Девять принцев Амбера - Роджер Желязны

Он плюнул в мою сторону и обругал меня нашими традиционными грязными ругательствами, даже опустив на пол стул, чтобы сделать рукой еще более грязный жест, в то время как я отодвигал дверь и закрывал ее за собой.

Раздался тупой удар, и восемь дюймов стали торчали из панели двери с той стороны, с которой я запирал ее на засов. Рискованно, если я вдруг вернусь, но он знал, что у меня уже не было времени.

Я спускался по лестнице так быстро, как только мог, к той комнатке, где так недавно спал. Спускаясь, я обдумывал мое возросшее мастерство в фехтовании. В начале хода поединка я был подавлен человеком, который всегда выходил победителем из стычек со мной. Теперь же я задумался. Может быть, те века, которые я провел в Отражении Земли, не прошли даром? Может быть, я действительно стал искуснее в течение этого времени? Теперь я чувствовал, что, по крайней мере, я ровня Эрику на шпагах. Это чувство было мне приятно. Если мы встретимся снова, а я был уверен, что такая встреча произойдет, и нам никто не будет мешать — кто знает? Шансы у нас равные. И сегодняшний поединок напугал его. В этом я был уверен. Может быть, это замедлит его атаки, вызовет колебания, так необходимые мне при следующей встрече.

С последнего лестничного пролета я просто спрыгнул — там было ступенек пятнадцать — чуть подогнув колени при приземлении. Я был на эти, вошедшие в поговорку, пять минут впереди погони, но я был уверен, что смогу воспользоваться этим и бежать.

Потому, что за поясом у меня была колода карт.

Я снова вытащил карту, на которой был изображен Блейз, и пристально посмотрел на нее. Плечо у меня болело, но я позабыл о ране, когда холод постепенно начал охватывать меня. Было два способа уйти из Амбера сразу в Отражение… Одним из них являлся Лабиринт, редко используемый для этой цели.

Другим способом была Червовая Масть, если тебе, конечно, не страшно было довериться брату.

Я думал о Блейзе. Ему я почти мог верить. Он был моим братом, но у него были неприятности, и он не отказался бы от моей помощи.

Я уставился на фигуру на карте, одетую во все красное и оранжевое, со шпагой в правой руке и бокалом вина — в левой.

Сам дьявол плясал в его голубых глазах, борода сверкала, а рисунок на шпаге, неожиданно понял я, повторял рисунок части Лабиринта. Кольца на его пальцах сверкали. Казалось он зашевелился.

Контакт я ощутил как порыв ледяного ветра.

Теперь фигура на карте, казалось, стала в натуральную величину и изменила положение на то, в котором находилась в настоящий момент. Глаза его еще не увидели меня, но губы уже зашевелились.

— Кто это? — спросил он, я явно услышал слова.

— Корвин, — ответил я, и он протянул вперед левую руку, в которой на этот раз не было кубка с вином.

— Тогда иди ко мне, если хочешь.

Я тоже протянул руку, и пальцы наши соприкоснулись. Я сделал шаг.

Я все еще держал карту в левой руке, но мы с Блейзом уже стояли рядом друг с другом на скале, а слева от нас была пропасть, а справа возвышался высокий замок. Небо над нашими головами было цвета пламени.

— Привет, Блейз, — сказал я, засовывая карту за пояс, в колоду со всеми остальными. — Спасибо за помощь.

Внезапно я почувствовал слабость и понял, что кровь все еще текла из моего левого плеча.

— Ты ранен! — он обнял меня рукой за плечи, и я собрался было кивнуть головой, соглашаясь, но вместо этого потерял сознание.

Позже ночью, удобно растянувшись на огромном кожаном кресле, я потягивал виски. Мы курили, передавая бутылку друг другу, и разговаривали.

— Значит, ты действительно побывал в Амбере?

— Вот именно.

— И ты ранил Эрика в поединке?

— Да.

— Лучше бы ты убил его. Хотя нет. Против тебя у меня меньше шансов, чем против него…

Я решил быть с ним предельно честным.

— Все мы претендуем на трон, поэтому нам нет причин лгать друг другу. Я не собираюсь убивать тебя ради этого — слишком бы это было глупо — но, с другой стороны, я не собираюсь отказываться от своих шансов только потому, что ты такой радушный хозяин. Рэндом тоже не отказался бы поучаствовать в этой игре, но с ним можно не считаться. О Бенедикте давно никто ничего не слышал. Жерар и Каин, кажется, предпочитают скорее поддерживать Эрика, чем претендовать на трон самим. То же самое и Джулиан. Значит, остается Брандт и наши сестры. Где сейчас Брандт и чем он занимается, я понятия не имею, но я знаю, что Дейдра абсолютно беспомощна, разве что только ей удастся вместе с Льювиллой получить помощь в Рэмбе, а Флора целиком принадлежит Эрику. Я не знаю, правда, что замышляет Фиона.

— Так что, остаемся мы с тобой, — сказал Блейз, вновь наполняя рюмки.

— Да, ты прав. Я не знаю, что замышляет каждый из нас, но, по-моему, если сравнить твое и мое положение, то я сейчас сильнее. Ты мудро поступил, что пришел ко мне. Окажи мне помощь, и я дам тебе Регентство.

— Благослови тебя бог за доброту, — сказал я. — Там видно будет.

Мы прихлебнули по глоточку виски.

— Что еще можно сделать? — спросил он, и я понял, что это очень важный вопрос.

— Для осады Амбера я могу набрать целое войско, — ответил я.

— В каком Отражении находится это твое войско?

— А вот это уже, без всякого сомнения, касается меня одного, — ответил я, — но с тобой я драться не буду. Когда речь идет о троне, то я предпочту видеть на нем тебя, меня, Жерара или Бенедикта — если он все еще жив.

— И конечно, предпочтительнее всех — тебя?

— Конечно.

— Тогда мы понимаем друг друга. А, следовательно, на этом этапе мы можем работать вместе.

— Я тоже так думаю, — согласился я. — Иначе с какой стати я добровольно отдался бы тебе в руки?

Он улыбнулся из-за своей густой бороды.

— Тебе нужна была хоть какая-то помощь, а я был наименьшим злом из всех остальных.

— И это верно, — вновь согласился я.

— Как бы я хотел, чтобы здесь был Бенедикт. И чтобы Жерар не переметнулся.

— Желания, желания. Желай одно, делай другое, и посмотри, что из этого получится. Тогда ты в любом случае не проиграешь.

— Хорошо сказано.

Некоторое время мы молчали, потом он спросил:

— Насколько я могу доверять тебе? — но я молчал.

— Тогда давай заключим договор. Честно говоря, я уже много лет считал тебя мертвым. Я не мог предвидеть, что ты появишься в самый критический момент и заявишь о своих правах. Но ты здесь, так что теперь и говорить не о чем. Будем союзниками — объединим наши силы и осадим Амбер. Тот из нас, кто выживет, займет место на самом верху. Если мы выживем оба — какого черта, в конце концов, мы можем драться на дуэли!

Я обдумал его слова. Они звучали как самый порядочный договор, который мне когда-либо предлагали. Поэтому я ответил: