Shell шокирует мир - Ян Кумминс

Но то, что случилось в Румынии, было в значительной степени обусловлено непредсказуемыми опасностями войны. В России же Детердинг рискнул и проиграл, доказав справедливость слов Арманда Хаммера о том, что «потери в нефтяном бизнесе всегда огромны». После двух столь сокрушительных ударов, в условиях напряженности, возникшей в отношениях с Маркусом Сэмюэлем по поводу компании Asiatic, разум Детердинга помутился.

Детердинг, чья гениальность была поставлена под серьезное сомнение успехом большевиков, превратился в антикоммуниста самого крайнего толка. Его агрессивные взгляды быстро стали причиной для беспокойства, не в последнюю очередь, когда советское правительство выразило стремление вернуться на нефтяной рынок. Последовали интенсивные дипломатические маневры по обе стороны Атлантики, во время которых Детердинг, по крайней мере, дважды безуспешно пытался оказать давление на британского премьер-министра Дэвида Ллойда Джорджа с целью не позволить импорт нефти из Советского Союза.

В ходе происходящих в Америке некоторых особенно тонких дипломатических танцев один британский официальный представитель сердито сообщил телеграммой, что Детердинг «совсем потерял голову», и с похвальной искренностью, в наиболее простых выражениях добавил: руководитель Shell ведет себя глупо и бестактно и время от времени бьется в истерике от собственного бессилия.

Но эти суждения не могли сломить Детердинга, к тому времени, по-видимому, полностью восстановившегося после конфискации, и его напыщенность стала еще более яркой.

Тем более, что председатель Уолтер Сэмюэль, выступая перед акционерами в 1924 г., заявил, что компания Shell:

…обладает серьезным влиянием во всемирном масштабе… мы – производители, переработчики и дистрибьюторы нефти; мы делаем свечи, дорожные материалы, смазки, лекарственные масла и множество других побочных продуктов. Мы – даже сами себе банкиры, поскольку не заимствуем ни пенни. Все наши приобретения оплачены из наших собственных фондов. Мы входим в число самых крупных судовладельцев в мире с флотом водоизмещением более 1,3 млн тонн.

Отогревшись в отраженных лучах славы, Детердинг до предела возвысил громкость лозунгов своего антикоммунистического крестового похода. В момент ожесточенных дебатов вокруг возобновления экспорта нефти из России он даже посредством телеграфа читал Джону Рокфеллеру лекции о вреде ведения торговли с «преступным антихристианским советским режимом».

Уже необузданная мания величия Детердинга усилилась еще больше после того, как в результате десятилетия сложных переговоров в конце июля 1928 г. было заключено инициированное Детердингом соглашение о красной линии.

В соответствии с этим смелым замыслом ведущие нефтяные компании рисовали на карте мира красную линию по границе старой Османской империи, существовавшей на момент ее краха в конце Первой мировой войны, и объединялись в четыре синдиката для раздела в равных долях 95 % всей нефти, имевшейся в очерченных пределах.

Остальные 5 % должны были отойти Калюсту Гульбенкяну, знаменитому «Мистеру Пять Процентов», главному идеологу всего проекта.

Это соглашение имело значение, поскольку большинство экспертов полагало, что все оставшиеся и еще не найденные мировые запасы нефти находятся в пределах красной линии. Учитывая, что очерченная область включала Саудовскую Аравию, большую часть Персидского залива и Ирака, эксперты оказались в значительной степени правы.

Яркое доказательство их выводов было получено в конце октября 1927 г., когда нефть обнаружили в Баба Гургуре, около Киркука, в Ираке. К концу 1920-х гг. нефтяные фонтаны стали достоянием истории, но месторождение Баба Гургур выделялось даже на фоне выдающихся примеров прошлого: мощный нефтяной фонтан, видимый на расстоянии в 12 миль, в течение восьми дней оставался неподконтрольным, из-под земли ежедневно выбрасывалось 95 тыс. баррелей.

Детердинг и Гульбенкян проявляли огромный совместный интерес к иракской нефтяной скважине. Помимо этого их объединяли дружеские отношения, продолжавшиеся более 20 лет. Гульбенкян обеспечил Детердинга контактами на Ближнем Востоке и заграничными источниками финансирования; Детердинг предоставил Гульбенкяну возможность поддержки со стороны крупной компании и ресурсы для некоторых его проектов.

Кроме того, и Детердинг и Гульбенкян пылали страстью к одной женщине – Лидии Павловой-Кудояровой.

Это было другой стороной жизни Детердинга, где тоже происходили значительные изменения. Будучи теперь очень богатым и, согласно выражению Гульбенкяна, склонным к проявлениям «властного великолепия» человеком, Детердинг добавил к своему загородному дому и ферме в Норфолке фешенебельную квартиру на Парк-лэйн, великолепный загородный дом в Бакхерст-парке недалеко от Аскота, виллу в Сент-Моритце и Лидию Павлову.

