Безумная мудрость - Чогьям Трунгпа Ринпоче

Интеллект и проработка негативных тенденций

Следующий аспект Падмасамбхавы, собственно, и носит имя Падмасамбхава. По каким-то странным причинам имя Падмасамбхава стало известно как основное имя всех иконографических аспектов этой фигуры. Возможно, определённое влияние на процесс наименования оказала школа гелуг. Последователи Падмасамбхавы в Тибете обычно называют его Гуру Ринпоче или Пема Джунгне — Лотосорожденный, на санскрите — Падмакара. Падмасамбхава — это имя лишь одного из аспектов. Похоже, это связано с противостоянием различных школ, кое-кто из участников которого придерживается мнения, что Падмасамбхава — это не космический принцип, а всего лишь пандит по имени Падмасамбхава.

В любом случае аспект, известный как Падмасамбхава, был пандитом, учёным. Он поступил в университет Наланда и изучал то, что называется трёхчастной дисциплиной: медитацию, этику и знание. Эти три дисциплины соответствуют трём разделам буддийских писаний, носящих название Трипитака. Один раздел Трипитаки посвящён монашеской дисциплине, другой — основополагающим учениям сутр, а третий — психологическому устройству существ.

Люди часто спрашивают: «Можно ли вообще не учиться на духовном пути? Разве недостаточно просто много медитировать и познать всё на собственном опыте?» Многие люди верят, что, если вы сидите и много медитируете, вам не нужно читать писания или вообще что-либо изучать. Они говорят, что всё придёт к вам через медитацию. Такой подход кажется односторонним. Он не оставляет пространства для развития интеллекта или тренировки ума. Этот подход также игнорирует знание, защищающее нас от потворства состояниям медитативной поглощённости и говорящее нам, что необходимо отпустить определённые состояния и поместить свой ум в другие рамки. Образование и формальное академическое исследование играют очень важную роль. Именно это демонстрирует Падмасамбхава в своём аспекта пандита.

Одна из проблем, связанных с интеллектом и интеллектуальным пониманием, заключается в том, что, если мы ищем и находим ответы, умозаключения и логические выводы, мы склонны придерживаться высокого мнения о своём понимании. Если в нас разовьётся такое отношение, мы можем потерять способность правильно воспринимать и оценивать вещи и вообще узнавать что-то новое из учений. Мы превратимся в бесчувственных грамотеев и книжных червей. Мы можем решить, что без глубокого знания практики небезопасны, поэтому для начала мы должны изучить их с научной точки зрения. Это отношение может зайти так далеко, что заставит вас утверждать: для того чтобы по-настоящему изучать буддийские учения, необходимо сначала выучить санскрит, а также японский или тибетский. Вы даже не можете начать практиковать медитацию до тех пор, пока не выучите эти языки и не изучите соответствующие тексты.

Такое отношение предполагает, что ученик должен стать первоклассным учёным-теологом. Когда ученик станет совершенным учёным, он достигнет состояния будды. У него будут все ответы, он будет всё знать досконально. Согласно этому воззрению, такой вид всеведения делает человека буддой.

Воззрение, основанное на том, что просветлённое существо — это образованный человек, великий учёный, в сущности, является неправильным пониманием, другой крайностью. Просветление — это не сбор информации. Если бы будда не знал, допустим, как поменять зимнюю резину, человек с подобным воззрением усомнился бы в нём. В конце концов, будде полагается быть всеведущим. Разве может он быть буддой, если не знает, как поменять резину? Совершенный будда мог бы удивить вас познаниями во всех областях. Он бы хорошо готовил, был отличным механиком, мастером на все руки, учёным, поэтом, музыкантом — он был бы хорош во всём. Это, мягко говоря, смутное и искажённое представление о будде. Будда — не универсальный эксперт и не суперпрофессор.

Но если правильное представление об интеллектуальном понимании и оттачивании интеллекта заключается не в том, чтобы пичкать себя информацией и превращаться в ходячую библиотеку, то в чём же оно заключается? Оно связано с развитием остроты ума и ясности в отношениях с природой реальности. Оно не имеет ничего общего с увлечением логическими выводами и концепциями. Необходимо иметь нейтральное отношение к интеллектуальному изучению — оно не должно быть ни слишком критичным, ни основанными исключительно на преданности. Мы не пытаемся делать выводы. Цель изучения не в том, чтобы прийти к заключению, а в том, чтобы обрести логическое и чувственное понимание вещей. Очевидно, это и есть срединный путь [пролегающий между крайностями отрицания интеллекта и его превознесения].

