Зима мести и печали - Александр Аде

– Почему бы и нет? – говорю я, и щемящая боль в сердце подсказывает, что вот-вот наступит момент истины.

– Это по-нашему, – восхищается парень, и его темные задумчивые глаза вспыхивают.

Одевшись, выходим в сумрак, пересекаем дорогу, кое-как переваливаем через сугробы и оказываемся на небольшом пространстве, оцепленном, точно разомкнутым кольцом, молчаливой черной стеной деревьев. Снега навалом. Похоже, эта полянка – заповедник зимы. В ботинки попал снег, но я почти не ощущаю холода и уже плохо понимаю, где нахожусь – все еще на Земле или на марсианском полюсе, среди льдов и космической тьмы.

Между нами метра три, не более. Лицо пацана вижу смутно, но почему-то кажется, что он улыбается. Он засовывает руку в карман, вынимает… При далеком свете фонарей и еще более отдаленном – месяца и звезд – в ней что-то едва заметно поблескивает, и я догадываюсь, что это револьвер…

* * *

Автор

– Ты не случайно появился в казино, – негромко и печально говорит тот, кто стоит напротив Королька. – А я не случайно подсел к тебе в кафешке: мы связаны невидимой нитью. Я же сказал, что мы похожи, просто по-разному сложилась судьба. И оказалось, что мы охотимся друг на друга. Мне заказали тебя, брат.

– Илья, младший сынок Царя?

– Своих заказчиков я не выдаю.

– Скажи, – голос Королька спокоен и тверд, хотя тело сотрясает озноб, и голова точно охвачена ледяным шлемом, – зачем ты взорвал мою машину и убил ни в чем не повинного ребенка? Моя смерть уже ничего не решала.

– Конечно, я мог оставить тебя в покое, – безмятежно отвечает киллер. – Но я игрок. А игру нужно доводить до конца, иначе счастья не будет. Кстати, когда погиб твой сынишка, я тотчас отступил. Но ты снова заказан. И сейчас, на этом месте закончится наше противостояние.

– Собираешься меня пристрелить? Учти, в ментовке известно, что я пасу тебя как возможного убийцу Кота. Так что уже неважно, буду я жив или нет, сядешь в любом случае. Стоит ли обременять душу еще одним злодейством?

Киллер усмешливо хмыкает и вздыхает.

– Ничего ты не понял. Мы просто сыграем в русскую рулетку и выясним, на чьей стороне удача.

Прокрутив барабан, он приставляет револьвер к виску. «Сумасшедший!» – мелькает в голове Королька… Сухо щелкает курок.

Киллер протягивает оружие Корольку.

– Твоя очередь.

На ладонь Королька ложится холодный тяжелый револьвер.

– Старый добрый наган, – сам не зная зачем говорит Королек, с трудом произнося слова онемелыми губами.

– Офицерский, с самовзводом, – окликается киллер.

– А что, если я сейчас прикончу тебя, как последнюю собаку? Мне простится: на тебе кровь Илюшки.

– А вот этого ты не сделаешь, брат. Прежде чем обслужить «клиента», я стараюсь разведать о нем побольше. Хобби такое, вполне невинное. И о тебе разузнал. И – полюбил. Обычно я отправляю на тот свет всякую шваль, а ты – другой. Мы могли бы даже стать друзьями… Впрочем, это так, лирическое отступление. А убить меня ты не сможешь, совесть не разрешит пристрелить безоружного. И правосудию не предашь. Не-ет. Канитель будет бесконечная: следствие, суд, выступления прокурора, адвоката. А я возьму и заболею. Или признают меня невменяемым… Ну ладно, осудят – если, конечно, докажут, дадут много, очень много. А тебе-то надо, чтобы я сгинул, иначе получится, что сынок твой остался не отомщенным. Так не проще ли довериться веселой русской рулетке и узнать предпочтение фортуны. А сколько адреналинчика, Королек!.. Ну!..

Словно в бреду, Королек подносит револьвер к голове. Ствол утыкается в спортивную шапочку, и оттого, что сталь не холодит висок, как будто легче.

Запрокинув голову, бывший сыч смотрит в черноту неба. Над узенькой накренившейся лодочкой рождающегося месяца иголочкой света сияет «его» звезда. Расширив глаза, он давит на тугой спусковой крючок. Близко-близко раздается резкий стук. Хрипло выдохнув, Королек опускает револьвер.

– Дай мне, – нетерпеливо просит киллер.

Они стреляют в себя – каждый по разу. Разочарованно щелкает курок, напрасно ищущий гильзу, и Королек вдруг ловит себя на том, что желает хоть какого-то результата, только бы не слышать этих выматывающих душу щелчков.

– Фу, скукота, – капризно говорит киллер, как пацан, которому надоела игра. – Пожалуй, надо добавить драйва. Правила меняются.