Звезда белой эмиграции, Лидия Павлова, бывшая прежде женой генерала, сама была дочерью царского генерала Павла Кудоярова, и за ней ухаживали одновременно и Гульбенкян, и Детердинг. Полагают, что дружба между этими двумя мужчинами потерпела крах именно из-за этой женщины, которую современники описывали, как «резкую, волевую и шумную» особу.

ДУРАЧЕСТВО В ЗАМКЕ

Вторая леди Детердинг явилась свидетельницей событий августа 1928 г., когда ее муж стал гостеприимным хозяином конференции главных руководителей ведущих нефтяных компаний, целью которой было не что иное, как создание глобального картеля, устанавливающего для достижения стабильности фиксированные цены на мировом рынке. Специально для организации данной встречи Детердинг арендовал замок Ачнакарри, наследственное владение клана Каморонов, разоренное армией герцога Камберленда после восстания якобинцев в 1745 г. При этом он, тщательно маскируясь, указывал в качестве цели аренды потребность «половить рыбу и пострелять с несколькими друзьями». Учитывая, что его гостями были Уолтер Тигл – босс Standart Oil, Уильям Меллон – руководитель Gulf, и сэр Джон Кэдман – глава Anglo-Persian, и тот факт, что каждый из них сопровождался большим секретарским штатом, никто не был введен в заблуждение секретностью Детердинга.

Однако главным последствием конференции в Ачнакарри стал рост подозрений в отношении нефтяных магнатов со стороны общества, нежели установление регулируемых цен. По окончании «выходных» действительно были подписаны некоторые «бумажные» соглашения, но они носили скорее символический характер.

Гораздо более правдоподобной причиной созыва конференции был вызванный сэром Генри Детердингом кризис в Shell, который существенно снижал прибыли компании. Кроме того, если и требовались какие-либо еще доказательства того, что антикоммунизм в высшей степени доминировал над нынешней жизнью Детердинга, то они были представлены на этой встрече в изобилии.

Поскольку причудливая смесь мольбы, просьб, угроз, обещаний и предостережений сэра Генри была не в состоянии удержать американские нефтяные компании от закупки дешевой нефти у «преступного антихристианского советского режима», он решил прибегнуть к тактике ценовой войны, которую они с Маркусом Сэмюэлем так долго и публично презирали и осуждали.

В условиях общемирового экономического спада глупая война Детердинга вызвала недовольство со стороны его коллег и нанесла тяжелые потери компании Shell. Уолтеру Сэмюэлю было поручено объявить «с прискорбным сожалением» о решении сократить штат компании «в эти трудные времена».

Неудержимый антикоммунизм Детердинга проявлялся и вне российского фиаско и войны цен, которую он развязал. Отражаясь на благосостоянии Shell, он простирался дальше тех «трудных времен», о которых, ломая руки, вещал Уолтер Сэмюэль.

В 1934 г. в Мексике был приведен к присяге новый президент страны генерал Лазаро Карденас. Бывший левый военный министр, он занял свой пост в критический для Мексики момент. Производство нефти, а с ним и правительственные доходы, сокращались здесь в течение нескольких последних лет. В правительстве, подвергнутом сильному нажиму, звучало все больше голосов, настаивающих на национализации промышленности и увеличении налогов на нефть. Шумные протесты усиливали напряженность.

Через свою мексиканскую компанию Mexican Eagle, Shell производила 65 % нефти этой страны. Учитывая это, а также тот факт, что протесты были нацелены на представителей иностранного бизнеса вообще и на американские компании в частности, считалось, что Shell имеет достаточно сильные позиции для проведения разумных переговоров с Карденасом.

Но Детердинг, будучи к тому времени убежденным нацистом, видел в мексиканском национализме не что иное, как проявление коммунистических настроений. Подобно Адольфу Гитлеру, объекту его почитания, Детердингу повсюду мерещился призрак коммунизма. Его ответ на просьбы мексиканских рабочих об увеличении заработной платы и сокращении продолжительности рабочего дня, а также на требования правительства заменить иностранных технических специалистов обученными местными жителями и существенно увеличить мексиканское участие в руководстве нефтяной компании, был выражением воинственного безумия. Не проявляя под давлением идеологических причин ни малейшей заинтересованности в налаживании партнерских отношений с новым правительством и присоединившись к жесткой политике недопущения уступок, проводимой американскими компаниями, работающими на местном рынке, Детердинг обеспечил себе и своей компании враждебное отношение со стороны президента Карденаса и его министров.