Достижение определённого уровня интеллектуального изучения обычно означает формирование устойчивых представлений. Если вы учёный, о вас начинают говорить тогда, когда вы совершаете интеллектуальное открытие. Но то, о чём мы говорим здесь, — не открытие в профессиональном смысле, а скорее открытие в сфере анализа личного опыта и взаимодействия с ним. В ходе этого процесса личный опыт обрабатывается всесторонне — если использовать традиционную аналогию из писаний, можно сказать, что он трётся, режется и плавится подобно золоту. Имея дело с собственным опытом, вы едите, жуёте и, наконец, проглатываете и перевариваете. Таким образом, обрабатывается вся ситуация — вы фокусируетесь не только на актуальном вопросе развития собственной личности до уровня личности великого учёного — буддолога, тибетолога и т. п.

Иными словами, в данном случае интеллект означает отсутствие наблюдателя. Если мы наблюдаем за своим обучением, за своим ростом, развитием и превращением во всё более и более умного учёного, мы сравниваем себя с «другими». Наше эго постоянно набирает вес из-за того, что мы сравниваем себя с «другими». Но в рамках опыта интеллектуального изучения без наблюдателя процесс становится простым и линейным. Свойства этого вида интеллекта без наблюдателя схожи с теми, что мы описывали ранее в связи с опытом молодого принца. Этот вид интеллекта открыт, готов к исследованиям. Он не имеет конкретной позиции. Он не содержит желания подменить происходящее чем-то другим, заменить ваше неведение информацией. Это постоянное открытие новых жизненных ситуаций и того, что о них говорят учения и писания. Это обнаружение тонкостей и чувств, связанных с различными аспектами буддизма. Это понимание всей географии учений, не позволяющее новым подходам или новой мудрости поставить вас в тупик. Вас не сбить с толку, ведь вы знаете, с какой областью человеческой психологии связан тот или иной подход. Таким образом, всё, что возникает в связи с учением, становится очень простым, лёгким и податливым. Это та практика, которую проиллюстрировал на примере Падмасамбхава в аспекте Падмасамбхавы. Он стал великим пандитом, так как работал со своим интеллектом без наблюдателя. Вдохновлённые его примером, мы также можем работать с интеллектом без наблюдателя.

Вы можете спросить: «Если нет наблюдателя, как мы узнаем, что поняли то, что узнали?». Но ведь вы можете подойти к изучению и пониманию не просто как к сбору информации для обретения новой личности или развития нового эго. Это не единственный путь. Существуют и другие способы быть высокоучёным, высокоинтеллектуальным. Этого можно достичь без наблюдателя.

Ещё один аспект Падмасамбхавы известен как Лоден Чогси, раджгуру — так называли духовного наставника королевской семьи в Индии. То, каким образом Лоден Чогси стал раджгуру, очень интересно. Скитаясь по свету, Лоден Чогси пришёл в женский монастырь. Там он давал наставления главной монахине этого монастыря, принцессе царства Захор. Царство Захор находилось где-то в районе штата Химачал-Прадеш в современной Северной Индии. Принцесса играла важную роль в этом царстве, так как была приглашена стать царицей нескольких соседних царств, а также нескольких крупных царств Китая, Персии и (как гласит легенда) Римской империи. Несмотря на эти приглашения, принцесса отказалась от мирской власти и мирских удовольствий. Она хотела стать буддийской монахиней и стала ею. Царь Захора очень боялся, что, если принцессе не удастся соблюсти монашеские обеты, [те царства, приглашения которых она отвергла, сочтут её поведение обманом и политическим оскорблением] и могут напасть на его царство. [Поэтому царь окружил свою дочь пятью сотнями монахинь, следящих за принцессой и её дисциплиной.]

Итак, Падмасамбхава находился в монастыре и давал учения принцессе и пятистам монахиням, когда проходивший мимо местный пастух услышал доносившийся из монастыря мужской голос. Весть об этом распространилась по всему царству и вызвала огромный скандал.

Наконец, она дошла до царя, царицы и их министров. Они надеялись, что смогут доказать ложность слухов, но не смогли отыскать главного свидетеля, пастуха. У входа в царский дворец они положили гору сокровищ, и царь объявил, что если свидетель явится во дворец и расскажет свою историю, то получит все эти дары. Они предлагали золото, серебро, драгоценные камни, шелка и многое другое. Наконец пастух явился и рассказал свою историю, которая действительно казалась правдивой. У него не было тайных причин распространять слухи с целью вызвать скандал в царстве.