Я - охотник - Олег Верещагин

Он улыбнулся своей чудовищной акульей улыбкой.

— Тебе не надо было ходить за мной.

Ночь. Бой в деревне Неводы.

В отряде Краюхина было больше трехсот человек с минометами и тремя легкими орудиями на конной тяге. Конным был весь отряд — кони не требовали горючего и хорошо чуяли нечисть. За три часа до прибытия ребят к отряду присоединилась егерская спецкоманда императорской армии — та самая, которую путешественники видели в лесу.

Самым приятным было то, что Краюхин не удивился рассказам Витьки и Ленки, отнесся к ним просто как к разведданным и скомандовал «по коням!» через какую-то минуту после того, как ребята закончили объяснять ситуацию. Кони нашлись и для брата с сестрой, у которых был опыт верховой езды. Короче говоря, они и опомниться не успели, как уже неслись через лес во весь опор в общей колонне.

Отряд ворвался в деревню неожиданно даже для самих подростков. Просто где-то сзади упруго захлопали минометы, отрывисто рявкнули пушки, а слева и справа понеслись темные силуэты домов, послышались крики, вой, посвист, взрывы и выстрелы — какофония ночного боя.

Нападение получилось внезапным и сокрушительным. Часть партизан отсекла поставленную в центре села бронетехнику, перебила охрану и подожгла несколько домов. У многих людей были посеребренные шашки, которыми они на скаку рубили выскакивавшую из домов нечисть. При свете горящих зданий часть карателей метнулась в специально оставленный коридор, где их накрывали мины — судя по вою и визгу, тоже с серебряным покрытием. Падали с седел и люди — нечисть была очень быстра и сильна, кроме того ей помогала ночь, вечный союзник злых сил — но в целом ясно было: удача на стороне партизан, и едва ли кто-то из тварей уберется сегодня живым.

Витька скакал следом за Ленкой, совершенно не понимая, зачем и куда. Ему казалось, что они мечутся по деревне среди криков, стрельбы и горящих домов уже минут десять — на самом деле прошло не больше тридцати секунд с начала атаки. Он видел, как сестра соскочила с коня у дверей одной из деревенских изб, дважды выстрелила, в грудь метнувшемуся из тени наперерез вражескому солдату, взлетела на крыльцо и пинком открыла дверь…

...Д'Англар, отскочивший от вылетевшей вместе с петлями двери, не успел схватиться за оружие — прыгнувшая следом девчонка опустошила ему в грудь весь барабан длинного револьвера. Такого количества чистого серебра не мог вынести даже полковник — нечисть высшего ранга. Он глухо застонал — совсем как человек — и повалился на пол. Не убитый, но парализованный — его тело подергивалось…

Маардай зарычал, узнав маленькую тварь, спасшую Ярослава на Земле. Он схватился за автомат, лежащий на столе, девчонка с отчаянным и бесстрашным лицом под крик Славки: «Лена, назад!!!» — замахнулась рукой с револьвером… но тут же тяжелые удары высокоскоростных пуль отшвырнули Маардая от стола.

Витек стрелял, пока не кончился магазин. Маардай хрипел и выл, разрывая на себе одежду, его тело дымилось — но он не умирал и продолжал шевелиться! Ленка, спеша, кромсала на Славке веревки — те обжигали пальцы, словно были сделаны из раскаленного металла, Ленка вскрикивала и продолжала полосовать их. Славка бился с перекошенным лицом.

Витек прыгнул вперед и обрушил на спину Маардая приклад винтовки — тот обломился, Маардай с такой силой ударил мальчишку в грудь ногой, что Витьку вышибло, в открытую дверь. С ревом, от которого просела крыша, Маардай поднялся на ноги. В его лице больше не оставалось ничего человеческого — черты были смазаны и стерты, кожа стекала, как расплавленный воск, на спине росли два перепончатых крыла. Из правой руки чудовища выскочил короткий черный меч.

— А-А-А У-УЮ-Ю-Ю А-А-А-С! — провыл Маардай, и Ленка поняла, что он сказал.

Я УБЬЮ ВАС.

Отчаявшись справиться с веревками, она встала перед Славкой и выхватила нож. Но тут же ее отшвырнули в сторону, над полем просвистела тяжеленная скамья, и Маардай сам откачнулся. Скамья в щепы разлетелась о его грудь — покрытую черной чешуей, выпирающую вперед, каким-то птичьим ребром. Голос Славки — такой же жуткий, как вой Маардая — проревел:

— КО МНЕ, ЛУЧ!!!

...В воздухе головокружительно запахло озоном. Серебряной молнией, проломив крышку сундука, стоявшего в углу, меч Славки прыгнул ему в руку.

Стоящая на четвереньках Ленка увидела, как Ярослав и Маардай метнулись навстречу друг другу — и на их месте возникла вспышка пульсирующего пламени…

Нигде. Никогда.

Славка стоял посреди необъятного белого пространства. Оно не имело ни формы, ни размера, ни верха, ни низа. Маардай замер напротив. Странно — он не спешил нападать.

— Где мы? — спросил Славка. И услышал мирный и спокойный ответ Маардая:

— Тут нам никто не помешает, Ярослав.

