Возвращение из ночи - Елена Свиридова

Его откровенное признание и тот грустный тон, которым он его произнес, вселило в меня одновременно и страх и надежду. Я решила использовать, как мне казалось тогда, свой последний шанс.

— А если я вообще не захочу тебя больше видеть? Почему ты не отпустишь меня совсем?

Он горько усмехнулся.

— Отпустить тебя совсем, сама понимаешь, я не могу... Но если тебе страшно, я могу сегодня остаться здесь...

— Нет! Уходи! Я больше не могу, не хочу быть с тобой!

Он поглядел на меня сквозь полумрак и вдруг жестко спросил.

— У тебя есть кто-то другой?

— Что... что ты говоришь? — произнесла я, запинаясь. Такого жестокого оскорбления я не ожидала от него даже сейчас.

— Я говорю, что ты, вероятно, хочешь быть с кем-то другим! — произнес он четко и внятно. — Может быть, с моим шофером?

От обиды и отчаяния у меня перехватило дух. Я зарыдала, не в силах больше сдерживаться.

— Прости, я просто теряю голову от ревности... — пробормотал он, гладя мои растрепанные волосы и стараясь показать мне, что снова стал прежним Германом, ласковым и заботливым, которого я любила. — Мы все забудем и никогда больше не вспомним... Ничего ведь не было, правда?

— Ничего не было... Ничего не было... — как эхо ответила я. — Ничего, кроме трех смертей, кроме этих страшных убийств...

— Опять ты за свое! — в глазах Германа сверкнули злые искры. Все, что можно было увидеть в темноте — это его глаза, горящие каким-то жутким, дьявольским огнем. — Ну, хватит об этом! Иди же сюда! — он поймал меня, попытался обнять. — Я ведь тебя люблю, Анна, я не смогу без тебя жить!

От его прикосновения у меня внутри все похолодело. Мной снова овладел страх, с которым почти невозможно было справиться. Сколько может продолжаться эта пытка? Я не вынесу... Я закричала.

— Отпусти! Ты мне отвратителен! Я ненавижу тебя! — я резко вырвалась, стянула с пальца обручальное кольцо, и другое, которое он мне подарил, швырнула на пол и побежала от него по этому чужому, страшному дому, наткнулась на лестницу, на ощупь забралась по ступенькам.

Он догнал меня на втором этаже.

— Значит, у тебя с ним, все-таки, что-то было? Ты обманула меня?! — Его охватил вдруг приступ ярости, он размахнулся для удара.

Я увернулась, прижалась к стене. Что я выиграла? Какие-то секунды... Кажется, драма шла к развязке. Что ж, теперь что будет, то будет. Если мне суждено расплатиться жизнью за все, что я невольно сделала, может быть, оно и к лучшему!

Он бросился на меня, прижал к стене, дыша мне в лицо и срывая с меня плащ.

Я оттолкнула его, вырвалась, плащ остался у него в руках. Теперь я была в одной рубашке. Он снова кинулся на меня, повалил на пол.

"Нет, только не это!" — пронеслось в сознании.

Я нащупала рукой на полу какой-то жесткий предмет, кажется, это была ножка стула. Потянула к себе... Да, это был стул и он всей тяжестью обрушился на Германа...

Я рванулась к окну, через занавеску ударила рукой по стеклу. Уже ничто не имело значения... Все, все было кончено, безвозвратно, навсегда! Мгновенная вспышка света, полет в бездну... Ноги провалились во что-то вязкое... Кажется, это была клумба... Уже ничего не помня, я побежала... Куда? Я просто бежала на свет, свет фонаря, который мерцал впереди...

Теперь, когда Анна вспомнила все до конца, она пришла в полное смятение. Бог знает что творилось в ее душе. Если все, что произошло с ней, действительно правда, то как выбраться из этой дикой ситуации, в которую загнала ее судьба? И когда же все это было, сколько времени назад? Какое число сегодня? Сколько дней она уже находится здесь, в этой квартире? Господи, почему здесь нет ни радио, ни телевизора? Ну да, он сказал, что снимает эту квартиру, она чужая... Наверное, хозяева все лишнее вывезли... Хоть бы был какой-нибудь календарь!

Вдруг Анна заметила стопку газет на журнальном столе, бросилась к ней, стала листать. Последняя была датирована шестнадцатым апреля. Если эта газета, предположим, вчерашняя, то она здесь живет шестой день... В общем, с тех пор, как она без памяти вырвалась из лабиринта, выбросилась из окна жуткого дома с привидениями, прошло никак не больше недели. Срок относительно небольшой, но вполне достаточный, чтобы ее могли найти... Самое главное — что с Германом? Если она, все-таки, убила его, ее, безусловно, разыскивала бы милиция, или мафия, или и те и другие... Для того, чтобы судить, посадить в тюрьму, или просто убить... Если ее до сих пор не нашли, то по чистой случайности... Или... или... А если он, все-таки, жив? Может ли он знать, где она находится? Нет, скорее всего — нет, потому что, если бы знал, давно бы ее отсюда вытащил! Стало быть, от его возмездия, от расправы до сих пор спасала ее опять же счастливая случайность... Просто обстоятельства сложились в ее пользу, и только поэтому ей удалось скрыться. То, что она угодила под колеса машины Леонида Белова, было, конечно, действием самого провидения. Белов быстро увез ее от того страшного места... Сразу за ними никто не погнался... Возможно, Герман какое-то время приходил в себя, а когда очнулся и понял, что ее нет, след стареньких "жигулей" давно уже затерялся в ночи...

