Мой начальник – Демон (СИ) - Ева Сказочница

— А где Аминаррэн, кстати? — встрепенулся вдруг брат-близнец шефа, покрутив в руке свой жезл.

— Почему я опасна? — растерянно произнесла я практически одновременно с носителем жезла, покосившись на эту страшную палку.

Меня погладили по голове, как маленькую, затем рука сползла на спину, задев словно током и зависла на ягодицах. Подавилась словами, когда заметила внимательный взгляд Ийерамина, изучающий мою зеленую прядь в волосах.

— И все же… почему ты молчишь? Я спросил… — не сводя с меня взгляда, рыкнул «жезлоносец».

— Я слышал… думаю как тебе ответить. Правду или только часть, — хмыкнул в ответ шеф, и убрал руку с моей пятой точки, снова обхватив меня за плечи, едва я попыталась слезть с его колен.

— Разговор приватный будет, я правильно понимаю? — хмуро, почти недовольно перевел наконец свой тяжелый взгляд на шефа, чтобы тут же оскалиться, показав острые клыки, и яростным шепотом произнести: — Адарион, ты зачем ее привел в столицу? Да ее невинность резонирует практически до самых окраин… сейчас сюда столько сбежится желающих поучаствовать в этой самой инициации.

— Думаешь? — как-то неуверенно среагировал Адриан Генрихович, явно напрягшись всем телом.

— А давайте позавтракаем у нас, — вдруг мило улыбнулась Азалия, все это время молча слушая перепалку мужчин, и поднялась из-за стола. — Оставьте сообщение Харвашу, чтобы заказ переправил во владения Мастера Смерти.

С меня слетело какое-то странное оцепенение, когда расслышала последние слова и посмотрела на Ийерамина. Так он — Мастер Смерти?! Невероятно. И пока мы все спешно поднимались из-за стола, затем Адриан… (или Адарион, как же мне его звать-то?) начертал на стене красной краской (и где он ее взял-то?) послание бармену, я спешно вспоминала, что в свое время бабуля бормотала во сне.

«Ненавижу его… мастер… смерть несущий, убил… всех уничтожил, силы лишить пытался… мастер Смерти, обманула я тебя… обманула…», — странный сумбур, который иногда мешал мне спать по ночам, вдруг всплыл сейчас в памяти, словно навязчивая мелодия. Еще бабуля смеялась, когда видела мою прядь и довольно хлопала себя по бедрам, что, вот мол, и Смерть не сотрет с моих волос знак нашего рода, будет ему укором на веки вечные.

Азалия первая отреагировала на мой забег в сторону выхода, темной тенью пронеслась следом и преградила мне путь, едва слышно прошелестев: «Куда, дурочка, они же тебя выпьют до донышка… идем со мною, я помогу».

Тут же разгневанный шеф схватил меня, закинул себе на плечо, на другое мою сумку закинул, и под ироничным взором брата протащил к образовавшейся воронке в полу, на краю которой стоял посох (или жезл) Магистра Смерти.

— Ведьмочка, и такая пугливая… береги ее, редкий экземпляр, — рассмеявшись на мою яростное шипение, велел поторопиться, схватил свою Азалию на руки, чтобы шагнуть в страшную воронку следом за нами.

Дохлый пень!

Глава 11

«Это все сон… больной, нездоровый сон. Я сейчас проснусь и все будет как прежде», — бубнила я себе под нос, сидя с закрытыми глазами в уютной гостиной, с зажженным камином, причем обстановка удивила изяществом и романтическим флером. Куча всяких милых статуэток, подушечки, расшитые бисером на винтажном диване, столик с изогнутыми ножками, море свечей от маленьких до огромных, в напольных подсвечниках, и… меня в этом великолепии оставили наедине с ведьмой, да-да, той самой — Азалией.

И вот сидим мы друг напротив друга, я забилась в уголок кресла, а она умильно разглядывает мою нервничающую физиономию. И тоже молчит. Что-то тренькнуло, словно микроволновка известила о готовности блюда, и на столе появился мой заказ на завтрак, а еще свиток. Села, выпрямив спину, и бросила вопросительный взгляд на ведьму, а та улыбнулась и тихо, почти прошептала:

— Поешь пока, а то явятся некоторые, аппетит испортится.

А она ничего так, оказывается, понятливая.

— Это тоже мне? — показала на свиток, и уже было потянулась к нему рукой, как Азалия перехватила первая и шикнула на меня.

— Ох ты ж… глупая. Кто же так хватает ручками-то невинными всякие письма от темных. Сначала проверить надобно на привороты… хм, — развернула, совершенно игнорируя мою ошалевшую мимику, и нахмурилась. — Вот ведь… демонская задни… то есть ты ешь, а я сейчас вернусь…

И выплыла с моим письмецом из гостиной, махнув мне напоследок им же в воздухе, словно дразнясь. Я не поняла — это для меня письмо? Или она так пошутила?!

