Небесам виднее (СИ) - Рош Ярина

Мы продолжали собирать травы, варить зелья.

Как-то раз, сортируя рыбу, мы увидели лодку, которая вскоре подошла к причалу.

С неё спрыгнули люди, и подошли к нам.

— Мир вашему дому, — прозвучало приветствие.

— И вашему, — ответил Орм. — Что вас интересует?

— Мы от конунга Эирика, обследуем нашу границу по берегу моря, — ответил один.

— А, чё её обследовать то? — спросил кто-то из мужчин.

— Карту будем делать, сколько королевств, где они находятся, как доплыть, чтобы не сбиться в пути, а по ним уже будем искать новые торговые пути, — объяснил второй.

— И что уже известно, сколько их, королевств, — допытывался Орм.

— Вот смотри, — и он развернул лист, — Это наши земли Нифльхейм, южнее находиться Анидор, а западнее Готшер.

Я тоже подошла и посмотрела на карту. Готшер и Анидор были нарисованы пока кругами, а часть этой земли видна кривыми линиями. Ай да Харольд, всё же уговорил короля издавать карты, и он уже на высшем уровне всё решил, раз парни плывут вдоль берега и записывают локацию побережья, вроде так это называется. Я улыбнулась, вот почему Михею сказали, что все корабли пришли в целости и сохранности. Я-то плыла в Анидор, а выбросило меня севернее. И сейчас я нахожусь на южной стороне Нифльхейма. Я отошла от них и услышала приглушенно:

— Где, это её так?…

— Море принесло….

Теперь, зная где я, надо решить, как добраться до порта и уплыть в Анидор.

Но мне не суждено было уплыть в прошлое.

40

Утром рано меня разбудил стук в дверь. Я быстро оделась и открыла её раннему гостю. На пороге стоял мужчина, лет сорока. Вьющие, чёрные с проседью волосы, мощный подбородок, его серые глаза пристально смотрели на меня.

— Мир вашему дому, — произнес он. Я кивнула, и он удивлённо посмотрел на меня.

— Ты Елена? — задал вопрос. Я широко раскрытыми удивленными глазами смотрела на него. Кто он? Откуда знает моё имя? Зачем приехал? Наверное, что-то увидев на моем лице, он сказал:

— Меня Марья и Дорофея прислали. Велели тебе к ним приехать. Собери вещи, и мы поедим назад, к вечеру будем на месте.

Я кивнула, и жестом показала ему войти, быстро собрала на стол и пригласила его поесть. Он, видя, что я молчу, ничего больше не спрашивал. Пока он ел, я собрала вещи, окинула взглядом свою комнату. Опять в путь!

Мы заехали, и я попрощалась с Тиной, Михей был в море. Я пожелала им здоровья, долгих лет жизни, попутного ветра и хорошего улова.

Дорога заняла весь день, только к вечеру, голодные и уставшие мы подъехали к домику, стоящему в конце деревни. За домиком виднелся огород, а за ним лес.

Мы зашли в дом, и я сразу очутилась в объятиях Марьи.

— Приехала, как я соскучилась. Ты проходи, проходи, — щебетала она. Сняла с меня плащ и усадила на скамейку, а я была так растрогана, что улыбалась во весь рот, а слёзы счастья капали из глаз.

— Ну, ладно, ладно, развели тут половодье, — и я увидела, как из комнаты вышла Дорофея. Я бросилась к ней и обняла, уткнувшись в плечо.

— Ладно, всё хорошо, хорошая моя, всё хорошо, — и её ладонь легко похлопывала мою спину. Немного успокоившись и вытерев слёзы, я села на лавку. Вот теперь я рассмотрела Дорофею. Она была вся седая, уже той активной энергии у неё не было, глаза уже не излучали свет, а как-то потускнели. Видно, что усталость и старость берет своё.

— Что, обиделась на весь свет, и решила помолчать. А зря, — сердито произнесла она.

— Знаешь, любовь дается иногда один раз, её надо только подождать. Но только любовь дает нам силу идти дальше, и пока я жива, они живы со мной, — уже тихо продолжила она. — Твой путь только начинается, а ты уже обиделась, молчи, не оправдывайся. Зря ты желание такое загадала, а может и не зря. Пока не вижу я. Путь твой мне не виден, только знаю, что на север тебе надо. Ты потом сама будешь знать, куда идти, зов будет звать. Вон Марья своё счастье нашла, хотя первое время нос воротила.

— Чего-то воротила? — обиделась она.

