Назад в СССР: 1986 Книга 5 (СИ) - Гаусс Максим

Конечно же, у меня было много времени подумать над всем случившимся. Оглядываясь на уже пройденный период военной службы, невозможно не удивиться. Я испытывал нечто вроде гордости, все-таки через сколько событий я уже прошел. Минувший год был крайне насыщенным, буквально под завязку. Да, моя военная карьера из прошлой жизни тоже включала в себя сложные периоды, но тут дела обстояли совершенно иначе. Я даже представить себе не мог, чем обернется мое решение о предотвращении аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Сплошные интриги, работа иностранных спецслужб... У кого я встал на пути?!

Я — сержант-срочник, всего за год прошел через огонь, воду и медные трубы. Учитывая, что я уже был дезертиром, фиктивным диверсантом, находился в лапах иностранной контрразведки, нос к носу столкнулся с таким же попаданцем как и я... Черт, да по моим приключениям можно остросюжетный сериал снимать. А затем сразу показывать его на «НТВ» — там такое сразу зайдет. Жаль только, что вряд ли кто-то оценит все мои старания, просто потому, что ничего о них не узнает.

Петров знает. Но по его отношению и так все понятно — мы с ним разные люди. Его стремление помочь вызвано тем, что в пропаже его отца может быть замешан общий враг — Клык.

Будь я обычным парнем, без опыта и подготовки, как далеко бы я смог зайти? Мой реципиент, настоящий Алексей Савельев был никем, тенью самого себя. Вряд ли бы он самостоятельно разрулил бы проблему даже с ублюдком Пащенко... А в армии его загнобили бы к чертям. Мне стало интересно, а кем же был мой реципиент в две тысячи двадцатом году? Каким-нибудь офисным работником? Разносчиком пиццы? Каким-нибудь лаборантом в никому не нужной собачьей конуре по изучению дождевых червей?

Определенно, я не только изменил судьбу одного отдельно взятого человека. Я во многом, пусть и незначительно, уже изменил судьбу электростанции и региона в целом. Сколько людей встретилось на моем пути, всех уже и не вспомнить. И каждый оставил какой— то след после себя, в той или иной степени. И возможно, судьба еще сведет меня с кем-нибудь из них.

А вот моя судьба, так или иначе, тесно переплетающаяся с комитетом государственной безопасности, заслуживает отдельного внимания. Черненко прекрасно понимал, что я могу представлять интерес и даже угрозу, что я не так прост, как кажется. Да, он использовал меня в своих целях и это хорошо просто потому, что конечные точки практически совпадали. Только у него опыт, чутье и знание системы изнутри, а у меня ко всему этому добавлялось еще одно неоспоримое преимущество — знания о будущем. И черт возьми, это самое главное.

Пусть я совершенно не силен в дипломатии. Пусть я импульсивен, порывист... Иногда легкомыслен в поступках и решениях. Пусть совершаю ошибки, но я все равно иду к своей цели и теперь она, хотя и остается очень сложной, но больше не кажется мне невыполнимой.

Свободного времени в распоряжении много, а заняться в госпитале было нечем. Это в двадцать первом веке можно сутками лежать со смартфоном на кровати, слушать музыку, читать книги или смотреть фильмы. Сидеть в социальных сетях, в игрушки играть, что уж там. В середине восьмидесятых годов такого удовольствия, разумеется не было, а из доступного имелись только книги. Да и тех было немного. Вот и тратил я все свое время на чтение фантастики и детективов. Уже несколько из них я приговорил, а сейчас мне попалась в руки слегка потрепанная книга Беляева, «Человек-амфибия». Никогда ее ранее не читал, хотя часто была на слуху.

Читать в помещении я не любил. В палате было шумно, да и угнетало меня в четырех стенах сидеть — хватило и той квартиры, в которой я прятался от внешнего мира. Каждый день я выходил в парковую зону, занимал одну и ту же лавочку и там залипал на несколько часов. Погода в начале октября была еще приемлемой, за исключением редких дождливых дней.

Вот и сегодня, сразу после очередной перевязки, я отправился на место постоянно дислокации. Оказалось, что сегодня погода на редкость теплая и солнечная, а моя лавочка уже была занята. Точнее, все видимые в округе лавочки были оккупированы такими же как и я любителями погреться на солнышке.

