Договор с дьяволом - Патриция Поттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же он испытал облегчение от того, что, по крайней мере на время, перед ним не будет стоять необходимость выбора.
Робин продемонстрировал свою добычу.
— Сам пристрелил, — произнес он с гордостью, которая была Кейну слишком хорошо знакома.
— Не так-то просто подстрелить бегущего кролика. — Сказав это, Кейн заметил, что мальчик еще выше задрал нос.
— Когда я вырасту, я буду стрелком. Как вы.
От этого слова Кейн поморщился. Он бы сам себя никогда не назвал стрелком. И не хотел им быть.
— Я не стрелок, — отрезал он в ответ. — Я вор, и не очень удачливый, раз уж меня поймали.
Огонек восхищения в глазах мальчика не погас.
— Но вы сбежали.
— На этот раз — да. Но в следующий раз мне это, может, и не удастся.
— Дядя Нат…
— Твой дядя Нат в безопасности, потому что никуда отсюда носа не кажет. Но здесь он в тюрьме, так же, как и я. И, куда бы он ни поехал, за ним везде будут охотиться, и за мной тоже. Это не жизнь, мальчик.
— Люди вас уважают, — упрямо возразил Робин.
— Люди вроде Янси? — презрительно фыркнул Кейн. — Подумай об этом, Робин.
Робин в замешательстве уставился на него:
— Почему же вы тогда стали разбойником?
Кейн пожал плечами и солгал. Он не собирался давать юному Робину повод восхищаться собой.
— Грабить легче, чем работать. По крайней мере, я тогда так думал. Не знаю. А идти на виселицу не так-то легко, малыш. Или получать пулю в живот — а именно это меня и ожидает.
— Я вам не верю, — сказал Робин. — Вы ничего не боитесь.
— Только дурак не боится смерти, — сказал Кейн. — Особенно смерти в одиночестве. — Он почувствовал себя бесконечно усталым. Опустошенным. Словно из него выжали все жизненные соки. Всем от него чего-то нужно: Мас-терсу, Нату Томпсону, Робину. Даже Ники. Все они хотят, чтобы он был не тем, чем является на самом деле. Мастерсу нужен предатель, Томпсону — такой же беспощадный бандит, как он сам, Робину — стрелок, как образец для подражания. А Ники… Ники нужен герой. Тогда, на кухне, она приняла его за книжного рыцаря в сверкающих доспехах. Знала бы она, что его и без того жалкие доспехи уже давным-давно потускнели.
Увидев, как вытянулось у Робина лицо, он смягчился:
— Пойдем покормим твоего ястреба. Тебе понадобится толстая перчатка.
* * *
В тот вечер Кейн вернулся в гостиницу. Не совсем по своей воле, но он не жалел об этом. Энди объявил, что заражение ему больше не грозит и он может свободно передвигаться. Осторожный кузнец был бесстрастен, но Кейн уловил появившуюся в его голосе сдержанность.
Кейн потерял возможность еще раз порыться в ящиках, но это, прежде всего, было чертовски опасно. А оставаться в одном доме с Николь Томпсон — все равно что подносить спичку к динамиту. По сравнению с этим первое предприятие становилось просто детской забавой.
Если бы он к ней не испытывал никаких чувств, он, возможно, мог бы обуздать свое плотское желание. Так он, по крайней мере, думал. Но он был к ней неравнодушен, и еще как. Он не мог оторвать от нее взгляда. Ему нравилось в ней все — несмелая улыбка, глубокие, как лесные озера, глаза, чуть угловатая грация ее движений, ее стройное тело, скрытое плохо сидевшей одеждой, позволявшей лишь догадываться о ее прелестях. Стоило ему увидеть ее, и кровь быстрее бежала по его жилам, а к горлу подступал комок. А уж о других частях своего тела он и думать не хотел.
Более того, сегодня он убедился, что она излучала страсть и энергию, против которых он не смог устоять. Чем больше он думал о ней, тем больше находил различных талантов. Она отлично готовит. Она прекрасная наездница и, как утверждал Робин, меткий стрелок. Николь Томпсон, безусловно, обладает умом и целеустремленностью, которые позволят ей овладеть многими умениями, а эта страсть и жажда жизни обещали, что в постели с ней будет, как в раю. Отсутствие опыта лишь подстегивало ее и делало смелее и предприимчивее.
Он убеждал себя, что Николь привлекает его, как всякая интересная личность. Но, когда она смотрела на него своим проникающим в самую душу задумчивым, робким взглядом, полным надежды, у него сжималось сердце от ощущения ее ранимости и беспомощности.
Кейн, вздрогнув, опомнился. О чем он только что думал? Ники — беспомощна? Он видел, как она стояла над трупом Янси. И она не может не знать, чем занимается ее дядя. Она не может не знать об исчезнувших полицейских — ему самому грозит исчезнуть точно так же, если он будет неосторожен. Да он просто безумец, раз играет с огнем, более опасным, чем тот, что оставил на его коже ожоги.
И все же, приближаясь к гостинице и отвечая на любопытные кивки других гостей, он знал, что будет скучать без нее и без юного Робина, который так напоминал ему его самого много лет назад. Тогда он тоже хотел завоевать мир. Показать всем, какой он герой.
Да он это и показывал на протяжении всей своей жизни. А к чему это привело? К виселице.
У входа в гостиницу его остановил Сэм Хильдебранд.
— Поговаривают, что ты был у Томпсона. — Он пожирал глазами волдыри на руке Кейна.
Кейн кивнул.
— Такой чести еще никто не удостаивался.
— Просто никто еще не обжигался у него на кухне.
Только зависти других гостей ему сейчас и не хватало. У него и так противников сколько угодно.
Переварив эту информацию, Сэм кивнул:
— Мы сегодня играем в покер. Придешь?
А почему бы и нет, черт побери? Это лучше, чем, сидя в комнате, созерцать пустые стены и раздумывать, что же делать дальше.
— Да.
Сэм, поколебавшись, спросил:
— Ты был с дочкой Томпсона? Нам всем не терпится об этом узнать.
У Кейна руки чесались его ударить. В его глазах было похотливое любопытство, а на губах — понимающая усмешка. Он знал этих людей: покажи им малейший признак слабости, и ты мертвец. Может, расправа последует не сразу, но она неизбежна. Мягкотелые долго в таком обществе не живут.
Кейн покачал головой:
— Ты же знаешь, какие у Томпсона правила. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее тебя убили. Или повесили. Я отсюда еще смываться не собираюсь.
Проклятие, как противно оправдываться перед такими, как Хильдебранд.
— Мы тебя и не отпустим, — сказал Хильдебранд. — Слишком много ты у нас выиграл.
Кейн немного расслабился:
— У вас сегодня будет возможность отыграться.
— А потом — к Розите? — Любопытство не исчезло с лица Хильдебранда, и Кейн знал, что ему не терпится продолжить расспросы о Ники. Вполне возможно, что остальные подослали его все разузнать.
Кейн покачал головой:
— У меня для такого дела слишком болит спина.
— Ты так сильно обжегся?
— Да, довольно сильно.
— Ты и правда спас девчонку?