— Я тебе говорила, что он твоя судьба. А ты нет, да нет. Да ладно, всё сейчас у неё хорошо. Пока с Бернардом будет, он её от всех защитит. Срок её ещё не пришел, а мой уже. Пора, мне, ждут там меня. Я тебе говорила, что мы уходим, когда есть, кому дар отдать. Я тебя и так долго ждала, дала возможность всех детей поднять.

Она глянула на меня, а я запротестовала, размахивая руками.

— Дай ей бумагу, — скомандовала она.

Я взяла бумагу и написала: “куда мне столько, у меня свой дар, не хилый, его, сама бы отдала”.

— Я, когда тебя огрела посохом, сразу почувствовала, что ты та, кто мне нужен. Не стала тебя тревожить, дала время, привыкнуть к этому миру, а сейчас даже и не смей мне отказать. Устала, я, — тихо сказала она. Я глядела на неё и видела уставшую женщину, которая несла такой груз на своих плечах много веков. А я выдержу ли?

— Выдержишь, — и улыбка озарила её лицо.

“Кто такие велвы!”, написала я.

— Велвы! Их считают провидицами, шаманами, знахарками. У тебя свой дар, да мой дар, вот и будешь Велвой, — рассмеялась она. Я сердито уперла свои руки в бока и посмотрела на неё.

— Не бойся. Их уважают и берегут. Их очень редко встретишь. И они так долго не живут, как мы. И свой дар они не могут передавать. Мы ведуньи, а нас всего три, а скоро будет две, — улыбнулась она.

— Хватит говорить, давайте поужинаем, — сказала Марья. И быстро стала накрывать на стол, я ей стала помогать. Мы поели, убрали всё со стола, и я прилегла на скамью, где мне Марья постелила. Вскоре в доме установилась тишина, а мне не спалось. Этот дар, ещё путь на север. А там что ждёт меня?

И уже в полудреме я услышала голос: ”ты справишься”. Я вздрогнула, этот голос я ни с чьим голосом не спутаю. Он подарил мне спокойствие и вскоре меня сморил сон.

А утром, когда позавтракали, мы пошли в лес. На поляне Дорофея выжгла круг, мы вошли в него, легли и взялись за руки. Она что-то произнесла, и вдруг я очутилась в темноте. Стала оглядываться и услышала сначала шум, который вскоре превратился в голоса:

— Кто она…

— Достойна ли она…

— Сильная…

— Светлая…

И тут перед глазами стали мелькать картинки: вот стою в поле, когда пришла в этот мир, вот в доме у Хелены, вот мы приехали в Шеполь, вот я покупаю дом вместе с дедом, вот я взяла в дом детей, шторм в море и желание всех спасти,

счастливые лица Норы и Харольда, лица моих детей и Гордея, улыбающиеся лица детей, которым мы помогли…. Перед глазами пролетела вся моя жизнь.

— Достойна! — прозвучали голоса.

И свет ударил в лицо. Я очнулась, вся в слезах и с головной болью. Нам помогли подняться. Оглядевшись вокруг, я не увидела выжженного круга, вся поляна зеленела травой, и была усыпана разноцветными цветами. Ярко светило солнце, и ветер ласково прикасался к ним.

— Спасибо тебе, — глядя на меня, произнесла Дорофея.

Она прожила еще две недели и ушла с улыбкой на лице. Эти дни я помогала Марьи, а она рассказывала мне о своей жизни, про все эти годы. Когда они уехали из Шеполя, остановились в деревеньке неподалеку от него. Прожив там немного, они опять двинулись в путь.

Так постепенно они передвигались от одной деревни до другой. Пережили и нападение разбойников, только их не тронули. Узнал их кто-то из разбойников. Только на зиму они останавливались в городах, у знакомых Дорофеи. А весной опять в путь. И ничего не говоря, Дорофея вела её вперед. Когда дошли до портового города, сели на корабль и приплыли в Нифльхейм. Здесь они очень долго жили в городе Гриланд, а потом Дорофея своим приказном тоном, велела собираться, и они отправились в эту деревню под названием Эйсла. Здесь они и обосновались.

Вскоре к Марье посватался Бернард. Она долго думала, но он упорно звал её замуж, и через год она сдалась, и они поженились. Все эти годы их выручали травы, зелья и видение Дорофеи. Но иногда они жили впроголодь, особенно в первое время, пока устраивались на месте. Об этих тяжелых днях она рассказывала со слезами, и всегда сразу подходил Бернард и обнимал её. Он её чувствовал, её радость, боль, слезы. Я смотрела на них и радовалась, что она будет в безопасности с ним.