Темное, кривое зеркало. Том 2: Смерть плоти, смерть мечтаний - Гэрет Уильямс

Он был рад, что ребенок Майкла и Лианны не будет рожден телепатом.

А потом, просто чтобы разрядить обстановку, он попытался рассказать кошачью историю заново. На этот ему удалось рассказать аж целых три четверти.

Старкиллер. Звездный убийца. Так меня прозвали минбарцы. Когда-то я сказал Деленн, что горжусь этим титулом. Дан мне врагами из ненависти, в память о единственной нашей победе над ними. Раньше я гордился им. Теперь — нет. Я устал убивать.

Что в действительности принесла моя победа над «Черной Звездой»? Она не открыла никаких слабостей в минбарской тактике. Она не спасла Землю. Она не спасла ни моего отца, ни Анну, ни Элизабет. Это был просто один удачный выстрел.

Оглядываясь назад, трудно отыскать среди моих поступков хоть один, в корне изменивший все. Взвесим мою жизнь на весах, и что получим? Жизнь или смерть? Пропустят ли меня во врата Чистилища?

Нет нужды отвечать. Думаю, я всегда знал на это ответ. Не знаю, существует ли на самом деле Ад, — хотя, если он существует, вряд ли он страшнее на вид, чем та Земля, куда я вернулся когда-то… слишком поздно, чтобы сделать хоть что-нибудь. Но если он есть, я знаю, что именно туда и отправлюсь.

И черт с ним. Я никогда об этом не задумывался. Путь Воина, а как же иначе. Беспокойся о настоящем. Завтра подождет. Я привык так успокаивать себя, привык думать, что, даже если я не попаду в Чистилище, то, по крайней мере, я что-то значил здесь.

Теперь я начал в этом сомневаться.

Нет, эти сомнения были со мной достаточно долго, но только теперь я остался наедине с собой и могу разобраться с ними. Это очень легко — забыть о подобных вещах в бою. Там тебе приходится думать о настоящем. Мне всегда говорили, что одна из величайших тактических способностей — умение думать только о том, что важно в данный момент. Я это умею. Я всегда был к этому способен. Но это не значит, что я никогда не думаю о будущем.

Анна. Я перестал думать о том, что у нас могло быть будущее после смерти Элизабет. Я мог сколько угодно говорить себе, что то была не моя вина, и порой мне даже удавалось убедить себя в этом, но то, что случилось с Анной потом — в этом был виноват только я. Если бы я уделял ей больше внимания, если бы я проводил меньше времени на своем корабле и больше времени с ней…

Теперь уже нет смысла беспокоиться об этом. То, что мог бы сказать отец. Если бы все было так просто…

А затем появилась Деленн. Надо думать, рано или поздно, все должно было со временем прийти к ней. В конце концов, с нее все и началось. Она начала эту войну. С нее начался мой переход на эту сторону в войне против Теней. Она… похоже, что она, так или иначе, стояла за каждым совершенным мной выбором в этот последний год.

А теперь ее нет рядом. Точно так же, как в эти последние годы с Анной. Не знаю, где Деленн сейчас, не знаю даже, жива ли она, но она точно потеряна для меня. Может быть, я могу на это повлиять. Может быть, нет. Может, я просто не хочу ничего менять. Она ведь минбарка, черт возьми! Она… она была Сатай. Это ее голос начал войну.

Она тоже в одиночестве, ее тоже преследует страх. Изгнанная собственным народом, она не нашла доверия у моего. Даже Дэвид едва выносит ее присутствие. Я видел, какую боль ей приходится выносить, но, даже несмотря на это, сияние ее сердца остается прежним.

Так что же я чувствую по отношению к ней? Станет ли она моей причиной, чтобы жить? Я не знаю.

Анна.

Деленн.

Анна.

Деленн.

Хотел бы я, чтобы отец был здесь…

Мэри первая заметила неладное. Конечно же, если не считать саму Лианну, которой это касалось больше других. Дэвид и Майкл увлеченно спорили о том, кто оказался бы победителем в бейсбольном сезоне 49-го, если бы он состоялся.

— А я говорю — марсианская команда, — настаивал Дэвид. — Многим ли удавалось так подняться в списках за один сезон?

— Только из-за своей пониженной гравитации, — возразил Майкл. — Им бы еще повезло, если бы удалось пробить мяч на длину этой комнаты, попади они на Землю.

— Абсурд. Ну и кого ты предложил бы в качестве форварда?

— Ох, Майкл… — побледнев, выдавила вдруг из себя Лианна. — Майкл…

— Что? — не оборачиваясь, поинтересовался он.

