всесоюзный). На площадке – скандалы и ссоры, в быту – полное наплевание друг на друга. Хамству и лицемерию нет конца и края. Это хуже во сто крат самого страшного театра. Там хоть какой-то, но коллектив, а здесь случайное сборище людей, съехавшихся на несколько месяцев и дрожащих каждый за свою шкуру. При всей моей выдержке я начинаю кипеть – мне уже ничто не интересно, я не могу увлечься сценой, мне хочется вырваться отсюда – не знаю, когда это наконец произойдет.

Погода опять испортилась. Пляж и танцплощадку недосняли.

Каждый час новые планы и решения – то в Одессу, то в Сочи, то в Ленинград, то сидим под дождем на пляже и ждем солнца.

Может быть, это и лучше – все, что происходит со мной: школа жизни начинается – авось человеком стану. Пиши!