Пожав плечами, мысленно посылая всех в тундру, принялась за кашу… это что? Манка?! Присмотрелась, а вместо крупы, словно маленькие личинки шевелятся… Твою ж гарпию в ухо!!

Подхватила тарелочку и на вытянутых руках поднесла к камину, и ра-а-аз… огонь поглотил эту гадость. Ой, что-то мне уже страшно смотреть — из чего сардельки сделаны. Наколола на вилку, обнюхала, вроде мясом пахнет, взяла нож, и разрезала небольшую колбаску… хм, похоже… очень похоже. Попробуем?

Поднесла ко рту кусочек и уже хотела в рот положить, как странный звук послышался от сардельки, причем той, что осталась на тарелке лежать.

— Не ешь меня, дева, я тебе пригожуся-я-я.

Бросила вилку на стол, и едва не завизжала. Приложила руку ко лбу, жар что ли, или слуховые галлюцинации?

— Я полезная… могу куда угодно полезть… да-да.

— Что? — сипло выдохнула, выпучив ошарашенные глаза на говорящую сардельку.

— Полезная, говорю, а еще я больша-а-ая! Надолго хватит… минут пять точно будет приятно!

Я отскочила от стола, посмотрела на пирожное с… вишенкой?!! и тыкнув в нее пальцем, требовательно спросила:

— А ты кто такая?

— Я элитная вишенка, прикуси меня… оближи меня… мррррр…

Да что же это?! Похватала все тарелки и одним махом в огонь. Визг стоял такой, что уши заложило. И кричала точно не я…

Грустная, вернулась к столику, печально взяла в руки чашку кофе и сделала глоток. Ой! Фу-у-у… это что за гадость?! Бееее… надо колдануть, а то совсем голодной останусь. Пас рукой и в чашке тот самый, волшебный, ароматный… упоительный кофе. М-м-м… глазки закрыла, вдыхая запах, и уже было потянула чашечку на себя, как вдруг рядом кто-то фыркнул и спросил приторным голосочком:

— Кофейком угости?

И у меня из рук украли чашечку, я только успела дернуться в сторону, чтоб не облили, и пролепетать «Н-не надо…».

Хм, как сие ни печально, но кофе мне тоже не достался, в отличие от наглой рожи некоего субъекта.

— Ты зачем на меня весь свой завтрак вывалила? — строго, почти сердито произнес шеф и поднялся, чтобы тут же продемонстрировать на своем идеальном костюме следы от типа-манки, из нагрудного кармана сарделька выглядывает, а вишенка за пуговку плодоножкой уцепилась и висит так укоризненно.

— Не, не весь… тут еще салат греческий остался, будете?

И меня вдруг на такой сильный смех пробило, что даже с кресла свалилась, согнувшись, и слезы из глаз брызнули.

— Ох, сарделька… пролезла… на пять минут ее хватит…ыыыы… и эта элитная вишня… оближи ее, ой… не могуууу… а как вам эта кашка идет на ширинке… мне плохо, гыыыы…

Меня попытались успокоить, но куда там…

— Ирэна, ведьма недоделанная, — рявкнул надо мною демонюка, — прекрати истерику!

— Пошто так кричишь на аппетитную дэвочку? — пискнула грозно сарделька из кармана.

Я икнула и снова захохотала, вытирая слезы, затем посмотрела на вытянувшееся лицо шефа и снова икнула, когда он резким движением схватил продукт переработки неизвестного происхождения и брезгливо закинул ее в… в камин.

— Что ты в кофе добавляешь… твою ж… это что… это сарделька сейчас сказала?

Все, меня можно выносить… Я уже не могла смеяться, когда возмущенный крик вишенки, вещающей о свободе слова и правах быть размещенной любой вишенки в интимных зонах на теле… э-э-э… собственно на моем теле… так вот, возмущенный крик элитной красномордой вишенки потонул в реве огня.

— Что за дела?! — возмущенно прорычал Адриан Генрихович и подхватил со стола тарелочку с салатом, понюхал его, потыкал пальцем, и прямо всем телом вздрогнул, едва не выронив посуду из рук.

— Это не для тебя, морда демонячья, поклади откель взял… только нежные губки и сладостный язычок красавицы способный оценить всю мою трепетную прэлесть…

Блин, мама дорогая, у нас коллективный просто психоз какой-то.

— Это маслины заг-г-говорили, ик? — постанывая от боли в животе, вяло поинтересовалась, подтянулась на руках и бухнулась на кресло.

— Это странно… Хм… я сейчас вернусь, — это было сказано для меня, а вот салату уже другой интонацией, просто убийственной, — так кто тебя приготовил, моя прэлесть?

С тарелкой в руках Адриан Генрихович (между прочим, он пропустил мимо ушей, что на ширинке у него тааакое белое пятно имеется) шагнул в огромный камин.