Нахмурившись, остановился в нерешительности.

Взглянул на человека, что занял мое место — обычный, ничем не примечательный мужик — он сидел с газетой в руках и внимательно читал какую-то статью.

— Извините, к вам можно? — поинтересовался я, после некоторых раздумий. — Все вокруг занято, а у вас хотя бы половина лавочки имеется.

— А? — не сразу понял тот, посмотрев на меня растерянным взглядом. Затем осознав, тут же посмешил подвинуться — Да, конечно.

Поблагодарив его, я уселся и тут же погрузился в книгу. Забавно было читать про то, как автор представлял себе человека, способного дышать под водой. Помню, даже фильм видел, но мне он совершенно не понравился. Реализация подвела. Ну не умели наши режиссеры в то время снимать фантастику. Впрочем, по состоянию на две тысячи двадцатый год, картина не сильно поменялась.

Минут десять было тихо, затем мой сосед, видимо закончив читать газету, внезапно воскликнул:

— Не, ну это кошмар какой-то! Совсем озверели люди!

Я лишь покосился на него недовольным взглядом, но говорить ничего не стал.

Однако видимо,мужику срочно требовался собеседник, чтобы перетереть только что прочитанный материал. Есть такая категория людей, знаем.

Тот опять возмутился, пытаясь свернуть непослушную газету.

На вид соседу было лет сорок с копейками. На лице двухдневная щетина, одет в точно такую же коричневую пижаму-халат, как и я. Нога у него перемотана бинтами сразу в трех местах. Похоже, у него какие-то сильные ожоги.

— Парень! — он вдруг обратился ко мне.

Это было вполне ожидаемо. Даже наоборот, если бы он просто возмутившись встал и ушел, я бы удивился.

— Да? — ответил я, отстранившись от книги.

— Ты газету свежую читал? — сосед зачем-то помахал ей перед мим лицом.

— Нет. А что там?

— Как что? В Припяти серийного маньяка изловили. Какая-то группа межведомственная из Москвы приезжала. Работа у нас больше месяца, но поймала-таки ублюдка.

— Да? — я изобразил удивление. О ком речь, я сразу смекнул — наверняка мой современник Андрей Петров все-таки разобрался в инциденте.

— И кто же маньяк?

— А вот это самое интересное. Оказалось, что там не маньяк, а маньячка! Молодая женщина двадцати шести лет, представляешь?!

— Как женщина? — искренне удивился я, сразу вспомнив того незнакомца, с которым я едва не столкнулся на окраине города, когда перерезали горло гражданке Цветаевой. Судя по габаритам, там не могла быть женщина. Выходит, тот парень не при делах был?!

— А вот так! — усмехнулся сосед по лавочке, вновь разворачивая газету. — Женщина. Надо же. Вот, тут написано, что на фоне серьезного умственного помешательства, сначала напала на одинокого мужчину в сквере. Ему лет пятьдесят было. Тот шел домой с работы, решил срезать через сквер. Так она выскочила из кустов и напала, перерезав ему горло куском стекла. Затем, через четыре дня совершила второе покушение на женщину сорока двух лет, на пустыре, в строящемся микрорайоне. И тоже, сначала дважды ранила ножом в живот, а потом добила, перерезав горло. Не прошло и пяти дней, как появилась третья жертва, в подвале жилого дома. Милиция наша была сбита с толку — все убийства носили как-то странный характер. А Москвичи разобрались, вот ведь как.

— А сколько там всего жертв? — между делом поинтересовался я, отложив книгу. — Пять?

— Парень, да ты что с луны свалился? Вообще ничего не читал? Жертв было семь! — изумился мужик. — И представь, она всем резала горло.Мотивации не было, говорить она отказывалась. Да чтоб советский человек на такое бы способен, пусть и душевно больной... Ну, не знаю даже.

— Сумасшедшая, что ли?

— Точно.Оказывается, что она сбежала из отделения психиатрии. Считалось, что она сгорела при пожаре, а оно вон как получилось. Сама же его и устроила, сама и сбежала. Совсем у нее крышу сорвало, это ж надо живым людям горло резать. Причем просто так!