Врата Анубиса - Тим Пауэрс

Ну ничего, говорил он себе, пребывая в несколько исступленном состоянии. Я покорю его истинным красноречием и силой своей личности! И он расправил плечи и придал упругость походке.

Плод Древа Зла будет поражать своим великолепием – ведь он выращен, чтобы украсить стол Люцифера как новое изысканное блюдо, и он, безусловно, превзойдет все остальные яства – они хоть и насыщают, но уже утратили прелесть новизны.

Томас Дэкер

Давным-давно, один Бог знает, как давно это было, провалилось несколько уровней древних катакомб под Лондоном и образовался подземный грот. Во времена описываемых здесь событий этот грот представлял собой нечто вроде огромного зала, вымощенного камнями, уложенными еще римлянами в те дни, когда Лондиниум был военным аванпостом во враждебной и дикой стране кельтов. Крышей гроту служили толстые балки, поддерживавшие камни мостовой на Бейнбридж-стрит. На стенах развешаны лампы, но эти коптилки, заправленные салом, дают ничтожно мало света, но зато неимоверно чадят, и в клубах зловонного дыма, поднимающегося от коптилок, зловеще мерцают красные отблески еле тлеющих огоньков. В сумеречной полутьме покачиваются гамаки, прикрепленные канатами к балкам на разных уровнях, и, как пауки, ползают какие-то оборванцы, устраиваясь поудобнее. Сверху постоянно струится тоненький ручеек, исчезая в черном водоеме справа от стены.

На каменном полу стоит длинный стол, и жалкий седой карлик, поднявшись на цыпочки, расставляет на льняной скатерти серебро и чудесный фарфор. Он тихо ворчит, когда сверху падают обрывки сапожной кожи или когда обитатели гамаков прольют на стол несколько капель из карманной фляги. Вдоль стола в ряд расставлены стулья, и один большой высокий стул, предназначенный как будто бы для огромного ребенка – в конце ряда, но во главе стола стула не было. Вместо этого там имелось нечто вроде подвесного сиденья на высоте шести футов от пола, на которое карлик иногда пугливо поглядывал.

И вот в зал вошли представители воровской аристократии и заняли свои места за столом. От их вызывающе элегантных костюмов в чадном полумраке подземелья становилось жутко. Некий патриций, проходя мимо, дал карлику пинка и рассеянно сказал:

– Передай это кому-нибудь, кто может увидеть поверхность стола. Хватит накрывать, тащи еду, и побольше.

– Данги, вино не забудь! Да поживее! – крикнул карлику другой патриций.

Карлик, довольный, что можно покинуть зал хоть на несколько минут, поспешил прочь по туннелю. Лорды вынули из карманов глиняные трубки и трутницы, и в гроте заклубился опиумный и табачный дым, к радости аристократов верхних ярусов, которые в погоне за дымом стали раскачивать свои гамаки.

А вокруг стола уже толпилась воровская братия рангом пониже, повсюду шныряли мальчишки в лохмотьях; собравшиеся обменивались приветствиями и обсуждали текущие события. А в самом дальнем темном углу расположились те, кто находился на самой нижней ступеньке здешней иерархической лестницы, – те, что стояли поближе к столу, этих подчеркнуто игнорировали.

Эти изгои сидели на корточках на каменных плитах, в темных углах, каждый в одиночестве, не обращая внимания на соседей; они бормотали и жестикулировали скорее по привычке, нежели из желания что-либо сообщить.

Карлик снова появился, еще больше сгорбленный и хромающий под тяжестью огромной сетки с бутылками. Он опустил ношу на пол и принялся открывать бутылки штопором.

Каждый хлопок пробки эхом отзывался от стен грота. Карлик работал все быстрее и быстрее – эхо отвечало все чаще и громче.

– Куда ты торопишься, Данги? – спросил воровской лорд. – Бросок перед встречей хозяина?

– Не тот курс, сэр, – выдохнул старик Данги, вытащив последнюю пробку и вытирая капли пота. – Просто люблю, чтобы работа шла в хорошем темпе.

Звук вынимаемых пробок теперь прекратился. У выхода туннеля показались руки в белых перчатках, потом появилась голова. Размалеванная маска Хорребина ухмылялась – и даже надменные воровские лорды в смущении потупили взоры.

– Опять опаздываешь, Данги? – весело пропищал клоун. – Все приготовления должны быть закончены к моему приходу.

– Д-да, сэр, – сказал старый Данги, едва не роняя бутылку. – Просто… просто сервировка стола требует постоянного внимания. Эх, старые мои кости…

– Твои старые кости в один прекрасный день будут глодать уличные собаки, – закончил дискуссию Хорребин, искусно переступая на ходулях по каменному полу. Высокий колпак и пестрый наряд клоуна придавали всей сцене оттенок карнавала. – И да будет вам известно, что мои несколько более молодые кости тоже не в лучшей форме.

Он захромал, покачиваясь, прямо к подвесному сиденью.

– Эй, ты, подержи мои ходули, – приказал он. Данги поспешно перехватил ходули, а Хорребин просовывал руки в ремни и вдевал ноги в нижние петли подвесного сиденья.

Карлик прислонил ходули к стене.

– А, вот так-то лучше, – вздохнул Хорребин, устраиваясь поудобнее. Он зевнул. – Ага! Обед, похоже, запаздывает. Не хочешь ли ты спеть нам песенку, Данги?

Карлик встрепенулся:

– Как вам будет угодно, сэр. Мой костюм и парик внизу, в моей келье. Принести?

– Сегодня вечером не до реквизита! – воскликнул клоун. – К чему эдакие церемонии? Сегодня я разрешаю тебе петь без костюма. – Он посмотрел вверх. – Музыка!

Висевшие в гамаках представители аристократии вытащили из привязанных к гамакам сумок разнообразные музыкальные инструменты – чего тут только не было! Губные гармошки, флейта и даже одна или две скрипки. Поднялся дикий шум и гам; если эта какофония и не заслуживала названия музыки, то по крайней мере какой-то ритм присутствовал.

Эхо обеспечивало контрапункт, и сборище оборванцев самого разного возраста пустилось в пляс вокруг стола, притопывая и хлопая в ладоши.

– Прекратите это безобразие, – произнес некто, только что вошедший в Залу Собраний. Мощный бас пришельца перекрыл все звуки ужасной какофонии. Музыка замолкла, пляски прекратились. Лысый старик огромного роста теперь молча стоял у входа, завернувшись в черный плащ. Видимо, его тут знали. Старик вступил в зал странной подпрыгивающей походкой, словно он отталкивался от трамплина, а не от прочного каменного пола.

– А! – воскликнул Хорребин вроде бы радостно. Редко кому удавалось определить со всей определенностью, в каком настроении Хорребин, – он никогда не смывал клоунского грима, и размалеванная маска всегда смеялась. – Наш почетный гость! Хорошо, сегодня ваше почетное кресло не будет пустовать!

Вновь прибывший кивнул и направился к высокому креслу, возвышавшемуся на целый фут над столом; он снял плащ и бросил его Данги, который тут же выбежал из залы. Теперь, когда почетный гость скинул плащ, стало понятно, почему он так странно подпрыгивал: на подошвах башмаков были приделаны пружины, и он не мог даже спокойно стоять на месте, а все время раскачивался вверх-вниз.