Берлинский блюз - Свен Регенер

– Свинина здесь номер один «а». А если не хочешь, то возьми рыбу. – Господин Леман пошел в атаку. – Вот! – Он перегнулся через стол и ткнул пальцем в рыбный раздел меню. – Форель, налим, дорадо – все по полной программе. Или, – прибавил он ожесточенно, – возьми что-нибудь вегетарианское, мама.

– Я, пожалуй, возьму свинину, – сказал отец.

– Я тоже, – сказал господин Леман.

– Тогда и я тоже, – сказала мама. – Пожалуй. В вегетарианских блюдах я вообще не разбираюсь.

– Может быть, жаркое из отрубей с соусом карри? – предложил господин Леман.

– Нет-нет, раз уж ты говоришь, что свинина…

– Так, – объявился Карл. Он нагнулся над господином Леманом, коснувшись пиджаком его щеки, и поставил на стол бутылку вина. – Это просто напиток богов.

– Бокалы, воду, – сказал господин Леман.

– Будет сделано, босс, – ответил его лучший друг Карл и исчез.

– Вообще-то декантируют по-другому, – вставил отец, изучая бутылку. – И это вино вовсе не восемьдесят пятого года.

Господину Леману захотелось спросить отца, с каких это пор он разбирается в вине, но он смог сдержаться. Карл вернулся с бокалами и минеральной водой.

– А свинина у вас вкусная? – спросила мама господина Лемана Карла.

– Не то слово! – ответил Карл. – Это просто песня, все так говорят.

– А она с корочкой?

– Минуточку, – сказал Карл и снова исчез.

Господин Леман увидел, как он пошел на кухню, и почуял недоброе. И Карл действительно вернулся с Катрин.

– Как же он не знает, с корочкой она или без, – бурчала мама. – Такие вещи надо знать.

Катрин подошла к их столу.

– Чем могу помочь? – спросила она всех сразу.

– А свинина с корочкой? – спросила мама господина Лемана.

– Разумеется с корочкой.

– Почему – разумеется? Я вот, например, всегда делаю без корочки. Это слишком хлопотно.

– Факт наличия корочки, – с улыбкой ответила Катрин, – обычно переоценивается.

– Кстати, это Катрин Вармерс, – сказал господин Леман, – она наш повар, а это мои родители.

– Ваш сын прекрасно разбирается в жареной свинине, – сказала Катрин с убийственно серьезной миной.

– Да вы присаживайтесь, – сказала мама и пододвинула стул от соседнего столика.

Мои родители отлично вписались бы в Кройцберг, подумал господин Леман. Раньше ему такое и в голову не приходило.

– Но у меня мало времени. – Катрин села рядом с мамой господина Лемана и убрала с лица прядь волос.

– Так вот, я никогда не готовлю с корочкой, – затянула мама ту же песню.

– Я бы тоже не стала, – ответила Катрин.

Господин Леман, который уже перестал понимать, до какой степени неловко он должен себя при этом чувствовать, решил расслабиться и разлил вино по бокалам.

– Налей и мне немножко, – сказала Катрин. Карл, который околачивался рядом и подслушивал, тут же подскочил с четвертым бокалом.

– А вам можно так долго отсутствовать на кухне? – спросила мама.

– Раз уж сам босс здесь, – встрял Карл.

Господин Леман стремительно опорожнил свой бокал и налил еще. Без алкоголя тут было решительно не справиться.

– Так что вы говорите?

– Если я делаю без корочки, то половина посетителей начинают ворчать, что хотят с корочкой, – сказала Катрин и взглянула при этом на господина Лемана. – Вы просто не можете себе представить, какие тут бывают привередливые посетители.

– Бедняжка моя, – сказала мама и погладила ее руку, – могу себе представить. Наверное, непросто готовить для людей, которых совсем не знаешь.

– А любители свинины – хуже всех, – сказала Катрин.

– Ох, не надо было мне вас спрашивать.

– Нет-нет, с вами все в порядке.

– Могу я принять заказ? – снова проявился Карл.

– Зачем тебе принимать заказ? – агрессивно спросил господин Леман. – Что ты будешь с ним делать? Отнесешь на кухню? Там разве кто-то есть?

– Во всем должен быть порядок. Это ведь твой высший принцип, босс.

– Да, он нас постоянно муштрует, – подтвердила Катрин.

– Я возьму свинину, – сказала мама.

– Я тоже, – сказал отец господина Лемана.

– Три свинины, – сказал господин Леман. – С переоцененной корочкой.

– Я обычно добавляю немного чеснока, – сказала мама.

– Я тоже. И это гораздо важнее, – ответила Катрин.

Господин Леман поднял бокал и посмотрел на отца. Они чокнулись. Тем временем женщина, которую он любил, и женщина, являющаяся его матерью, углубились в разговор о чесноке и о том, с чем его едят.

