Потерянный в бездне (СИ) - Нежин Макс

Смерть.

В игре их могут быть тысячи. В реале — одна. В игре после смерти ты появляешься на респе, отряхиваешься на респе и бежишь дальше. В реале…. в реале никто не знает что потом. После смерти. Но респа там точно нет.

Оказавшись в квартире натягиваю на себя штаны, рубашку и лезу в холодильник. Готовая курица — как я мог забыть про неё. Готовый рис — нет, это не я готовлю. Я даже яичницу не смогу поджарить. Всё что есть в холодильнике появляется благодаря курьерам и таинственным поварам, которых никто и никогда не видел.

Я уж точно не видел.

Помидоры, лук — это уже салат. Простенький и дешевый. Но я люблю. Лью сверху не жалея майонез и усевшись на постель обвожу взглядом квартиру.

Десять с половиной метров. Мой мир — это десять с половиной метров. За его пределами — нечто. Нечто непосильное моему разуму.

Самое страшное — мне было всё равно что там за этой дверью. Много лет мне было до лапочки есть там вообще какой-то мир или нет. Я знал что он есть, не проверяя и этого было достаточно.

Если бы не Дина… если бы не пропавшая Дина.

Глава 13

Самое страшное сейчас — это вызвать курьера. Почему? Потому что если он сейчас появится, значит… значит то, что я видел там внизу — это ад в моём мозгу. Значит я крези. «Рили крези» — как сказал бы Стас.

Кстати!

Я чуть не подпрыгиваю. Совсем забыл о ребятах, а ведь кто как не они были ближе всех для меня всё это время. Может быть даже ближе жены… хоть и звучит такое кощунственно.

Нужно рассказать всё им. Да, сначала они выскажут тонны неприятных вещей, сравнят мой мозг с птичьей какашкой — и по размеру и по качеству, но потом… потом они проникнутся.

Я уверен.

А еще — четыре мозга лучше чем один мой.

Бросаю блюдо с курицей, рисом и салатом прямо на постель и мчусь — если конечно можно мчаться по комнате размером в десять с половиной квадратных метров — к экрану в стене.

Нахожу сайт игры — там у нас был чат. Иногда, очень редко и очень давно мы могли проболтать там пару часов после работы. Правда, это было давно, очень давно. Тогда когда игра казалась больше чем работой. Когда мне нравилось в ней.

Вот он — чат никуда не делся.

Отлично!

«Отзовитесь!»

Пишу и жду.

Где бы они не были сейчас — в Чёрном Кресте или в нашей пещере перед глазами у них должно появиться этот слово.

А если они не в игре, если… дома — сообщение всё равно дойдёт. Появится на экране и подаст звуковой сигнал…

Я сижу очень долго пялясь в пустой экран, когда вдруг понимаю — ответа не будет. Этот мир… мир который сломался или заглючил — он не должен допустить чтобы я мог получить совет. Он не допустит друзей.

Я точно схожу с ума если начинаю думать о том, что случилось как о происках какого-то неведомого врага.

Если я сошёл с ума, то мой единственный враг — я сам.

«Мне нужна ваша помощь!»

Я пишу это на всякий случай. Не верю, но пишу.

Снова жду, уже не слишком надеясь, потом встаю и как зомби иду доедать курицу с рисом и салатом.

Десять метров казавшимися достаточными много лет вдруг становятся тесными. Тесными до припадка с нехваткой воздуха в лёгких. Оказывается важно знать что где-то всё же есть мир, чтобы спокойно жить не заглядывая в него.

Рита говорит — там за дверью может быть виртуальность. Тогда, получается, эта комнатка единственное что у меня осталось от вселенной?

Нет.

Бред.

К тому же я могу это проверить. Прямо сейчас.

Снова бросаю обед, хватаю нож и дёрнув ручку двери толкаю её.

Там та же самая темнота что и в прошлый раз…

Делаю шаг через порог… второй… и оказываюсь перед ступенями покрытыми багровыми пятнами высохшей крови.

Прижимаю лезвие ножа к ладони и резко дергаю. Полоска крови где совсем близко от линии жизни начинает быстро расширяться превращаясь в тонкий ручеёк. Капля за каплей падают на пол и я слышу как они ударяются о камень отзываясь тихим эхом в стенах башни.

Не больно.