Господи, в какую же историю втянула она невольно Леонида Белова! Если бы он знал, какую страшную, злую шутку сыграла судьба с ними обоими! И что делать теперь? Рассказать ему правду?

Анна огляделась и с удивлением обнаружила, что в доме никого нет. Странно, где же Леонид? Где Маша? Куда все исчезли? А впрочем оно и к лучшему, что их нет! Она не имеет права больше здесь оставаться! Ведь продолжая жить в этом доме она подвергает страшной опасности дорогого ей человека! Он спас ей жизнь, не бросил ночью одну на дороге, помог ей вернуть память и веру в себя... Господи, да при чем здесь это! Просто она любит его, умного, красивого, не очень молодого, немного легкомысленного Леонида Белова! И неважно, что у него есть дочь, жена, любовница... Он тоже любит ее, свою таинственную Юлю, она это знает точно, потому что в чувствах нельзя ошибиться! И именно сейчас, когда она по-настоящему поняла это, она должна навсегда потерять его... Как же это трудно, мучительно!

Перед глазами возникло его лицо...

... — Ты заблудилась в ночи, — произнес он задумчиво. — Лабиринт — это ночь, в которой ты заблудилась.

Она молча кивнула.

— Всюду темно, ты идешь в темноте, на ощупь, натыкаешься на стены, но вот появился проход, ты сворачиваешь туда, снова темно, но где-то далеко впереди виден слабый свет. Он мерцает, указывая тебе дорогу, это твоя путеводная звезда... Иногда ты теряешь ее из виду, но снова находишь и проходишь еще часть пути...

— Да... Но ведь из лабиринта нет выхода, там только бродишь, и бродишь до бесконечности, и так может продолжаться всю жизнь... Помоги мне найти дорогу! — Я положила голову ему на плечо.

— Я держу в руках компас и знаю, в какой стороне света твоя звезда... Ничего не бойся. Мы вместе пойдем по этому лабиринту и в конце концов найдем выход...

Эти воспоминания вызвали в душе Анны невыносимую боль. Он так хотел помочь ей, старался поддержать... Но сейчас надо было спешить, они могли вернуться в любой момент.

Она схватила листок бумаги и стала быстро писать:

"Любимый, прости меня, но я должна уйти. Это — единственный выход для нас обоих. Потом я все тебе объясню, ты узнаешь, кто я, что случилось со мной. Но сейчас я с болью в сердце покидаю твой дом. Я очень люблю тебя. Прости меня, ради бога! Твоя Юля".

"И пусть я навсегда останусь для него Юлей! " — подумала Анна, перечитывая записку. Но каким же глупым, нелепым, фальшивым показалось ей то, что она написала! Она схватила исписанный листок, разорвала на мелкие клочья, бросила в пепельницу, щелкнула зажигалкой. В ярком пламени мгновенно сгорел странный и счастливый кусочек ее жизни.

Надо было уходить, но что-то еще удерживало ее. Вдруг она поняла, что именно, быстро нашла на книжной полке свои рисунки. Вот он! Герман с портрета смотрел на Анну тяжелым взглядом, ей показалось, что его лицо дрогнуло, шевельнулись губы, скривившись в насмешливой улыбке.

— Ты, ты не посмеешь больше издеваться надо мной! — Анна рванула картон. Он затрещал под ее руками, и этот звук был похож на сдавленный хрип. Изорвав портрет, Анна собрала обрывки в какой-то пакет, надела Машину куртку и выбежала из квартиры, захлопнув за собой дверь. Услышав, что кто-то поднимется на лифте, она юркнула на лестницу черного хода и сбежала вниз.

Во дворе огляделась. Машины Белова нигде не было видно. Выйдя со двора Анна увидела, как люди торопливо направляются куда-то с озабоченными лицами. Анна слилась с небольшой толпой и вскоре вскочила в первый автобус, который подошел к остановке, даже не поглядев на номер...

По дороге, трясясь в набитом автобусе, она думала уже только о том, что должна обязательно добраться до того особняка, и узнать, что случилось с Германом. Чутье подсказывало ей, что, вероятнее всего, он все-таки жив. Но как он отнесется к ее возвращению? Как он поступит с ней? Она прекрасно понимала, что ее затея далеко не безопасна. Можно было, конечно, вернуться в общежитие, но кто ее туда теперь пустит? А если поехать на Арбат, разыскать Ромку? Или добраться до его дома и все ему рассказать?.. Нет, все эти варианты не решали проблемы, невозможно было и дальше пребывать в неизвестности и притворяться, что ничего не произошло...