Хмурый - Николай Кудрявцев

«Я Русич! Я Русич! Я Русич!»

Силы иссякли полностью. Он слышал, как отошла наверху решетка. Слышал, как опустили лестницу и по ней спускались. Слышал, как инструктор сказал:

— Док! Этот солдат нужен мне живым. Если он умрет, то я расстреляю весь персонал санчасти».

— С кровососами подрался. Неприятно вспоминать.

— Тогда не вспоминай. Достаточно того, что от кровососов живым ушел. Пойдем к столу. Поедим. А то все съедят.

Они пошли к общей компании. Там шла своя беседа. Все разглядывали Сережин нож. Он сидел довольный и раскрасневшийся. Внимание всех привлекла, так же, Светина винтовка. Многие впервые видели такую модель. Не у каждого хватит на нее денег. Батя налил всем водки и произнес:

— Давайте выпьем за всех бродяг в Зоне. Чтобы у них все было и, чтобы им за это ничего не было.

Все заулыбались и стали чокаться. Выпили, закусили, закурили.

— К вечеру до «Долговцев» дойдете. Ночью не идите. Поспите там. Старого увидите — передайте от Бати привет.

— А ты его давно знаешь?

— В прошлом году познакомились. Его квадр, ну подразделение, меня выручил. Он мужик хороший. Побратались.

— Батя. А как ты в Зоне оказался.

— Хо! Да как и большинство здесь! Я же дворняга. Ты, Хмурый, наверное и не знаешь, что на Большой земле творится.

— Откуда?

— Вот! И я, с некоторых пор, перестал понимать. Все за родословной полезли. Телик включишь, а там: брифинг, кворум, консенсус, раут. Думаешь, что за чертовщина? Вроде канал «Россия», а вроде как за бугром находишься. Звук уберешь, а изображение еще хлеще. На экране одни ротвейлеры, пудели, болонки, чау-чау. Ходят павлинами, кичатся. А того не понимают, что самая древняя родословная, это дворняга. Кстати и самая умная, и самая выживаемая. Как только кого из элиты на помойку выкинут, так он сразу загибается. Да это все, конечно, можно было бы и пережить, но ведь, они жить не дают. Знаешь как у Трофима? Слышал такого певца?

— Нет.

— Жаль! У него слова есть такие: «Аристократия помойки диктует моду на мораль». Короче поперло быдло к верху и таких законов понавертело, что лучше сидеть дома и не высовываться. Высунешься — обязательно что-нибудь нарушишь. Морду грабителю набил — в тюрьму. Варежку разинул — пропаганда. Ругнулся по-русски или не там закурил — почти расстрел.

— Да иди ты?

— Утрирую, конечно, но не очень. Ну вот! А тут вторая авария. Вот, думаю, где этих козлов точно не будет. А дворняга с дворнягами всегда договорится. Вот и нырнул в Зону. Тут хоть камуфляжа нет. Бандит — значит бандит. Ботаник — значит ботаник. Главное не мешают себя защищать. Постоять за себя, пожалуй это самое главное для человека. А на Большой земле мы все закованы.

— Странно все это.

— Странно? Может быть и странно. Только я забил на все на это. У меня здесь все есть. За артефактами сходил, продал и что надо — купил. Кабанчика завалил и наелся. Да и потребностей меньше. Налогов нет. Есть конечно Хантеры. Только здесь с ними разговор короткий. Да и не тронут тебя, если ты пустой. А там на Большой земле. Рыбку пошел ловить — нельзя. Утку пошел подстрелить — нельзя. Скоро за грибами пойдешь — нельзя. А чиновники хуже Хантеров. А! Ладно! Все это фигня. Зона мой дом.

— А я четыре года отсидел за превышение самообороны. — Тихоня сказал это ни к кому не обращаясь.

Все уставились на него. Он сидел и молчал. Батя не выдержал паузы.

— Ну?

— Чего?

— Да что ты, сегодня, из меня дурака-то делаешь, ёперный певец!

— Кто?

— Тьфу!

Все захохотали и Батя тоже.

Отдохнув еще немного, команда Хмурова начала собираться в дорогу. Собрали вещички и, попрощавшись с группой Бати, тронулись в путь-дорогу.

Маша покачивалась на руках и посапывала. Она наелась, наигралась и теперь дремала. Хмурый был рад этому. Ему надо было хорошенько подумать над собой.

Кто он? Что он? И, главное, зачем он? Все, кто его окружает, похоже решили этот вопрос, по отношению к себе. У каждого была работа и они просто жили, выполняя свою работу. Он мотался по Зоне, не зная, что ему надо. Можно, конечно, сказать, что не видно пользы для общества от их деятельности. Это точно. Пользы для общества нет. Но нет и вреда!!! Те, кто рвется принести пользу обществу, очень часто наносят этому обществу непоправимый вред. Какую, интересно, пользу несут ботаники с «Выжигателя?» Или те, кто сравнял с землей поселение Светланы? Или… Да мало ли людей, считающих себя великими благодетелями. Их, как донов Педро, в Бразилии.

