Кроткая женщина - Ред Гарнье

«Ах да, он ужасен в этом отношении. Он скуп на деньги, на похвалы, на все. У нас есть копии записей пациентов, и мы используем их дважды для получения страховых выплат. Все, что я делаю, — это меняю имена пациентов».

В зале пронесся шепот.

«Пациенты такие параноики, это так смешно! Если доктор говорит, что существует чудесное лекарство, которое излечит их от всех болезней, то большинство сразу соглашается без всяких вопросов — они зависимы от лекарств с марихуаной, которыми их пичкает доктор. Это так классно, не хотите небольшую дозу?»

Шепот в зале суда перешел в изумленный ропот.

— Скажите, мисс Санчес, это ваш голос?

— Я протестую, ваша честь! — закричала адвокат Гектора.

— Протест отклоняется, — сказал судья. — Сядьте, адвокат.

Лэндан крепко сжал руку Бет. Медсестра искала глазами Джулиана, и Бет в недоумении заметила, как он с победой в глазах посмотрел на нее и улыбнулся.

— Это вы говорите о докторе Галифаксе?

— Я… да…

— Это вы утверждаете, что доктор Галифакс совершает мошенничество при страховании, чтобы обеспечить его расточительный образ жизни, пока он пренебрегает своим ребенком?

— Ох, ну…

— Это вы признаете незаконную деятельность доктора Галифакса, в которой сами же и непосредственно участвуете?

— Но я только…

— Это вы, мисс Санчес, располагаете информацией, что доктор Галифакс злоупотреблял доверием в медицинской практике и нелегально выписывал препараты, содержащие марихуану?

Медсестра опустила лицо, будто хотела спрятать его в свитере:

— Да.

Мэйсан подождал, пока ответ, раздавшийся эхом в зале суда, исчез в напряженной тишине. Затем кратко, с довольным поклоном сказал:

— Вопросов больше нет, ваша честь.

Когда Гектора вызвали на трибуну, весь зал словно наполнился враждебностью. Сначала его опросила его собственный адвокат, задавая вопросы о сыне, выставляя его любящим отцом. Бет знала, что все это ложь.

Как она могла выйти за него? Как могла думать, что ее детская влюбленность была любовью? То, что она чувствовала к Лэндану, не шло ни в какое сравнение с тем чувством, как капля в море.

Когда за Гектора взялся Мэйсан, он поднял листок бумаги, чтобы все видели:

— Это распечатка вашего письма, доктор Галифакс?

Гектор взглянул на листок:

— Возможно.

— Да или нет, доктор Галифакс? Вы написали это письмо вашей пациентке, Кристин Гейдж?

— Да.

— И это вы, доктор, угрожали, что больше не будете выписывать лекарства вашей пациентке, пока она не станет делать то, что вы скажете?

— Я просто…

— Вы или нет ставили такие условия пациентке?

— Да, — процедил сквозь зубы Гектор.

Мэйсан осуждающе покачал головой:

— Какой препарат принимала ваша пациентка?

— Я не помню.

— Ваша честь, — Мэйсан достал еще одну улику, — у нас есть рецепт на препарат под названием клоназепам, выписанный доктором Галифаксом для Кристин Гейдж за два дня до ее смерти. Разве клоназепам используется не только как успокаивающее средство, но и как снотворное?

Гектор молчал.

— Не является ли опасным для пациента водить машину во время его воздействия?

Гектор продолжал молчать.

— Пусть свидетель ответит адвокату, — приказал судья.

— Да, этот препарат может использоваться в качестве снотворного, — проворчал Гектор. — Во время его приема не рекомендуется водить машину.

— Но вы ведь именно об этом и просили вашу пациентку — чтобы она приехала среди ночи на автостоянку для встречи с вами. Именно это ваша пациентка в конечном счете и сделала, что привело к катастрофе, в которой погибли она и ее маленький сын. Доктор Галифакс, вы убили десятимесячного ребенка! Вы убили мать и ее ребенка — что вам посоветовать, чтобы вы заботились о своем собственном ребенке?

— Протестую, ваша честь! — встала на защиту адвокат Гектора.

— Протест отклоняется. Комментарий свидетеля на этот вопрос уместен. Отвечайте.

Гектор уставился на Бет. В его глазах бушевала ярость.

Он покраснел, его била дрожь.

— Ты! — выпалил он в сторону Бет, и его полный ненависти голос прошелся по ее коже, словно осколки стекла. — Ты еще хуже меня! Кем ты себя возомнила, ты, маленькая шлюха?!

— Тишина! — ударил своим молотком судья.

Лицо Гектора исказилось. Под его разъяренным взглядом Бет невольно съежилась.

— Ты думаешь, что можешь вот так припереться сюда и опозорить меня?

— Адвокат! Заставьте вашего клиента замолчать, иначе я вас обоих обвиню в неуважении к суду! — проревел теперь уже разгневанный судья.

Гектор замолчал, но Мэйсан еще не разделался с ним.

Он предъявил суду маленькую черную записную книжку. В книжке были номера нескольких подкупленных журналистов. Гектор еще пытался все отрицать, но, в конце концов, закончил признанием собственной вины по поводу всех заявлений Мэйсана.

К тому моменту, когда бывший муж Бет освободил трибуну, он больше походил на сумасшедшего типа, не способного быть ни доктором, ни отцом, в то время как Лэндан спокойно сидел рядом с ней — само воплощение удачливого бизнесмена, заботящегося не только о своем деле, но и о собственной семье.

Адвокат Галифакса вызвала последнего свидетеля. Теперь ход дела полностью зависел от няни Дэвида.

Анна заняла трибуну и посмотрела на Бет.

Адвокат спросила ее, каким отцом был Гектор. Сначала Анна легко отвечала на вопросы, но продолжала смотреть на Бет, будто внутри нее шла тихая борьба. Ее ответы были ограничены только короткими словами «да» и «нет», и Анна произносила их, словно они были вытянуты из нее силой.

Когда настала очередь Мэйсана, он начал с вопросов о ее роли в воспитании Дэвида. Он обрадовался, когда ее взгляд начал блуждать по залу. Анна лихорадочно переводила взгляд с семьи Лэндана на Бет и в итоге выпалила обезумевшим голосом:

— Я не могу этого делать.

Словно хищник, определивший слабость своей жертвы, Мэйсан бросился к ней:

— Чего вы не можете больше делать? Продолжать работать на Галифакса? Продолжать эту несправедливость?

— Все! Я не могу так больше! — Из ее глаз хлынули слезы, голос оборвался. Успокоившись, Анна продолжила более спокойно: — Они обещали… что я буду жить в достатке до конца моих дней, если дам показания согласно указаниям доктора. Няня, которая была свидетелем на прошлом суде, больше не работает в этом доме. Ей хорошо заплатили после прошлого суда, и теперь в доме только я. Видите ли, мистер Галифакс обещал хорошее образование моему сыну. Он почти ровесник Дэвида. — Она замолчала на мгновение. — Но я больше не могу это терпеть. Детей нельзя так наказывать, как наказали Дэвида. Он нуждается в своей матери. Доктор никак не занимался им, только няня. Мальчик нуждается в своей матери.