Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза - Сергей Минутин

Воин очень лаконично высказал восхищение мужеством, проявленным русскими воинами, и предложил заключить военный союз. При этом он долго говорил о законе и праве. Особенно о праве, которое получит Владимир в рамках закона распоряжаться всем и всеми на этих землях. Говорил он уверенно. Говорил он так, словно Владимиру всё уже было известно о законе и о праве. Речь его была предельно точна и походила на военные команды: «Равный среди равных», «Без гнева и пристрастия», «Там, где согласие, там победа».

Владимир слушал его, но думал о своём, о родном: «Там, откуда пришёл я, нет ни первых среди равных, ни даже вторых, не равных первым, как нет и закона, и права. Там даже слов таких не знают. Это я тут, пока вас «воюю», узнал о ваших «заморских» диковинах. У нас проще, есть дружина – есть сила, значит, прав. Нет дружины – каюк. Или ты, или тебя без всякого выбора».

Владимир слушал воина, но сердце Владимира этого воина не принимало. Дослушав его до конца, Владимир обещал подумать.

Следом за воином вошёл человек в длинной рясе в высокой конусообразной шапке. Владимир уже знал, сколь опасны такие послы, называвшие себя миссионерами – христианами. Но он сталкивался больше с простыми и бедными людьми, бродившими с этой миссией по всему свету. Владимир даже принёс пару таких миссионеров, «варягов – христиан», в жертву своим Богам. Этот же миссионер, судя по всему, был если не за самого главного, то явно бродил где – то рядом с ним.

Свои мудрецы, они же разведчики, сопровождавшие Владимира в походе, рассказывали ему о падении огромной империи. Империи, которая рухнула благодаря одному человеку, которого звали Иисус и который открыл глаза народам, населяющим её на своих угнетателей. Империя жила по единому закону, и стоило зародиться зерну сомнения в справедливости закона, как империя рухнула. Его мудрецы рассказывали и о том, что на обломках старого закона там теперь устанавливается единобожие и вводится тот же самый единый закон, но называется он теперь – закон божий. Но это неправильный закон, так как в его основу положен мирской закон рухнувшей империи.

Владимир прислушивался к мнению своих мудрецов, и для себя решил, что, пожалуй, стоит присмотреться к носителям этого нового «божьего закона». Всё-таки не каждый возьмётся из обломков рухнувшей империи начать выстраивать новую, ещё более могущественную империю.

Он с интересом и любопытством смотрел на миссионера. И пока тот выдерживал паузу, ожидая вопроса, адресованного ему, думал: «Земля хороша и плодородна, женщины чудо как хороши, да и народ послушен и дисциплинирован. Здесь более выгоден мир, чем война».

Миссионер, не дождавшись вопроса, начал говорить сам. Он очень пространно высказал мысль о стремлении Господа к единству мира, о святой миссии воинов на путях единства мира, о крестовых походах, в которых участвуют лучшие из лучших воинов. Он говорил и о законе божьем, едином для всех.

Миссионер не предлагал союз, он предлагал принять его закон. Владимир был не против единства мира. Он уже убедился на примере завоёванных им земель в пользе закона, дисциплинирующего народы. Но он прекрасно видел, что в центр этого единства миссионер, называющий себя христианином, ставит ни его Владимира – победителя, а себя как истинного проводника закона божьего и посредника между собой и ещё кем-то, Владимиру неведомого, но явно не господом. Но если всё обстоит именно так, тогда чего он топчется в его шатре. Владимир обещал подумать. Когда посол ушёл, Владимир сказал друзьям: «Пришёл дружить с нами против нас самих же».

Последними из послов в шатёр вошли трое. Они были очень похожи на мудрецов из окружения Владимира. Один из них сказал, что они долго шли к нему и очень устали с дороги, а потому хотят есть и пить. Для Владимира такое начало речи было неожиданным. Времена были свирепые, и посольские грамоты послов не спасали. Но эти трое выглядели беспечно и, похоже, искренне хотели пить и есть.

Владимир пригласил их за стол и налил им вина. Они выпили, и самый младший по внешнему виду произнёс: «Хорошо вот так, вместе, соборно посидеть».

– Соборно, – повторил Владимир это слово в уме, вспоминая, слышал ли он его раньше.

– Да, соборно посидеть хорошо, – вторил ему второй посол, раззадоривая интерес Владимира.

– Что значит соборно? – спросил Владимир.

– Соборно, – заговорил самый старший из послов, молчавший до этого. – Соборно, это значит, что мы в своём кругу, в Соборе, решаем, что делать дальше, какую и чью волю проводить. С каким противником дружить, и с каким другом драться.

По лицу Владимира пробежала тень гнева: «Сговорились с миссионером, уж очень похоже говорят». Но посол продолжил:

– Соборность – это только воля. Воля божья на ведение всех дел земных. Бог не может следовать людским законам. Эти законы устанавливаются людьми и для людей. У Бога свой промысел, свои законы, мы только пытаемся понимать их. Один человек Христос разрушил империю, ибо на всё воля божья. Есть воля, есть и сила, есть и действие, есть и результат. На всё воля божья. Делай, что хочешь, отвечать всё равно тебе перед Богом, ибо на всё воля Господа…

– Это ваша вера, – прервал посла Владимир.

– Да, – ответил посол и добавил: «Это вера Христа и то, как они её понимают. Людской закон привёл Христа на крест казни. Значит, такова была воля Бога, и таковым было безволие людей окружавших Иисуса.

Владимир задумался, вспомнил народы, населяющие его Родину и не поддающиеся никаким людским законам, и спросил:

– А ваша соборность позволяет пить, гулять, иметь множество наложниц, совершать набеги и жить так, как хочется?

– Наша вера и наша соборность позволяет делать всё, но до тех пор, пока людские законы не придут в соответствие с волей и законами Господа нашего.

– Ну, это будет не скоро – сказал Владимир и расхохотавшись продолжил расспросы:

– А как называется ваша вера?».

– Православие, – ответили послы хором.

– Значит, я буду прав и славен, – опять расхохотался Владимир и подвёл итог:

– Хорошо, я готов принять вашу веру. Думаю, что и нашим Богам она не повредит, по крайней мере, и у наших народов появится хоть один Бог, который их будет объединять. И этим богом стану я – и он вновь расхохотался.

– Да будет так, – произнёс посол и, словно читая мысли Владимира, продолжал:

– Соборность – это выстраивание тайных отношений вопреки принятым людьми законам, но на основе существующих традиций тех или иных народов. Традиции народов – это воля Бога. Местные традиции предписывают родство и порядок через брачные союзы. Ты готов взять в жёны местную царевну?

– Хоть всех, – ответил Владимир, войдя в благодушие и проявляя мужское нетерпение, продолжил:

– Где она?

– Ты готов, – продолжал посол, – огнём и мечом насаждать в своих землях веру Христову.

Владимир вспомнил своего родного брата, глаза его сверкнули лютой ненавистью, и он сквозь зубы произнёс: «К этому я всегда готов».

Один из послов вышел и очень скоро вернулся обратно с девушкой удивительной красоты. Посол сказал, что эта женщина, став его женой, поможет ему крестить русскую землю.

Конец ознакомительного фрагмента.