— Кажется… квартирант выезжает…

Голова Гарибальди крутанулась так, будто его стегнули кнутом.

— Что?!

Лианна тяжело и медленно дышала, ее лицо исказила боль, одну руку она не отнимала от своего пухлого живота. Но когда к ней повернулся Майкл, она сумела слабо улыбнуться ему.

— О, Боже, — потрясенно вздохнул Гарибальди.

Мэри первой вскочила и подбежала к Лианне.

— Так, сейчас нам нужно только доставить ее в медлаб, правильно? — спросила она Майкла.

— А?..

Мэри вздохнула и повернулась к Дэвиду.

— Ты можешь помочь нам, или тоже так и будешь весь оставшийся вечер трепаться о разных глупостях?

— У меня было несколько старших сестер, — отозвался Дэвид. — Думаю, что я знаю, что надо делать.

Он подошел к Лианне и помог ей подняться на ноги. Ее явственно покачивало. Дэвид включил коммуникатор.

— Командор Корвин вызывает медлаб. Похоже, ребенку не терпится на волю.

— Вас понял. Вам прислать команду скорой помощи?

Лианна отрицательно покачала головой.

— Нет, — ответил Дэвид. — Мы сами доберемся до вас, вы только будьте готовы.

Не торопясь, они помогли охавшей Лианне выбраться из комнаты. Майкл по-прежнему пребывал в ступоре.

— А?.. — промямлил он.

Я помню день, когда родилась Элизабет. Это случилось на Орионе-7. Меня тогда там не было. Не могу припомнить, почему — должно быть, какая-нибудь разведмиссия. Что-то очень рутинное. Тем не менее, мы соблюдали режим радиомолчания. Это я помню совершенно точно. Да, все было именно так. Если бы я знал, то, наверное, рванул бы назад так, что «Вавилон» оставил бы после себя следы от шин.

Роды были преждевременными. На два месяца или около того. Я так и не узнал, почему Анна родила так рано. Возможно, ничего особенного — просто случайность. Однако потом была масса осложнений. Я не слишком внимательно слушал, когда мне объясняли.

Я никогда не забуду, как впервые увидел Элизабет. Анна и я выбрали ей имя даже прежде, чем мы поженились, — мы привыкли подшучивать, что назовем первенца в честь Лиззи, за ее сватовство. Элизабет — если будет девочка, Дэвид — если мальчик. Анна… она никогда не была особенно близка со своими родителями, а братьев или сестер у нее не было.

Я влетел в медлаб и застыл там, оцепеневший. Они были там. Моя дочь. Моя жена. Анна спала. Она казалась истощенной, но в тот момент, когда я в первый раз увидел ее после родов, она мне показалась самой прекрасной женщиной на свете.

Доктора мне сказали, что Анна поправляется. Она потеряла очень много крови — осложнения были серьезными, — но все должно было прийти в норму. У нас больше не могло быть детей, но это было неважно, — такое ощущение у меня было от первого же взгляда на Элизабет.

Она была подключена к какой-то машине. Не помню, зачем это было нужно. Помню лишь ее — неподвижную, такую маленькую и беспомощную на фоне всей этой техники — пластика, проводов и трубок. Она смотрелась как экспонат в витрине музея.

Я пропустил рождение своего единственного ребенка, — а такое уже не могло повториться. Я обещал себе, что больше не пропущу ни одного важного момента ее жизни. Ее первые шаги, ее первые слова, первые вопросы, первую любовь, ее свадьбу, ее детей. Я солгал. Я не сумел увидеть почти ничего.

Я не видел даже ее смерти.

Просто одна смерть среди бессчетных других во время падения Ориона. Колония была уничтожена нападением минбарцев. Если верить Деленн, та атака была несчастной случайностью, следствием непонимания. Может быть, она и лжет — мне плевать. Та атака уничтожила нас — уничтожила все. Она уничтожила человечество, и она уничтожила мою семью. Ни Анна, ни я уже не могли быть прежними. Первые признаки появлялись и перед смертью Элизабет, но я думаю, что мы все еще могли бы быть вместе, если бы этого не случилось.

Я любил Элизабет. Возможно, она была единственной, кого я так любил — полностью и безоглядно. Без сомнений, без страха, ничего не оставляя себе. Она была единственным прекрасным творением моей жизни.

Мне тяжко без нее. Без нее — больше, чем без кого-либо еще. Она была невинна.

Я привык к мысли, что за это я и сражаюсь — ради этого я уничтожил «Черную Звезду», заключал союз с Тенями — чтобы защитить невинных. Не знаю, верю ли я в это до сих пор.