– Здесь всегда так малолюдно? – осведомился отец.

– Нет, все начинается позднее, – ответил господин Леман. – В девять здесь не протолкнуться.

– Но тогда уже не все заказывают еду, – сказал отец.

– Да, – согласился господин Леман, который в этот момент заметил, что у стойки расположился Кристальный Райнер. – Даже если они и едят, деньги мы зарабатываем на выпивке.

– Это логично, – ответил отец. – Да, – прибавил он, – пьют всегда и везде. В этом смысле ты тут хорошо устроился.

– Ну, мне пора возвращаться на кухню, – сказала Катрин и встала.

– Очень мило, что вы посидели с нами, – сказала мама господина Лемана.

– Ваш сын, – повторила Катрин, – просто отличный специалист. Во всем. – И ушла.

– Что она имела в виду? – спросила мама господина Лемана.

– Понятия не имею, – ответил господин Леман. – Иногда мне хочется их всех уволить.

– Но ресторан… – сказала мама и наклонилась, чтобы получше оглядеть зал. – Это же больше похоже на бар. Многие ничего не едят.

– Нельзя же заставить их есть, – сказал господин Леман, быстро выпитое вино сделало его язвительным. – К тому же в алкоголе много калорий.

– Так, дорогие мои. – Его лучший друг Карл был снова рядом и поставил на стол плетенку с хлебом и горшочек с топленым салом. – Вот вам пока пожевать. И намазывайте сало как следует, подумайте об электролитах.

– Он действительно очень симпатичный молодой человек, – сказала мама господина Лемана, глядя вслед Карлу. – Но немного странный. С ним все в порядке?

– Трудно сказать. Как вам понравилась экскурсия?

– Это ужасно. – Мама сразу же вплотную занялась хлебом. – Как ты можешь здесь жить, с этой чудовищной Стеной вокруг, это же ужасно. Я бы не смогла.

– Для нас это не так страшно. Мы же можем выезжать.

– Но ведь все равно чувствуешь себя взаперти. Она же везде, это же настоящее кольцо.

– Чепуха! – Господину Леману совершенно не хотелось обсуждать эту чушь. Всегда один и тот же разговор, когда люди приезжают в Берлин. – Если в Бремене какая-то улица заканчивается и там стоит стена, ты же не чувствуешь себя взаперти.

– Но это совсем другое.

– Да. Но это проблема не для нас, а для тех, кто живет на Востоке. Ведь смысл этой Стены не в том, чтобы нас не выпускать, а в том, чтобы они не могли попасть внутрь. Хотя для них это было бы, конечно, не внутрь, а наружу.

– Да, – сказала мама. – Они же все хотят уехать оттуда, теперь это всем понятно.

– Там сейчас такое творится, – сказал отец. – Там у них все разваливается.

– Конечно, – ответил господин Леман. – Но в Западном Берлине все по-прежнему. Мы тут про это вообще ничего не знаем.

– В общем, я бы так не могла. Я бы чувствовала себя взаперти…

И дальше примерно в том же духе, пока не появилась свинина, которую Карл поставил на стол удивительно спокойно и без кривлянья, что было связано, вероятно, с тем, что пришел Эрвин, который обменялся с ним несколькими словами и обосновался у стойки, как можно дальше от Кристального Райнера.

– А свинина действительно вкусная, – сказала мама.

– Да, очень вкусная. Теперь мало ресторанов, где хорошо готовят жареную свинину, – сказал отец.

– Я же говорил, – сказал господин Леман.

– А здесь хорошо платят? – спросил отец. – Например, менеджеру… – прибавил он с легкой улыбкой.

Господин Леман внимательно посмотрел на своего отца, прежде чем отвечать. Отец как-то изменился. Он выглядел усталым и одновременно мудрым. Возможно, я действительно всегда недооценивал его, подумал господин Леман.

– Менеджер значит не так уж и много, – сказал он.

В этот момент снова объявился Карл и поставил на стол новую бутылку красного вина.

– Так-так, – сказал Карл и ушел.

– Значит не так уж много, – повторил господин Леман. – Нужно делать заказы, вести счета и тому подобное… Это скорее приработок.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась мама.

– Я хочу сказать, – ответил господин Леман, разозлившийся прежде всего на самого себя за то, что когда-то начал эту историю с менеджером, – что в принципе я тоже всего лишь стою за стойкой и разливаю напитки, и это гораздо лучше, чем быть официантом и бегать между столами.

– Но, Франк, зачем же так волноваться из-за этого? – сказала мама. – Я-то чем виновата?

– Я ничего такого и не говорил.

– Главное, что ты зарабатываешь себе на жизнь, – сказала мама. – Мне здесь очень нравится. Здесь гораздо приятнее, чем в других ресторанах, там все так чопорно, угнетающая обстановка. И люди здесь все тоже очень приятные.