И все равно душа рвется. Рвется на части и терзает своего хозяина. Зачем он? Ну зачем выжил? Почему память стала возвращаться? Почему друзьями обрастает, как никто другой. Ведь не спроста это. Значит так надо. Значит так должно быть. Значит все, что он делает, правильно. Может не все. Может только половину. А вот какая половина правильная, этого никак не понять. Подсказал бы кто. Да только это не подскажут. Это за тебя не решат. Каждый выбирает для себя. И если ты последовал чьему-то совету, то ты стал жить не за себя, а за того, кто тебе подсказал, как надо жить.

А может бросить все. Перестать мотаться. Ринуться за артефактами. Заколотить денег.

Нет. Не греет! Вот не греет и все! А раз не греет, значит не пойдет.

Разгромить «Выжигатель!» Вот это греет. Но не выполнимо. Он находится в долине. Кругом скалы. Вход через узкое ущелье. Охраны не мерено. А самое главное, так это то, что в случае угрозы, включается Радар. И тю-тю! Минимум через час тебя выжжет, как солому. Нужна информация. Надо с Барменом поговорить.

А вот то, что ребятишек спас, вот это греет! Может походить поглубже. Туда, где никто не ходит. Опять греет. Пособирать всех разбросанных по Зоне. Поселить в Ростке. Ботаники в Росток не сунутся. А потом можно и над «Выжигателем» подумать.

По дороге, навстречу им, шла старая женщина, опираясь на посох. Они встали. Друг поджал хвост и прижался к ногам Хмурова.

Она была одета в серый бесформенный балахон. Ноги ее были босы. Седые длинные волосы развевались в разные стороны. Лицо было суровое, даже сердитое, как бы говоря: «Делать мне нечего что ли, как вот бродить по дороге». Она уже была близко. Хмурый не чувствовал холода. Он наклонил голову и произнес:

— Здравствуйте бабушка. Не нужна ли вам наша помощь?

— И вам подобру, путники. Помочь вы мне ничем не можете. У меня все есть. Давай-ка, сынок, отойдем в сторонку.

Хмурый отдал Машу Светлане и отошел со старушкой на несколько шагов.

— Я слушаю тебя Бабушка.

— Приятно. Ты, наверное не знаешь, кто я? Ну и ладно. Не обязательно все знать. Ха. Ха. Ха. — Смех ее был похож на кудахтанье. — Да и вредно. Слушай внимательно! Делай, что решил! Зона надеется на тебя!

«Выжженная. Жалко бабушку. Звери сожрут. Надо в Росток взять. Прокормлю».

— Никто меня не сожрет, сынок, но за заботу спасибо. Надо же, с такой рожей и такое сердце. Странно.

Бабуля стукнула посохом о землю и растаяла. Вот такого фокуса Хмурый еще ни разу не видел. Он начал растеряно озираться по сторонам. Бабушка пропала. Он подошел к Светлане.

— Куда она пропала? Ты видела?

Света стояла испуганная.

— А я знаю, кто это. — Сережа смотрел на них снизу вверх. — Это Ведьма.

— Какая ведьма?

— У нас в деревне, до того, как военные всех переловили, блаженный жил. Он рассказывал, что у Зоны, в посыльных, Ведьма служит. Ее никто убить не может, а она с любым справится.

— Блаженный, говоришь?

— А он никогда не врал. Все было так, как он говорил. Он и про военных говорил, но все подумали, что обойдется. Только мы с Машкой решили спрятаться в лесу в норе под деревом. Нас и не нашли.

— Мы с Сележкой тихо сидели. А плохой дядька подошел и стал стлелять в нолу. Мне Сележка весь лот заклыл и лег на меня. Ему пуля в луку попала. Мы тли дня в ноле сидели, а потом ушли. — И она начала кривить губы. — А в делевне никого не нашли.

Маша заплакала. Хмурый взял ее у Светланы к себе на руки.

— Ну все, красавица, все. Я теперь тебя никому не позволю обижать.

— И Сележку не позволишь?

— И Сережу тоже. Пока стрелять не научится.

— А потом?

— А потом его будут бояться обижать.

— Как тебя?

— Хм! Как меня.

Они подходили к блокпосту «Долга».

— Сталкеры! Вы находитесь на территории контролируемой групп… Хмурый! Ты, что ли?

— Я с друзьями.

От блокпоста, по направлению к ним, быстро шел Сталкер. Он подошел, протянул руку Хмурому и поздоровался с его спутниками.

— Здравствуйте! Меня зовут Старый. Я здесь старший. Меня послали сказать, что все наши будут рады, если вы у нас переночуете. Мы хотим загладить нашу вину.

— Принимается. Только нет вашей вины передо мной.

— Это тебе так кажется, а мы места себе не находим.

— Кстати, тебе привет от Бати.