Наводит оружие на Королька, спускает курок. В холодном воздухе четко слышится щелчок. Измотанный дикой дуэлью Королек даже не вздрагивает.

– Стреляй, – киллер протягивает Корольку револьвер. – Не раздумывай. Прежде все было просто и ясно: одна сволочь заказывала мне другую, и я не без оснований считал себя Ангелом Возмездия. Там, где менты и прокуроры были бессильны, вступал в дело я и очищал человечество от разной мрази. А потом оказалось, что нужно убрать тебя. Мне следовало отказаться, но я был на нуле, а для игры требуется бабло. И Бог покарал меня: я убил ребеночка. Мои белые одежды запятнала невинная кровь. («Да он помешанный!» – вновь проносится в голове Королька.) Меня нужно остановить. И сделаешь это ты. Сейчас.

И видя, что Королек стоит в нерешительности, кричит исступленно, то ли провоцируя его, чтобы продлить жгучее наслаждение игры со смертью, то ли действительно жажда собственной гибели:

– Уничтожь меня, брат, я приношу только зло! Стреляй, я убийца твоего сына!

Даже не прокрутив барабан, Королек нажимает на гашетку.

Он намеревался прицелиться в плечо, но рука сама поднимает револьвер на уровень головы. Вспышка. Грохот выстрела. Руку Королька отбрасывает отдачей. Пошатнувшись, киллер валится лицом в снег.

Несколько долгих секунд Королек бессмысленно смотрит на охваченное последней дрожью тело, кидается через дорогу к «копейке», проваливаясь в сугробы, залезает в уже остывшую кабину, заводит мотор и гонит машину в темноту, не соображая, куда и зачем…

* * *

Прощание

Теплый зимне-весенний день. Городской «арбат» пестрит поделками из металла, камня, дерева, бересты и глины, монетами, значками, матрешками, лубочными картинками и прочим непритязательным товаром. Сверчок сидит на складном стульчике среди сутолоки покупателей и продавцов, поджидая желающих заполучить свой портрет, сделанный цветными мелками. Но пока клиентов не наблюдается, и он отрешенно уставился в пространство с видом усталой собаки.

При виде Королька он расцветает и с радостью позволяет увести себя на набережную.

Они усаживаются на любимую скамью Королька, и вскоре Сверчок уже болтает, не переставая.

Над ними плывет одинокое ватное облачко.

– … Человек становится слабым звеном цивилизации, – вещает Сверчок. – Продукты его труда все совершеннее, а сам он не меняется ничуть, так же глуп, ленив, жаден, как тысячи лет назад. Уже к концу этого века тяжелый и монотонный труд ляжет на плечи роботов. Официанты, грузчики, продавцы, бухгалтеры, охранники станут не нужны. А ведь людей подобных профессий абсолютное большинство. Наступит время, когда два-три процента взрослого населения будут создавать новое, а остальные – бездельничать, спиваться и вымирать, как предсказал еще Карел Чапек.

– Ну и что делать?

– Спасение – в генной инженерии. – Сверчок торжественно поднимает к небу указательный палец. – Сегодня она забавляется клонированием, а между тем ее главная задача – создание идеального человека.

– Погоди, но если появятся совершенные человеки, куда денутся обычные? Их что, усыпят, как больных зверьков, чтоб не воняли?

– Представляю так. Идеальных гомо сапиенсов будут выращивать на какой-нибудь планете Солнечной системы. У меня даже сюжет появился. На Плутоне создана колония новых людей, я окрестил их неонитами. Населению Земли запрещено размножаться: оно должно исчезнуть и очистить планету для неонитов. На Земле настает время отчаяния и греха. Власть захватывают силы зла. К Плутону направляется армада боевых кораблей. Неониты к войне не готовы, но благодаря своей одаренности в считанные дни создают сверхоружие. Начинается космическая битва… Хотел написать роман; увы, напрочь лишен дарования. Дарю сюжет тебе. Попробуй, вдруг получится.

– Нет уж, хватит с меня писательства. Предлагай кому-нибудь другому.

– Жаль, у меня и лирическая линия есть. Юноша-землянин влюбляется в девушку-неонитку. Это можно занимательно подать…

– Уезжаю я, друг, – внезапно прерывает его Королек. – Когда свидимся, не знаю. Огромная просьба. Без меня Гаврош пропадет. Пожалуйста, приюти ее у себя. Женщина – чистое золото. И готовит прекрасно.

– Твое желание – закон, – вздыхает Сверчок, которого не слишком греет перспектива поселить в своей квартире незнакомого человека. Но отказать Корольку он не в силах. – Куда отправляешься? Если, конечно, это не тайна…

– А вот не скажу. Хочу быть загадочным, – Королек вспоминает, что примерно такую же фразу обронил вчера в забегаловке киллер, и внутренне передергивается.