— Защищайся, — приказал Славка. Маардай поднял руку с мечом — длинную, перевитую жгутами мускулов:

— Подожди. Хочешь увидеть кое-что?

— Тебе не помогут твои хитрости, — отрезал Славка.

— Это не хитрость, — крылья Маардая дернулись. Он задрожал всем телом… и Славка увидел мальчишку своих лет. Держа в опущенной руке черный меч Маардая, он стоял на месте исчезнувшего демона и смотрел на Славку в упор.

— Ты кто? — спросил Славка.

— Таким я был, — сказал мальчишка. Голос у него изменился тоже, но Славка понял, что перед ним по-прежнему Маардай. — Ты нас ненавидишь, — Маардай чиркнул кончиком меча по воздуху, — это очень просто — ненавидеть. А ты хоть когда-нибудь пытался ПОНЯТЬ, откуда берутся такие, как я? Ты же знаешь, что я не природная нечисть. Может быть, ты думаешь, что нас сотворил какой-нибудь могущественный и злой чародей? Нет, Славка. Дело-то в том, что я вышел из тех же рук, что и ты. Не из ТЕХ ЖЕ САМЫХ, но из ТАКИХ ЖЕ. Я был охотником, Славка.

— Ложь, — ответил Ярослав. — Все, что ты говоришь — ложь, ты лжешь всегда. Ты и своим солгал — заманил их в Болотов обещаниями добычи и бросил под мой меч.

— Ты волен думать, как хочешь, — легко ответил Маардай. — Но я был охотником. Очень долго, почти тысячу лет. Я преследовал и уничтожал нечисть, я защищал людей… А потом я подумал — зачем? ЗАЧЕМ, Славка? 3ачем мне защищать этих жестоких, жадных, глупых и неверных существ? Нечисть лучше их, она не притворяется. Она такая, как есть. А люди… — лицо мальчишки скривилось, он презрительно поднял угол рта. — Они выдумали тысячи красивых слов и тысячи мудрых законов. Но ни слова, ни законы не мешают им убивать друг друга десятками тысяч — и оправдывать убийства теми же словами и законами. Сегодня они говорят одно, завтра — другое. Сегодняшний герой для них — завтра преступник и наоборот. Вот тогда я подумал еще: почему я, которому дарована вечная молодость, вечное существование, должен тратить свою вечность, рисковать собой ради этого мусора, именующего себя царями природы? Кто обязал меня на это? И я ушел. Я стал тем, кого ты видишь. Не сразу — но стал.

— Даже если ты говоришь правду — ты просто предатель, — тихо ответил Славка. Маардай вздохнул очень по-человечески:

— Слава, — сказал он, — а если ты попытаешься просто прислушаться к себе? Спроси себя: ради чего ты сражаешься, совершаешь подвиги, рискуешь головой? Неужели ради людей? Да никто из них и не заметит, если ты исчезнешь! Нет, Слава, будь честным. Ты делаешь все это РАДИ СЕБЯ. Ты умнее, сильнее, быстрее, живучее людей. И тебе нравится быть самым сильным, самым ловким, самым могучим, самым смелым. Вот и вся причина. Ты уже давно существуешь только ради себя. Остался всего один шаг — и ты встанешь рядом со мной. Станешь таким же, как я. И я не буду иметь ничего против. Мы, знаешь ли, не воюем друг с другом, мы же не люди. А после моего открытия миров хватит на всех.

— Ты боишься меня, — прошептал Славка. Маардай покачал головой:

— Нет. Я сильнее тебя. Просто я хочу, чтобы ты понял меня и прозрел сам. Те, кто создали нас, прожили свои короткие человеческие жизни. Они не знали, что это такое — жить века и видеть вокруг всю ту грязь, которую множат и в которой живут люди. Они не предполагали, что мы, созданные, чтобы защищать, можем возненавидеть наше стадо, отданное нам под охрану.

— А теперь послушай меня, — не приказал, а попросил Славка. Маардай склонил голову. — Ты прав. Это люди придумали концлагеря, крематории и газовые камеры. Люди организовали Варфоломеевскую ночь[11] и нашествия кочевников. Люди создали суды инквизиции и еще многое, от чего меня тошнит. Вы, нечисть, только грелись у пламени пожаров, возле человеческих бед… Но потом — слушай очень внимательно, Маардай! — те же люди боролись с болезнями, наводнениями, засухами, отдавали жизни за чужие им народы и страны, сражались против насильников и убийц, которых поддерживали вы — вы, Маардай! Да, они уязвимы, они лгут и нарушают законы. Но они же пытаются их выполнять. Да, они разрушают больше, чем вы, убивают больше, чем вы. Но они создают, они любят, дружат — делают то, на что вы не способны. Я не человек, Маардай, но я БЫЛ им. И я останусь с людьми, как бы тяжело это не было. Ты говоришь — попытайся понять. Но когда в мой дом вламывается грабитель, я защищаюсь, а не пытаюсь понять его причины. Ты — Зло, Маардай. Зло по всем меркам. И мне не интересно, как ты стал Злом. А теперь — попробуй меня уничтожить. И не жди легкой победы. Меня ждет девчонка, к которой я хочу вернуться. Я не умею любить, но умею ненавидеть — и я ненавижу тебя, нечисть. Больше ты никому не причинишь зла.