Счастье обретения - Джоанна Лэнгтон

Анхел подхватил ее на руки. Робкая улыбка стерла остатки гнева с его липа.

— Похоже, ты сердишься на меня…

— Не на тебя, — возразила Эмилия, нежно глядя на него сияющими глазами, — а на Лисардо. Не нужно ему было все это вываливать на тебя.

Не выпуская Эмилию из своих крепких объятий, Анхел вошел в комнату.

— Я сам удивился, но, похоже, то, чему он стал свидетелем, произвело на него сильное впечатление. Более того, он был потрясен. Ты же знаешь, я человек не сентиментальный. Послушай, а зачем нам тащиться целую милю до спальни в этом доме?

С этими словами он медленно стал спускать ее по своему возбужденному телу, пока их губы не оказались на одном уровне. Они слились в долгом поцелуе, эти два любовника, изголодавшиеся друг по другу. Эмилия льнула к нему с такой силой, словно слиться с его телом стало для нее главной жизненной потребностью. Он целовал ее неторопливо и проникновенно, разжигая в ней чувственный пожар, от которого содрогалось все ее существо и болезненно тяжелела грудь. Анхел сел на позолоченный стул, который жалобно заскрипел под грузом их тел. С трудом оторвавшись от ее губ, он поспешно встал и рассмеялся.

— Нет, я предпочитаю современные удобства этой старине.

Эмилию порадовал его смех.

— Во-первых, ванные, — начала перечислять она, — во-вторых, чтобы на стульях можно было не только сидеть, но и…

— Разве я это говорил? — насмешливо спросил он и направился к лестнице.

— Хоть раз я угадала твое намерение!

— Только, пожалуйста, без водки…

Эмилия покраснела и шутливо ткнула кулаком в его плечо.

— Это низко…

— Нет, было бы низостью промолчать и посмотреть, что ты станешь делать дальше…

— Анхел!..

— А я сорвался, но винить в этом ты можешь Антонио Бенисио. Знаешь, что он шепнул мне на ухо за минуту до отлета? — Анхел уже укладывал ее на кровать.

Эмилия нахмурилась.

— Нет… Что же он сказал? — Сердце ее колотилось от волнения.

— Думаю, говорит, жена твоя загуляла, поскольку у твоего младшего братца мозгов нет! Вот мерзавец! — с чувством выругался Анхел и добавил еще что-то, видимо нецензурное, по-испански. И, не глядя на нее, стал снимать с нее туфли. — Так что на протяжении всего полета до Нью-Йорка я гадал, как ты меня встретишь, готовил банальный монолог в качестве вступления, дескать, я понимаю, что здесь уже побывали другие… Черт тебя побери, если я вообще что-нибудь понимал!

Эмилия в смятении закрыла глаза и вспомнила, в каком невероятном напряжении был Анхел в первые минуты их встречи.

— Я…

— Да, согласен. Такое поведение было неразумным, если учесть, что из прошедших пяти лет твоей жизни четыре с половиной года ты имела право считать себя вдовой, — признался Анхел. Видимо, тема была еще очень болезненной для него, и он не мог остановиться. — Но для мужика, просидевшего все это время в клетке, оно вполне оправданно, смею тебя заверить. Я ведь всегда держал тебя за святую. И мысль, что кто-то спал с тобой, была мне невыносима…

Бледная как смерть, Эмилия скользнула в тень от постельного балдахина. Анхел глубоко вздохнул, глаза его еще сверкали от заново пережитого.

— Если б я потерял тебя, я бы считал, что потерял все, — признался он. — Я так верил в тебя, но очень боялся, что Антонио сказал мне правду!

Вот в этот-то момент ей и следовало бы высказать все то, что мешало ей чувствовать себя до конца счастливой, объяснить Анхелу, почему Антонио пришла в голову такая мысль. Вероятно, грязная публикация дошла до Аргентины. Возможно, в виде слуха. Но Эмилия словно окаменела и не могла выйти из паралича. Через какое-то время она тихо спросила:

— Ты со мной развелся бы?

Анхел поморщился и прижался губами к ее ладони.

— До нашей свадьбы я, может, неуважительно относился к твоим моральным принципам, моя дорогая, но в тюрьме я вспоминал о них каждый день.

— Ты бы развелся со мной? — еле слышно повторила она.

— Что ты заладила?

— Ну… просто из любопытства, — промямлила она слабым голосом.

— Да, наверное, — простонал Анхел. — Уязвленное самолюбие, ревность… страдание. Тебе ведь неприятно это слышать?

Эмилия ускользнула от него на свою половину кровати.

— Да!

Анхел крякнул с досады и перетянул ее в свои объятия.

— Ты не представляешь, как нужна мне, — хрипло произнес он и стал покрывать дразнящими поцелуями ее сжатые губы. — Поверь, я сроду не говорил женщине таких слов.

Эмилия не сдержала улыбки.

— Ты человек не сентиментальный…

Он закрыл ее рот поцелуем, и Эмилия поняла, что сегодня уже ничего не расскажет ему. Расскажу ему все перед возвращением в Нью-Йорк, решила она. Только надо будет предварительно посадить его на цепь и запереть все выходы.

Спустя три недели Эмилия гуляла в рошице, начинавшейся там, где кончались сады, расположенные террасами на склоне холма. Анхел отсутствовал уже почти двое суток, улетев на заседание правления банка в Мадриде. Он предложил ей лететь с ним, но она отказалась. Они не расставались все это время ни днем, ни ночью, и здравый смысл подсказал ей, что пришло время отступить и не цепляться за него как истеричка.

Но пора бы уже Анхелу вернуться. Ночью она глаз не сомкнула, сердце ведь не наделено здравым смыслом, и ему не прикажешь. Эмилия тосковала по мужу, считала часы и минуты, оставшиеся до его возвращения. Вечером он должен быть дома. Несколько раз он звонил ей из Мадрида. Один раз в середине ночи, жаловался, что не может без нее заснуть. Она посочувствовала ему на словах, но в глубине души была довольна. Она бы почувствовала себя несчастной, если бы он сказал, что спал без нее как убитый. Теперь Анхел полностью принадлежит ей. Он обращался с ней как с драгоценностью. Казалось, долгая разлука научила их дорожить чувствами друг друга. Все остальное сразу отступило на задний план под влиянием их взаимной любви. Вспыхнувшая в ней страсть освободила ее от былых предрассудков. Ей даже казалось, что атмосфера восемнадцатого века, царившая в этом роскошном замке, так подействовала на нее, что она превратилась в форменную бесстыдницу.

Однако их новые отношения давали ей мужество справиться с необходимостью рассказать Анхелу всю историю, связанную с любовным романом Майкла и Синтии, последствия которого ей пришлось принять на себя. Надо покончить с этим, беспокойно думала Эмилия. Устав бродить в тени, она вошла в освещенный солнцем лабиринт, образованный высоким подстриженным кустарником, укрывшим ее с двух сторон непроницаемой стеной. Сумеет ли она выбраться отсюда самостоятельно? Она еще плохо ориентировалась здесь.

— Эми-и-лия!

Она радостно улыбнулась, узнав голос Анхела, и удивилась, что он вернулся из Мадрида раньше, чем она ждала его. Проклиная себя за опрометчивость, что вошла в этот бесконечный лабиринт, она разволновалась. Ей не терпелось поскорее выбраться отсюда, но, сворачивая, она все равно возвращалась на то же самое место в центре лабиринта, где журчал великолепный фонтан, разбрызгивая воду в нагретый за день воздух. Оставалось только кричать.