У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Заседание кончилось, участников процесса опять проводили из зала под охраной в повозку и отправили в Старый дворец. Около крыльца была порядочная толчея, но зеваки стояли тихо. Похоже, они успели подойти к ратуше после окончания трансляции, типа той, что Полина наблюдала на Кэл-Алар во время дуэли Димитри с его политическим оппонентом. Судя по тому, как тщательно убрали в середину повозки Унриаля да Шайни, прикрыв его от взглядов, охрана опасалась, что в повозку полетят гнилые овощи или что похуже. Во дворце их ждал полдник, горячий чай и сладости, но маркиз отказался от еды, судя по тому, что огорченная Арель вышла из комнаты вместе с сайни, везшим полную тележку. Сама Полина задержалась в холле и с удовольствием протянула озябшие руки к огню, едва не касаясь языков пламени. Энц Жехар посмотрел на нее очень пристально, но ничего не сказал. Вернувшись в свои апартаменты, она присела на стул у стола и некоторое время сидела, глядя в окно. Встав, перевесила поближе длинную юбку и жилет из пальтового сукна, потом долго пила горячий чай, потом все же спустилась в холл снова вместе с Чаком, укутавшись в шаль.

   Энц Гайям уже ждал там, делая вид, что смотрит в окно на замковый парк. В тот вечер Полина выбрала для сайни две очень простых и старых песенки. Одной исполнилось сто лет, и это была "Баллада о свечах" Лобановского, сохраненная Полиной в репертуаре из принципа, хотя называть сайни имя опального автора смысла не имело. Второй стала "Это осень, мой друг" Юнны Мориц - просто потому, что Полине нравилось стихотворение. Аранжировку она делала сама, компонуя вариант Мищуков с менее известными и тривиальными, и оно удивительно удачно получилось на китаре. Она сама осталась довольна, и Чак тоже был рад. Энц Гайям, уходя вверх на галерею, запнулся за ступеньку и едва не упал, но выровнялся и быстро ушел. Энц Жехар покосился на коллегу, потом внимательно посмотрел на Полину. Провожая ее до комнаты, он глянул ей в глаза и сказал:

   - Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

   Она ответила очень закрытым взглядом и с холодком произнесла, глядя прямо ему в лицо:

   - Все, что я здесь делала сегодня и раньше, делается для моего сайни и ни для кого больше.

   Он кивнул и ушел к себе.

   Дейвин да Айгит вечером получил срочную почту из Озерного края. Два письма могли и подождать, но кроме них, в почте была маленькая шкатулка с кристаллами от Айриля да Юна. Граф открыл шкатулку, достал отдельно упакованную берилловую призму, осторожно взял за торцы и вгляделся в камень. Затем поступил так же с гранатовым октаэдром. Потом пересмотрел по очереди восемь небольших аметистов квадратной огранки.

   Потратив на это около двух часов по сааланскому счету, граф вспомнил весь русский мат, который знал, и принялся ходить по кабинету из угла в угол, пугая сайни. Проведя так с полчаса, он сел за письменный стол и до полуночи писал послесловие к докладу, надеясь, что суд примет его завтра.

   Но утром Дейвин не успел передать судьям документ до слушаний. Едва все собрались, коллегия начала разбираться с ролью Алисы в бедах края.

   Первым, как и вчера, говорил досточтимый Айдиш. Он рассказал, как по Новому миру распространился "манифест убитого города", как множились его сторонники, как формировалось Сопротивление. Полина чуть поморщилась, слушая. Досточтимый, говоря о Сопротивлении, имел в виду только боевое крыло и рассказывал только о стычках саалан с боевиками, но ни разу не упомянул позиционную войну с крылом мирным. Потом Айдиш уместил в одну короткую фразу всю историю ареста барышни: "И наконец, она была задержана". Марина приподняла плечо в кресле и скрестила ноги под сиденьем, услышав это. О последующих событиях он рассказывал гораздо подробнее, с искренним сочувствием ко всем участникам. Зал ужасался бессмысленному упорству Алисы, восхищался ее храбростью и дерзостью, восторгался настойчивостью Димитри и Дейвина, добившихся от нее признания, ради пользы империи пожертвовав своим добрым именем.