Сердце делает короткий «бум» и затихает. Или кажется что затихает…

Боль приходит на мгновение позже и этого мгновения мне хватает чтобы почти умереть от страха. От страха — потому что еще к одному виртуальному миру, там внизу, я не готов.

Касаюсь порезанной ладонью стены и на камне остаётся тёмный след. Рассматриваю его так внимательно, будто это послание из другой вселенной.

На один из важных вопросов ответ получен.

Я могу биться головой об эти огромные серые камни в стенах, но мир вокруг меня — настоящий.

Сжимаю ладонь и боль становится сильнее… никогда бы не подумал что буду радоваться боли. Прикасаюсь языком к ране и чувствую тот самый вкус. Это ничего не значит — и в игре со вкусами тоже всё хорошо, но сейчас для меня этот вкус на языке еще одно, пусть и нерациональное подтверждение реальности мира вокруг.

Реальности?

Радоваться этому или?

Готов я ли я принять что мир, который вижу первый раз жизни и который совсем не похож на то, к чему я привык — станет моим миром.

Навсегда.

Я бы убежал.

Но бежать мне некуда… Разве только в свою крохотную квартиру три на три с половиной метра. Я уже бежал однажды так. Прошлый раз. Если и сейчас сделаю то же самое, прятаться придётся всю жизнь.

Вот только можно ли будет назвать это жизнью?

* * *

Брёвна.

Тёмные, будто вымоченные в саже и высушенные. Они смыкаются над моей головой острым конусом, в самой верхней точке которого подвешена бронзовая чаша. Что находится в этой чаше внутри увидеть с земляного пола на котором я сижу невозможно.

Крылатая чёрная тварь похожая на огромную горгулью сидит снаружи совсем близко от входа и вот уже бесконечность разглядывает меня.

С этой чёрной огромной крылатой тварью мы сейчас почти одно целое и потому, когда она вдруг подпрыгивает от земли и начинает бить крыльями, толстая верёвка привязанная к моей ноге и связывающая нас с ней дергается.

Я свободен. Люди, которые встретили меня там на выходе из башни… люди с длинными копьями в руках не причинили вреда. Они просто привязали к моей ноге эту большую чёрную тварь и разрешили спрятаться от неё в этом чёрном доме похожем на огромный зловещий вигвам.

Я свободен и могу идти куда хочу. Я могу выйти из этого дома, но не хочу. Не хочу потому что точно знаю — она сразу же набросится на меня и начнёт отрывать длинными и острыми как иглы зубами от моего тела куски.

Я пробовал. Я уже пробовал.

Это больно. Очень больно. И страшно.

Сейчас от этой твари меня спасает только очень узкий проход в дом — пока у неё не получается протиснуться через него и добить.

Добить меня.

На земляном полу в паре метров от меня лежит человек. Он тоже смотрит на меня целую вечность. Смотрит молча и в его глазах я не вижу ничего опасного. Он не желает мне зла — я уверен в этом, хотя никогда нельзя ни в чём быть уверенным.

Этот человек не закован и даже не привязан… но никуда не уходит. Он был уже здесь когда меня привели… вернее, когда разрешили спрятаться от этой караулящей меня твари.

Его рука — она выглядит мёртвой. Обглоданное или срезанное мясо на потемневших костях. Да, его рука цела, но мяса на ней нет. И судя по цвету костей — нет уже давно.

Он немолод… Сорок может. Или больше. Волосы с прожилками седины заплетенные вокруг куска дерева. Куска дерева длинной с новый карандаш, только гораздо толще и десятком отверстий внутри.

Закрываю глаза стараясь забыть о той, что привязана к моей ноге и пробую вернуть всё на место. Пробую вернуть на место мой потерянный мир.

Где произошёл сбой? В каком месте, в каком дне, часе, минуте… или даже секунде. Всего несколько дней назад ничего не предвещало — всё было на месте. Всё было в порядке.

Или нет?

Или я выдумал это «всё было в порядке»? Выдумал Москву за дверью?

Может я и Дину выдумал?

Пытаюсь вспомнить запах её тела, её губы…

Было! Это всё было! И это не могло быть глюком, иллюзией… Если только я не сошёл с ума. Интересно — те, кто сходят с ума как они видят своих фантомов? Такими же реалистичными как и весь остальной мир?