   А потом к столу вызвали Макса, и он рассказывал, кто он, откуда взялся, что такое Созвездие Саэхен, кем ему приходится Алиса и как Созвездие и дом Утренней Звезды приняли ее с ее поступками и решениями. Когда он произнес "она была лишена Дара и отправлена в мир, где родилась", по залу пронесся вздох ужаса. Впечатлен был даже Вейен да Шайни, до этого времени смотревший на происходящее с не слишком активным интересом.

   Алису вызвали к столу и около часа спрашивали о ее взаимоотношениях с Созвездием и ее роли в аварии на ЛАЭС. Девушка отвечала вроде бы спокойно и по делу, но на ее лице все время проявлялась кривая усмешка.

   Потом всех отпустили на обед. Полина настолько ушла в свои мысли, что заметила это, только когда энц Жехар позвал ее: "Мистрис Бауэр! Тебя спрашивают, что ты хочешь есть". Она выбрала что-то, не замечая внимательного взгляда энца Жехара, так же рассеянно начала есть, заметила, что суп довольно острый, попросила воды, и только закончив с порцией, заметила необычный цвет блюда. Суп был ярко-синий. Энц Жехар улыбнулся, с интересом глядя на нее:

   - И как тебе?

   Полина задумалась, отправила в рот последнюю ложку и высказалась:

   - Остро, но нравится.

   - Хорошо, - кивнул он.

   Второе блюдо, корзинку из рыбного филе, наполненную овощами, она ела уже внимательнее, но все равно была погружена в свои мысли или казалась такой. Едва положив прибор, она сказала: "Я готова, можем возвращаться". Энц Жехар тут же отодвинул тарелку и встал. Они быстро перешли площадь и вернулись в ратушу. Заняв место за спиной Полины, энц Жехар быстро глянул в сторону северных кресел, где располагался государственный совет.

   Полина не заметила этого, но заметила Марина, как раз подходившая к своему креслу. Сделать она все равно ничего не могла, да и времени у нее не было, ведь суд, заняв места, сразу объявил продолжение заседания и вызвал ее к столу Совета. С полчаса ей задавали вопросы о формате дипломатических отношений между Созвездием и краем. Потом, наконец, ее отпустили, и к столу позвали отставного достопочтенного Озерного края, Вейлина. Лейшина не удержалась и, уходя на место, на полпути к столу поприветствовала его довольно издевательски:

   - Ой, здравствуйте, Вадим Юрьевич! - сказала она. - Ну что, как вам нравятся последствия вашей политики?

   Князь да Гранна остановил ее.

   - Мистрис Лейшина, вы успеете спросить его об этом во время диспута сторон.

   Вейлин ускорил шаг и до первого вопроса смотрел только на председателя коллегии.

   Досточтимый подтвердил, что вторые претенденты на край были сюрпризом для империи. Местные жители, добавил он, вообще не были в курсе того, что их мир используется как транзитная станция для путешествий между мирами, да и о присутствии наблюдателей от Созвездия не догадывались. Алиса выглядела для них как обычный террорист, каких там достаточно во всякие дурные времена. Потом он объяснял, что такое террор и терроризм и чем террорист отличается от диверсанта, которым и надо считать Медуницу. Наконец, его отпустили.

   - Простите, могу ли я задать вопрос? - прозвучал в наступившей тишине голос мистрис Бауэр.

   - Спрашивай, - разрешил князь да Гранна.

   - Почему за три дня слушаний никто не упомянул действия мирного крыла в конфликте с администрацией империи? - четко произнесла мистрис. - От нас вам вреда, получается, было так мало, что им можно пренебречь? Для меня, как для лидера мирного крыла Сопротивления, это как-то даже обидно, мы старались и думали, что наши действия заметны, по крайней мере, судя по реакции администрации империи. И кстати, почти тысяча расстрелянных по сфабрикованным приговорам за некромантию, по удивительному совпадению нелояльных власти, куда делись из ваших докладов, господа, и почему эти люди не упомянуты? Нет уж, давайте эти факты тоже рассматривать в общей сумме. Вы вправе пренебречь ими, но в этом случае нам придется повторить все, что мы делали до этой весны.